Сергей Бабернов - Подлунное Княжество [СИ]

— Зачем во сне-то? — удивился Ратибор. — Я в походах и наяву порой забываю.

— Сон — не повод в свинью превращаться, — строго произнесла девушка.

— Полощись в пруду, коли охота.

— А полотенце, зубная паста, щётка?

Ратибор бросил затягивать подпругу и с интересом посмотрел на девушку:

— Ты надо мной издеваешься или как?

— С чего ты решил?

— Ты говоришь, что видишь меня во сне.

— Ну…

— Так чего же ведёшь себя, как боярыня поутру. Во сне, между прочим, и боярынь, куда подальше послать могут.

— Но как же умываться?

— Рукавом утрёшься. Или я отвернусь, а ты рубаху снимешь, и вытирайся сколько влезет. Уж без щёток и паст придётся обойтись. Здесь такое не растёт.

— А зубы чистить? — вид у девушки был такой растерянный, что у Ратибора от жалости защемило сердце.

— Рот прополощешь, — принялся объяснять он тоном, коим обычно детям втолковывают, почему нельзя браться за провода с электричеством и есть пятнистые шляпки мухоморов. — Потом листочек мяты пожуёшь. По дороге прутик сломишь, и ковыряйся в зубах хоть целый день. Если мел по дороге попадётся, возьмём кусочек поменьше. Погрызёшь — зубы и крепче, и белее станут. Ясно?

— Дикость какая! — поморщилась Света. — Сам камни грызи.

Ратибор только пожал плечами — вот тебе и любовь! Ей как лучше советуешь, а она огрызается. Всадник вернулся к лошади. Кобыла, отдохнувшая за ночь, не спешила взвалить себе на спину седло. Как только Ратибор приседал, чтобы затянуть подпругу, животное делало глубокий вдох, надеясь, что человек не обратит внимания на маленькую хитрость, и сыромятные ремни не особо туго обхватят бока. Пару раз всадник распрямлялся и начинал стыдить нерадивую кобылу. Животное, мерно пережёвывая траву, выслушивало хозяина, невинно глядя на него огромными похожими на сливы глазами. Как только Ратибор наклонялся, всё повторялось по новой. На третий раз всадник, заорав диким голосом, ударил кулаком в живот лошади. Стреноженное животное, охваченное ужасом, выдохнуло. Ратибор быстро затянул ремни. Хоть на одну девку нашлась управа!

— Ты чего раскричался? — услышал он за спиной голос Светы.

Чёрт возьми! Девушка, наверняка, давным-давно умылась и видела его неуклюжие попытки перехитрить кобылу. Ратибор повернул голову, ожидая очередную колкость. Глянув на берег пруда, всадник опешил. Она не только успела умыться — плащ всадника был расстелен на берегу и, судя по ещё не успевшей просохнуть коже, подвергся водным процедурам, в данный момент Света внимательно изучала в зеркальце своё отражение. Даже вскрик Ратибора испугавший лошадь, не смог отвлечь её от столь важного занятия.

— Что у тебя случилось? — переспросила Света, не отрывая взгляда от крошечной коробочки.

— Зачем это? — всадник поднял с земли непривычно чистый и ставший от этого чужим плащ. Он опасливо осмотрел белёсые вылинявшие полосы на сгибах, откуда исчезла пыль пройденных им Миров, на неожиданно обновившиеся полы своей одежды. Даже, несмотря на замасленную подкладку, плащ стал чужим. Света, наконец, захлопнула коробочку и удивлённо глянула на всадника:

— Как в этой грязи ходить можно? Его вообще надо сутки вымачивать — вонь жуткая! Тебя и самого неплохо в стиральную машину целиком засунуть. Подстричь… Ты бомж что ли?

— Я — всадник! И хватит пустой болтовни! Беовульф может сейчас голову под удар подставляет, уводя людей Дона, а мы тут баню устраивать будем! — перекинув плащ через плечо, Ратибор направился к месту, где спала девушка.

Света снова приоткрыла коробочку и посмотрелась в зеркальце. С её губ сорвался тяжёлый вздох.

— Даже пудры нет, — пожаловалась она куда-то в пространство. — Как я с этим синяком на людях покажусь?

— Людных мест мы будем избегать, — попытался успокоить её Ратибор, сворачивая тюфяк и собирая верёвку. — Никто кроме меня тебя не увидит. А мне… , — всадник хотел сказать, что ему не нужна никакая пудра, чтобы разглядеть красоту спутницы, что никакие синяки и царапины не могут испортить её лица, — Всё равно, — сорвалось с его губ.

— Дурак! — Света захлопнула коробочку и, надув губы, отвернулась к пруду.

Ратибор и сам понимал, что его слова вряд ли когда-нибудь занесут в книгу мудрости. Мысленно ругая себя последними словами, он приторочил к седлу полотно свёрнутый тюфяк и походный мешок, оставленную Беовульфом торбу с овсом, подумал и закрепил там же сложенный плащ, закидал землёй потухший костёр. Всадник поплевал на ладони и попытался хоть немного оттереть покрытые пылью и оттого ставшие какого-то непонятно-бурого цвета кожаные штаны. Действительно, что-то последнее время совсем перестал за одеждой следить. Морщась от боли, кое-как расчесал пятернёй спутанные волосы. Пучком травы прошёлся по носкам стоптанных сапог. Осторожно подошёл к Свете. Коснулся кончиками пальцев плеча девушки.

— Ну, это самое, извини, — язык стал непослушным, слова тяжёлыми и паточно-вязкими. — Я не хотел, в общем… Правда, надо торопиться. Возле первой же речки или озера целиком нырну, обещаю. И плащ, это самое, можно полынью натереть или…

Девушка вздрогнула, словно сквозь её тело пропустили разряд электрического тока. Резко повернулась. Встретившись с её полными слёз глазами, Ратибор невольно отступил на шаг.

— Иди ты со своим плащом! — Света зло прищурилась, с длинных ресниц сорвалось несколько слезинок. Всадник поёжился: он почему-то был уверен, что попади эти слёзы на его кожу, они прожгли бы её насквозь. И чему только разозлилась? Неужто из-за пудры? А может из-за потерянного вчера непонятного маникюра, который немалых денег стоит? Помянешь здесь добрым словом Бовульфа… Северянин ведь предупреждал…

Одарив растерянного всадника взглядом полным презрения, Света прошла мимо. Даже проваливающиеся в мягкую землю острые каблучки сапожек, не могли испортить её изящной пружинистой походки. Сердце Ратибора начинало биться сильнее, когда он провожал взглядом эту излучающую какую-то странную энергию фигуру в облегающей белой рубахе и узких чёрных штанах. Усмешки Беовульфа сами собой вылетели из головы, как только всадник вспомнил доверчиво прижавшееся к нему тело и беззащитную улыбку Светы. Ради этого он готов был терпеть всё.

— И хорошо, что ты только сон! — обернулась Света, подойдя к лошади. — Я бы наяву с таким идиотом и рядом бы не встала!

Злоба, причины коей Ратибор так и не смог понять, помогла девушке, после нескольких попыток, взобраться в седло. Сжимая одной рукой поводья, другой она откинула упавшие на лицо волосы. Глаза Светы сияли торжеством, на щеках выступил румянец.

— У тебя неплохо получилось, — сделал Ратибор шажок к примирению. — Для новичка.