Э. Мистов - Выбрать быль

— Ты точно не хочешь вернуться… ко мне?

Вновь подняла старую тему сидящая за столом Саёко. Впрочем, говорила она негромко и сохраняя выражение лица благородной девушки обсуждающей качество принесённого салата. Так что никто из сидящих небольшими группами или в одиночестве студентов первого потока не смог бы упрекнуть её в ведении разговора с прислугой.

— Позвольте мне вновь отклонить ваше предложение, Тодороки-сама.

Данная тема ей несколько надоела, но следовало решить её окончательно, что, увы, не удалось во время посещения кафе и вчера вечером. Потому она, сохраняя маску вежливого внимания прислуги внимающей мудрости господ, чуть поклонилась, отказываясь.

— Если дело в деньгах, то я заплачу за разрыв контракта, — молвила Тодороки, подцепив вилкой листик салата и внимательно его разглядывая.

— В моём контракте не указана неустойка за преждевременный разрыв, Тодороки-сама. Осино-сама очень добр.

Да, в тот день, когда в её маленькую квартиру, которую как раз забрали за долги, пришёл невысокий молодой человек и, исподволь, ни на чём не настаивая, предложил работу, она согласилась и поставила печать не глядя. Боясь, что подобного шанса уже не представится и что если она попросит времени на раздумье, то этот человек встанет, закроет за собой дверь и более не появится в её жизни. Уже после, внимательно прочитав документ, который, не смотря на некоторые права, должен был лишить её многих свобод, сохранившимся приветом из далёкого прошлого, она не обнаружила пунктов хоть как-то ущемляющих оные.

— Что в нём хорошего, в этом Осино? — чуть скривила губы Саёко.

Кёко знала свою подругу детства достаточно хорошо, чтобы по этому выражению, посетившему идеальные губы, определить — Саёко испытывала неприязнь к данному человеку. Это свойственно людям — винить в своих ошибках других людей, зачастую непричастных, или даже оказавших помощь. С точки зрения Кёко — это было странно. Ведь младшая Тодороки сама попросила Осино-сама помочь с трудоустройством своей подруги. Он сделал что-то не так? Может, она рассчитывала на иной результат? Завязала какую-то интригу, но, внезапно, охотник стал оленем…

— Осино-сама — хороший человек.

Это была одна причина. Вторая — он ей безгранично доверял. Вверил её заботе прекрасный дом и подопечную, которая, к слову, сидела через несколько столов и обедала с хрупкой светловолосой девушкой, нисколько не заморачиваясь правилами, да и прислонённый к столу меч в чехле указывал, что она не из прислуги. Стоит упомянуть, что и в шкатулке на холодильнике, в коей хранились деньги на "домашние дела", лежало больше денег чем она видела за свою жизнь. Или это своеобразная проверка устоит ли она перед суммой, на которую можно купить домик в провинции или неплохой автомобиль? Как бы то ни было он — хороший человек, а семья, с которой она планировала связать свою жизнь… не слишком хорошая. Такие мысли крутились в её голове. Второй раз за её жизнь ей предстояло сделать выбор, влияющий на дальнейшую жизнь. И она надеялась, что в этот раз не ошибётся.

— Мы… Моя семья… спасли бы тебя в любом случае, — неожиданно высказалась Саёко.

— Так меня спасли не люди вашей семьи, Тодороки-сама? — голос Кёко наполнился арктических холодом, так что даже слегка запотевший стакан сока на столе покрылся изморозью.

Всё, что она помнила о завершении того бесконечного дня, упавшую откуда-то с потолка фигуру, распотрошившую одного из пленителей, как раз собравшегося приступить к активной "порче товара", рывок, передавшийся в руки от разрубленных наручников, катящаяся по полу голова ещё одного преступника, широко открывшая рот и распахнувшая глаза в какой-то детской обиде, и бег, какой-то безумный, едва видя дорогу из-за помутившегося сознания, сбившееся дыхание, резь в правом боку. И лишь чья-то рука не давала её остановиться, упасть на холодную землю и свернуться в позу эмбриона в попытке защититься от этого безумного мира.

— Н-нет… то есть да. Наши. То есть мои…

Но поздно, словно не воробей, летит только прямо и попадая в цель разрывает её к чертям.

— Позвольте ещё раз поблагодарить вас, Тодороки-сама, но я отказываюсь от вашего предложения и прошу более не поднимать эту тему.

"Если хочешь и дальше быть моим другом". Это окончание фразы явно повисло в воздухе. Саёко сжала лежащую на столе ладонь в кулак так, что аккуратно подстриженные ногти скрежетнули по полированному дереву и застыла, пока Кёко собирала посуду на поднос. Почувствовав чей-то пристальный взгляд, она оглянулась в поисках того, чьё внимание было столь навязчивым, встретилась взглядом со вчерашней знакомой, Инами Тоока, сидевшая в углу почти скрывшись под разлапистым фикусом и прижав пальчик к уху, улыбнулась искренне и показала большой палец.

"Что за день сегодня?" — подумала Саёко, устало вздохнув и помассировав пальцами переносицу. Уж что, а свои ошибки признавать и учиться на собственном опыте её учили долго и старательно, так же как учили и её старших братьев, словно готовили к тому же — управлять и побеждать. И, кажется, теперь она понимала почему. Собственно, винить их общего знакомого за работу она не могла. Именно за работу выполненную им как наёмником. Но вот вторая часть… Будучи практически полной его инициативой, как казалось в начале, неожиданно стала коварным планом её родителей. Намёками её загнали в ловушку, в результате чего она решила, что проиграв парню в споре "на жизнь", сможет общаться со своей подругой и избежать планов родителей на её счёт. И это, демоны раздери, оказалось очередным подзатыльником нерадивому ученику, решившему что он умнее и хитрее учителя. Блестяще! Сама, добровольно, как послушная овечка прошла по улице и встала в загон без понуканий пастуха, получив в награду ту же траву, что была и на поляне! И, кажется, это понял и кто-то ещё, кроме неё. Во всяком случае, выражение лица Осино было весьма сосредоточенным в тот раз, когда она его видела. А уж какова улыбка у этой Инами… радостная. И Кёко смотрит эдак снисходительно. Тоже понимает? Младшей Тодороки захотелось со всей дури опустить голову на столешницу, останавливало лишь понимание, что головная боль дураку ума не прибавит…

— Нагаи… сан, — осторожно сверкнули голубые глаза из под светлой чёлки, — могу я вас спросить?

— Шино имя моё, — слегка поклонилась названная, не отрываясь, впрочем, от еды, — формальности ни к чему меж нами.

— Хорошо, Шино-сан, — кивнула та, переборов лёгкую стеснительность, — так могу я спросить тебя… кое о чём?

Шино, безмятежно жующая кусочек крайне аппетитно выглядящего блюда состоящего, не первый взгляд, из мяса с гарниром из мяса и приправленное тоже мясом, задумалась на долю мгновения и ответила: