Майкл Суэнвик - Хроники железных драконов [сборник, litres]

— Нам его не обогнать! — выкрикнула Джейн во внезапном отчаянии. — Ничего у нас не получится.

— Тогда давай мне истинное имя полукровки.

— Что?

— Его истинное имя, — прорычал Меланхтон. — У меня есть программа, и я знаю, как ею пользоваться. Скажи мне его имя, и я смогу приказать ему уничтожить собственного скакуна.

— Нет!

— Я знаю, оно тебе известно. Оно пылает в твоем сознании путеводной звездой.

Дракон запустил в нее темные щупальца. Джейн легко могла бы изгнать его, быстро отключив и снова включив электросети. Но при таких скоростях нельзя позволить себе ни на мгновение отвлечься. Их просто убило бы обоих.

— Ракета! — крикнула она. — Поворачивай назад! Поворачивай!

Прикосновение дракона было нарочито грязным, почти карикатурным, словно руку обмакнули в черную патоку, а потом провели по манишке белоснежной шелковой блузки. Шустро, словно мокрая крыса на садовой стене, он юркнул в завалы ее воспоминаний.

В этом не было логики. Для него не существовало запретных мест.

— Выслушай меня! — Она слышала, как он всхлипнул: негромкий и жуткий звук, состоявший в равной степени из слез и желания. — Ракета!

В следящих системах зазвучал писк второй твари класса «воздух — воздух». Пронзительное попискивание, пока она искала фокус радара. Радостный вопль, когда нашла.

— Имя! — Дракон настигал свою жертву.

Джейн сопротивлялась, наугад бросая ему под ноги обрывки воспоминаний: Крысякис стоит с членом в руке, глумливо ей ухмыляясь. Гвен примеряет новую цепочку. Малявка сидит в тени за ящиком с металлической стружкой, плачет, а Задира с отвращением на нее смотрит. Ее тащат по закручивающемуся хребту Дома Инкол… Меланхтон жадно вцепился в увиденное.

— Куносоура! — выкрикнул он в момент залпа.

Перед глазами Джейн на мгновение возникла сферическая волна и унеслась навстречу преследователю. Должно быть, истинное имя сводной сестры имело на Ракету какое-то косвенное влияние, ибо при соприкосновении с ним снаряд завертелся как безумный и кувырком полетел в сияющий океан. Вздымающийся купол выпуклой белизны коснулся его, и реактивная тварь без перехода просто прекратила свое существование, растворившись в своем же потенциале. Истинное имя Леси также обрушилось под тяжестью собственных слогов и перестало быть.

Пошла третья боеголовка. Джейн слышала ее голос в наушниках, и голос Ракеты тоже. Он негромко мурлыкал себе под нос в причудливом сплаве ярости, похоти и отчаяния:

— Давай, детка! Чуть ближе. Да. Да, вот я тебя и поймал. Я взял тебя сладко и гадко. — Он твердо и неуклонно удерживал 8607-го в хвосте Меланхтона, как раз на границе досягаемости ее орудий. Пошло попискивание. — О-о-о да-а, вот ты и моя.

— Разве твое слово ничего не значит? — потребовал Меланхтон. — Ты всю дорогу лгала себе, воображала, что можешь заставить своего любовника-полукровку остановить тебя, спасти от последствий твоих же поступков, оттолкнуть кинжал, подхватить тебя на руки и унести в розовую теплую атласную постель, где вы лежали бы в безопасности и уюте, словно две горошины в стручке, всю оставшуюся жизнь. Чушь! Не важно, что он чувствует и чего хочет. Он уже не может сделать ничего, кроме как убить тебя. Вселенная снова загнала тебя в угол — убей или умри. Выбора нет. Неужели тебя это не злит? Не заставляет жаждать мести? Или ты собираешься очередной раз прогнуться перед Госпожой Судьбой, чтобы оказаться раздавленной и, насколько я знаю, воскреснуть и снова и снова бегать по пыточному лабиринту? Хоть раз поднимись с колен!

— Я…

Третья боеголовка издала радостный вопль.

— Имя!

Это было неизбежно. Она ничего не могла поделать.

— Тетигистус, — шепнула Джейн.

Меланхтон победно взревел, когда тварь, пойманная в момент запуска, взорвалась прямо перед 8607-м. Дракон Ракеты развалился на части.

Джейн не могла смотреть. Она плакала от ярости.

«Убить суку!..» — подумала она в отчаянии.

Вокруг нее, закручиваясь смерчами, как безумные плясали протуберанцы.

«Если я должна умереть, пусть это будут мои последние слова, моя последняя мысль. Убить гребаную суку!»

Сердце колотилось.

«Убить суку убить суку убить суку убить суку!»

Слова бежали у нее в мозгу, сливаясь в одно, превращаясь в вопль, мантру, истерическую молитву, последнее скупое признание власти Богини.

Спиральный замок становился все больше, заполняя ее поле зрения своими белыми как мел стенами. Джейн чувствовала себя мошкой, атакующей континент. Меланхтон смеялся — смеялся! — пока они летели, паля изо всех орудий. Чистое воплощение безумия и разрушения. Железное тело ящера каждый раз содрогалось, когда попарно срывались ракеты.

«Я камень в праще, — думала Джейн. — Я стрела в полете».

Это была ее собственная мысль, но на вкус как драконья. Кабина нагревалась, пот щекотал подменышу лицо и тек из подмышек, тело сделалось скользким и чесалось. Наплевать. Для этого она родилась, выросла, училась, на долгие скучные годы изгнанная с небес, которых теперь надо достичь.

И вот всему конец.

Спиральный замок все рос и рос, заполняя собой вселенную, океан под ними сделался странно спокойным, что-то стало происходить с драконом.

Началось с ослабления чувствительности в кончиках крыльев, и процесс этот распространялся стремительно. Колонки буквенно-цифровых показателей упали до нуля. Конечности дракона окоченели. Пропала всякая чувствительность на коже. Огромные массы данных о состоянии пропали. Квантовый океан внизу заслонили обрывки белого тумана. Они летели сквозь тепловатую, разъедающую молочную белизну. На внешней оболочке дракона росли пятна ржавчины. В шкуре появились прорехи.

Атмосфера пожирала Меланхтона снаружи.

— Что происходит?! — кричала Джейн. — Что происходит?!

Контрольная панель не отзывалась.

— Пытки и содомия! — взвыл дракон. — Проклятие, смерть и красная мука, говорю я. Имел я эльфов, имел я тегов, имел я гномов, кобольдов, нимблей и гримов. Имел их всех во всех позах и смыслах. Я направляю на них око смерти. Я призываю на них слово гнева. Я проклинаю их криком вины. Будь прокляты они и их повелители, и боги, и хозяева, и матриархи!

— Что мне делать?! Скажи мне, что делать!

От драконьего тела отрывались громадные куски. Джейн оглушал жуткий скрежет раздираемого металла. Двигатель взорвался и отвалился. Ее швыряло из стороны в сторону. Большая часть дракона была разрушена, оставшееся таяло, а он все исходил яростью на Богиню, жизнь, на сам факт бытия.

— Скажи мне!

Голос Меланхтона поднялся в бессловесном вое, и боевая машина рассыпалась в ничто.

— Прости, — тихо сказала Джейн. — Мне жаль, что все кончилось таким образом.