Валерия Чернованова - Цветок из пламени

Вздохнула уныло. Сейчас опять начнет приставать с мушками и новомодной помадой, которой дамы при дворе любили оттенять губы, делая их похожими на алые сердечки или того хуже — пурпурные бантики.

Смотрелось пошло, смешно и глупо.

Ну а что касается Морана… Тоже мне, надзиратель. Разве не мог приставить кого-нибудь из своих бесчисленных слуг? Уверена, в Оржентель притащилась вся маркизова охрана. Вот бы и сторожили меня по очереди. Я разве против?

— Мне кажется, его светлости было не очень удобно спать у вас под дверью, — уколола меня и мою совесть Мадлен.

Довольно болезненный получился укол.

— Значит, попрошу маркиза спать где-нибудь в другом месте.

Девушка неодобрительно покачала головой.

— Многие дамы жаждут его внимания, мечтают о том, чтобы околдовать господина стража. А он ведь тоже не каменный. Долго ли сможет без ласки и женского внимания?

Послышался какой-то скрежет. Не сразу сообразила, что звук этот производят мои зубы.

— И знаете что? — захлебывалась Мадлен. — Ни одну из них не смущает роль любовницы. Я тут такого наслушалась от прислуги… — Наклонилась ко мне, натянутой точно струна, которая того и гляди может лопнуть. Или взорваться. Струна, конечно, не взорвется. А вот я — запросто.

Глаза у служанки заговорщицки блестели, ей явно не терпелось поделиться со мной собранными за вчерашний день сплетнями. Вот только, боюсь, не смогу спокойно сидеть и слушать о планах здешних пираний относительно стража. Если бы не артефакт, сковавший мою силу, наверняка посреди спальни уже полыхал бы маленький костерок.

А так существует большая вероятность, что, не сумев дать волю чувствам, я сама сгорю. От внутреннего пожара, который могла легко спровоцировать заточенная во мне магия, сдобренная щепоткой ревности. Или, скорее, горсткой. Да нет, какой там горсткой — горой!

Гремучая, опасная смесь.

— Все, хватит, Мадлен! — обрубила резко. — Личная жизнь маркиза — это личная жизнь маркиза.

— Какие все-таки странные отношения у магов, — чуть слышно пробормотала девушка, опуская мне на голову широкополую шляпу.

Которая, как я и предвидела, ни в какую не хотела на нее опускаться. Подскакивала, словно у меня волосы вдруг превратились в пружины.

— Может, лучше зонтик? — виновато заюлила служанка, переборщившая с яичным белком, что должен был придать упругость локонам, а не превратить меня в украшенного бантиками дикобраза.

— Тащи сюда свой зонтик, — отбросила в сторону головной убор, увенчанный павлиньим пером. Настроение, не в пример сотворенной Мадлен прическе, не спешило подниматься.

Знакомиться с красотами Оржентеля в полуденный зной — занятие малоприятное. Не прошло и четверти часа после начала променада, как я умирала не только от скуки, но и от жажды. И мечтала лишь об одном: сорвать с себя василькового цвета платье и утопиться в ближайшем фонтане.

И если с раздеванием все же решила повременить (хватило вчерашнего!), то желание превратиться в русалочку только усилилось после состоявшихся вскоре разговоров. В одном я приняла непосредственное участие, другой услышала случайно.

— Александрин, пройдитесь со мной, — подхватила меня под руку, точно закадычную приятельницу, королева. Фрейлины, повинуясь монаршему взгляду, слаженно отступили и последовали за нами, сохраняя дистанцию. — Мне сказали, вы вчера почти выиграли в карты. А потом. — Ее величество многозначительно замолчала и с легкой иронией в голосе произнесла: — Почти проиграли.

— Ошибка, которую никогда себе не прощу, — потупилась, чувствуя, как щеки заливает румянец.

— Хорошо, что у вас такой заботливый муж, оберегающий вас от опасностей придворной жизни.

Кстати, где он?

Морана не было за завтраком, состоявшимся за невесомым пологом шатра в самом сердце оржентельского парка. У небольшого, обложенного камнем пруда, в котором сновали юркие золотые рыбки. Во время променада маркиз тоже нигде не просматривался. Как и Адриен. А также змея Серен. Отчего я нервничала и все утро выдвигала предположения одно другого тревожнее.

— Ничего, Александрин, вы еще привыкнете к дворцовой жизни и коварству некоторых придворных. Главное, всегда будьте бдительны. Здесь вы у всех на виду, малейшая оплошность может стоить вам репутации. Или вашему супругу, — тем временем, войдя во вкус, проводила со мной воспитательную беседу правительница. Отвлеклась немного, бросив взгляд на мое запястье, обвитое пыточным украшением. — Какая милая безделушка! Подарок маркиза?

Я бы с удовольствием эту «милую безделушку» кому-нибудь передарила.

Слабо улыбнувшись, кивнула в ответ. Понимая, что другой такой возможности — остаться с королевой наедине — в скором времени может и не представиться, попыталась перевести разговор в другое русло, желая ненавязчиво расспросить ее величество об арестах магов и о том, возможно ли с одним из них повидаться.

— Мэтр Легран! — услышав имя магистра, вмиг растеряла все свое благодушие женщина. Крупное и вместе с тем совершенно невыразительное лицо ее исказила гримаса ужаса и ненависти. — Что за вздор! Встречаться с богоотступником! Как вам такое могло прийти в голову?!

— Мой брат когда-то у него учился, — сказала первое, что пришло на ум. Ощущение, будто на душе кошки скребут, сменилось болезненным чувством, словно теперь ее полосовал когтями зверь покрупнее. — Мэтр Легран — благородный человек. Верный короне подданный. Он один из самых добрых и отзыв…

— Прекратите! Немедленно прекратите! — взвилась королева.

Наши локти больше не соприкасались. И ласковыми взглядами награждать меня перестали. Весь страх перед демонами, что в течение долгих месяцев довлел над королевством, жил в сердце каждого вальхеймца, казалось, сконцентрировался в этой рослой, нескладной женщине — правительнице Вальхейма.

— Я хочу, чтобы мой сын, когда придет его время взойти на трон, правил процветающим государством, а не руинами. Чтобы моя новорожденная дочь в будущем не трепетала от ужаса, склоняясь над колыбелью младенца, как это делаю сейчас я. — Голос ее величества звучал глухо, словно доносился из-под могильной плиты, которая, по мнению Алайетт, непременно накроет все королевство, если обвиненные (возможно, огульно) маги не будут уничтожены. — Чтобы в Вальхейм вернулся мир, зло должно быть искоренено — даже самые его зачатки. И чем скорее, тем лучше. Его величество слишком милосерден, отправляя нечестивцев на суд. Как по мне, их нужно казнить! — истерически вскрикнула королева, ускоряя шаг. — Немедленно!

У страха глаза велики, а от ужаса и вовсе можно ослепнуть.

— Но ведь среди арестантов могут быть и невинные люди, которым обвинение предъявлено по ошибке.