Анастасия Лик - Начать всё заново

Не видно ни зги. Солнце село быстро, мы только успели дойти до одной из походных палаток, мне показали на спальное место, застланное красным покрывалом и всё, потом свет пропал. И дело было не в этом, я не боялась темноты, но… что-то не заладилось у меня с новым миром. Сперва меня убивали бесчисленное количество раз, а сейчас… я встретила своего героя, но он не спешил ко мне с распростёртыми объятиями. Всему своё время? Да, но… но как так можно? Ромар же признал во мне спасительницу мира, назвал своим сокровищем и… оставил одну.

Ну не совсем одну, конечно, — бросила я взгляд в сторону входа. Со мной был Укан, словно сторожевой пёс стоял у двери, оберегал меня или от меня. Второе вероятнее всего.

— Укан? — позвала я своего надзирателя. Тот явился в тот же миг, с небольшим факелом в руках, освещая скудное убранство походного шатра.

— Что? — грубо спросил он.

— Мне скучно, — заявила я, не придумав ничего умнее.

Мужчина удивлённо поднял брови.

— Спи! — возмутился он.

— Поговори со мной.

— Женщина, ты в своём уме?

— Король приказал обеспечить меня всем необходимым, а мне нужна компания, — пробурчала я обиженно. — Ну будь человеком, я не могу уснуть, мне страшно, — соврала я бессовестно.

— Я оставлю тебе факел.

— Что бы я сгорела заживо? — воскликнула я. — Ну Укан, ты же всё равно не будешь спать, посиди со мной, расскажи о нашем враге, о нечисти, ведьмах? Они действительно с белыми волосами?

Укан негодующе покачал головой, но всё-таки прошёл вперёд, закрепил факел на стене и сел в изножье моего матраца, по ошибке названного кроватью.

— Да, белые, как снег. Волосы и глаза — отражение пустой бесцветной души, — тихо сказал Укан.

— Тогда почему ты счёл меня ведьмой? У меня глаза зелёно-голубые, а волосы цвета льна, — удивилась я и прилегла на вытянутую руку.

Отвечать Укан не соизволил, лишь покачал головой и продолжил:

— Они, как чума, от их зла нет спасенья… Они прячутся, притворяясь мирными жителями, но лишь за тем, чтобы ударить в спину. В их сердцах нет чести, нет сострадания, — прошептал тихо Укан и сжал кулак, словно желал прямо сейчас ринуться в бой. — Живут по жутким правилам, противоречащим здравому смыслу, не признают право на жизнь, свободу, поклоняются своему Властелину, приносящему кровавые жертвы богам.

— Рабство? — Мой голос дрогнул.

— Да, в Иссархан процветает рабство, — кивнул Укан. — Если женщина не принадлежит к их касте нечисти — она рабыня. Собственность хозяина, который может использовать её как захочет. Человек, рожденный свободным, не имеет ничего. Мужчина встаёт под оружие, дабы защищать своих врагов и убивать братьев, а женщины — рабыни.

Я вспомнила, как Укан, при первой нашей встречи, или второй… не важно, он счёл меня рабыней и приказывал вернуться на корабль. И даже расстроился, когда не смог меня продать. Что же он сейчас с такой горечью рассказывает о тяжких муках невиновных, если вот только недавно из их лагеря ушёл корабль с рабынями, названными данью? Они платят дань Властелину, что приносит кровавые жертвы?

Но спрашивать об этом я не стала, иначе рискую лишиться собеседника.

— А что за жуткие правила, по которым они живут?

— В их обществе нет законов. Вообще, — сквозь зубы прошипел Укан. — Они исповедуют религию пяти богов — страшных и кровавых. Верят, что те оставили им сто заповедей, которые и стали столпом. Всё в их жизни построено вокруг сотни строчек. Если ты вор, то тебя не накажут, а обратятся к заповедям и поступят согласно воле богов. Если ты убил, то также наказание будет вынесено лишь в том случае, если в заповедях это предусмотрено.

— А у вас они есть? — прошептала я заворожено. — Что же там такое написано, что можно считать их и судом, и судьёй?

— Нет! Никогда в Адане не будет этой заразы! — страстно произнёс Укан. — Мы не допустим расцвета тьмы. Свобода и жизнь — каждый человек имеет право на них, вне зависимости от воли проклятых богов. Мужчина имеет право выбора, служить или растить хлеб, а женщина на верного супруга. Единственного супруга.

— Единственного? — не поняла я.

— В Иссархан делятся жёной со своими братьями! — ответил Укан негодующе. — Свободная по их мнению женщина, не человек, а ведьма, или ещё какая-то тварь, отдаётся семье для любовных утех. Представляешь, что происходит с рабынями, если с равными они обращаются подобным образом?

— Кошмар… — искренне прошептала я.

Укан долго и страстно рассказывал о коварстве и порочности наших врагов, о страшных обрядах, о грязной и подлой войне, что они ведут. О том, как тяжело Аданскому войску бороться с проклятьями и болезнями, что насылают на них нечистые, о том, что лишь вера в справедливость помогает одолеть зло, ибо силы не равны.

Я уже давно слушала мужчину в пол уха и смотрела на факел сквозь закрывающиеся веки. Болтовня этого ярого защитника добра сморила меня сон. Мне, конечно, было интересно, всё-таки полезная информация, да и сама я его позвала, но оставаться в сознании было выше моих сил.

Я сплю. Я вижу сон. Осознание этого факта было удивительным, фантастическим. Я сижу на коленях на ковре, ворс которого был настолько мягким и большим, что ноги в нём утонули бы по щиколотку, однако сейчас он ласкает мои колени и взор своим ярким золотистым цветом.

Я не поднимаю глаз, потому что знаю — нельзя. Нельзя двигаться. Нельзя говорить.

За моей спиной кто-то стоит, но обернуться я не могу, смотрю на ковёр и, утопающее в нём платье, что надето на меня. Тяжёлый шёлк голубого цвета, расшитый драгоценными камнями, повторяет силуэт моих ног и, почти наверняка, не скрывает моей фигуры. Я чувствую, как он обтягивает тело и грудь, оставив открытыми верх. Богатый и красивый наряд, сшитый специально для меня.

Я ощущаю его взгляд, но не могу понять настроения, а в следующий миг чувствую руку на своём плече. Нет, не вздрагиваю, эта рука не грубая и не несёт страха, она нежно перебирает мои волосы, каскадом спадающие на спину, собирает их и перекидывает их мне на грудь. Теперь предметом его ласки становится моя шея и обнажённые плечи.

Я схожу с ума от незамысловатых движений, одно лёгкое касание посылает сноп искр в моё тело, кровь в венах закипает от наслаждения, а кожа воспаляется, ожидая… нет, моля о следующей ласке. Моля не останавливаться.

А он просто гладит мою шею и плечо, не замечая, что я едва дышу, как будто изучает. Так… обыденно и тривиально. Проводит пальцем по краю платья на спине, далее вперёд к груди и перед моими глазами появляется рука с большим зелёным камнем на среднем пальце. Красивая, сильная рука со смуглой кожей, принадлежавшая очевидно молодому мужчине, одно лишь прикосновение которого способно распалить женщину до состояния лавы.