Екатерина Оленева - Зеркала и лица: Северный ветер [СИ]

Сёстры стояли друг против друга, словно в смущении.

— Тебе принести тёплое одеяло? — спросила Туни. — В этом крыле дома всегда прохладнее.

Лили улыбнулась:

— Может быть позже, пока мне не холодно. Сядем?

Обе примостились на кровати, обмениваясь вопросительными, будто настороженными, взглядами.

— Что сказал твой мрачный Снейп, когда узнал, что ты собираешься удрать из его Страны Чудес? — поинтересовалась Петуния.

Лили пожала плечами:

— Ничего.

— Как? Совсем ничего?

— Мы не разговаривали после того, как его дружок чуть меня не изнасиловал.

— Что он сделал?!

— Маме с папой я, естественно, об этом не рассказывала.

— Я бы о таком тоже рассказывать не стала. Ну ты отбилась?

— Спорный вопрос. Но в одном могу заверить — моя девичья честь не пострадала, — со смехом закончила Лили.

Хотя, если подумать, ничего смешного в разговоре не было.

— Ну, а Джеймс? — продолжала допытываться Петуния.

— А что Джеймс? Моё решение не одобрил. И я не горю желанием это обсуждать. Пойми, я хочу забыть о том мире, Петуния, а если мы будем всё время о нём говорить, у меня это вряд ли получится?

— Будем мы о нём говорить или нет, ты всё равно не забудешь. Я бы не забыла.

— Я знаю, как тебе хотелось в Хогвартс. Ты, возможно, даже не веришь мне?

— Верю, Лили, — заверила её Петуния. — Я всегда знала, что этот ваш Хогвартс тот ещё рассадник заразы, а маги — потомки падших ангелов. Проклятые. Вот кто они такие.

Лили устало улыбнулась, не желая поддерживать старый спор.

— Боюсь, мои друзья с тобой не согласятся. Хотя, признаться, доля истины в твоих словах есть.

— Ты ещё считаешь их друзьями?

— Конечно.

— Твои друзья попадут в ад, Лили.

— Надеюсь, что нет. Если бы ты знала их так, как знаю я, ты бы так не говорила. Даже если кто-то заслуживает вечных мук, кто мы с тобой такие, чтобы это пророчить? Давай будем просто жить дальше.

— Говорят, душа ведьмаков не может покинуть их тело до тех пор, пока в крыше дома не проделают дыру или на разобьют окна?

— Я знаю добрый десяток ведьмаков, которые, соберись их душа покинуть тело, разнесли бы не то, что крышу — любой дом по кирпичику. Если и существуют ловушки, способные удержать души таких, как мы, то это совершенно точное не кирпичные кельи магглов. Не верь бабьим сказкам, сестра.

— Раз ты теперь решила вернуться, что будет со всеми нами? Они позволят нам безнаказанно жить дальше? Или сотрут всем память?

Лили задумалась на мгновение, а потом покачала головой:

— Стереть память за такой огромный промежуток времени, это значит обречь человека на безумие. В нашем случае сделать умалишенными четырёх человек. В Министерстве Магии на такое не пойдут.

— Ты уверена?

Лили помолчала, а потом тихо выдохнула:

— Нет.

— Выходит, в вашей школе живут вовсе не добрые волшебники.

— Добрые волшебники живут только в сказках, Туни.

— Но ваш директор, Дамблдор? Даже папа сказал, что он производит впечатление порядочного человека.

Лили закусила губу.

— Впечатление он производит такое, какое хочет — Альбус Дамблдор лучший мозгоправ-легалимент во всей Англии. Он манипулировал папиным сознанием. Никогда бы наш отец, находясь в здравом уме и в твёрдой памяти не стал доверять человеку в длинном халатике с блестками, да ещё с бородой, как у Санта Клауса.

Сестры очень похоже захихикали.

— Альбус Дамблдор — магический Альфонсо Борджа. Но он удачно прячет ото всех своё непомерное высокомерие за сахарными улыбками и лимонными дольками. Послушай, Петуния, я никогда никому этого не говорила (да и кому можно рассказать такое в Хогвартсе, где Дамблдору подвластен каждый уголок) но этому человеку я не просто не верю. Он внушает мне неподдельный страх. Сейчас в магической Британии много говорят о маге по имени Волдеморт, но поверь, тот, кто страшится его больше, чем добродушного белобородого дедушку из Хогвартса — просто идиот. Альбус Дамблдор больше, чем тёмная лошадка. Он владеет Хогвартсом, кузницей молодых магов. Он способен подчинять их себе даже без всякой магии, потому что любой педагог, воспитывающий ребёнка с пелёнок, знает его порой лучше, чем родные родители — ведь он не смотрит на него сквозь розовые очки, что на нос надевает любовь. Он знает их, их слабые места, умеет оказывать влияние. Манипуляция — плохое слово, но на самом деле это не всегда плохо. Иногда играя на струнах человеческой души, можно создать и спасительную мелодию. Но тут другой случай. Мало кто из моих однокашников задумывается о том, что Дамблдор был ближайшим соратником Гриндевальда (я рассказывала тебе о нём раньше). Цели Грнидевальна никогда не были светлыми. Но что-то же связывало этих людей вместе? А педагоги, которых он в последнее время принимает преподавать в Хогвартсе? Это просто ужас. Каждый последующий хуже предыдущего. Они не знают ни методики преподавания, ни, что ещё хуже, собственного предмета. Если даже я это понимаю, не может же этого не понимать далеко не глупый профессор? Зачем он нанимает их? Иногда мне кажется, что он, словно огромный невидимый паук сидит и плетёт невидимую паутину, плетёт с непонятной, но тёмной целью. Альбус Дамблдор кукловод, он управляет всеми нами, включая самого Волдеморта. И нет никакой возможности расстроить его планы. Дамблдор как Саурон, стремящийся подчинить себе всё и вся.

В комнате повисла тишина. Каждая из сестёр думала о своём.

— Ну, хватит болтать о Хогвартсе. Лучше расскажи, как у тебя дела… ну, типа, с Биллом?

— С Биллом? — откликнулась Петуния. — С Биллом всё хорошо. Ужин. Кино, — Петуния понизила голос почти до шёпота. — Секс.

— Секс?!..

— Тише ты! С ума сошла? Хочешь родителей оповестить?

— Прости, но это не я с ума сошла. Туни! Неужели ты считаешь свои отношения с парнем, которого я запомнила лишь потому, что он ухитрился кинуть меня при первом возможном случае настолько серьёзными, что дошло до секса?

— Когда он тебя оставил в затруднительном положении, ему было одиннадцать! Нельзя же быт такой злопамятной?

— Вообще-то можно.

— Он был ребёнком!

— Люди не меняются. И вообще, секс до свадьбы — это аморально.

— Не нужно читать мне нотаций! Ты мне не родитель, а сестра. При чём — младшая.

— От этого твой поступок не становится менее аморальным?

— Да что с тобой? Ты стала чопорной, как старая тётушка.

— Последние шесть лет я воспитывалась в очень чопорном обществе. И надеялась, что, по крайней мере моя родная сестра разделяет мои взгляды на жизнь.

— Хватит ворчать. Если тебе от этого станет легче, мы собираемся поженится с Биллом летом.

— Обещал ещё не женился.

— Билл не такой!

— А мне кажется, как раз такой. Именно таким я его помню. И не смей говорить мне, что это не моё дело. Ещё как моё! У меня только одна сестра, и если он тебя обидит… если только посмеет…я превращу его в мерзкую толстую жабу.