Екатерина Оленева - Зеркала и лица: Северный ветер [СИ]

Алиса продолжила:

— Между мной и Краучем ничего серьёзного не было. Вообще ничего не было. Ему, наверное, приятно было знать, что у него будет симпатичная, удобная во всех отношениях, невеста. Но так случилось, что я полюбила Фрэнка. И я очень благодарна родителям, что они не стали меня ломать, заставляя выполнять их волю.

— Я не понимаю, какое тебе вообще дело до этого Крауча?

— Он так смотрит на меня! С такой ненавистью! — Алиса передёрнулась.

«Нужно будет понаблюдать за воронёнком, — решила про себя Лили. — А то мало ли, что?».

— Брось! — сказала она вслух. — Не бери в голову.

— Мне его даже немного жалко, — вздохнула Алиса. — Я чувствую себя виноватой, как будто и вправду предала, поступила дурно. Но какое же это предательство? Мы же не то, что не целовались, даже ни о чем таком не разговаривали…

Засмеявшись, Лили закинула руку Алисе на плечо.

— Я тебе верю, — сказала она. — И полностью поддерживаю. Да здравствует Фрэнк Лонгботтом! Барталамео Крауч пусть катится к чертовой бабушке! А теперь побежали, а то Эспада нас по второму кругу погонит в качестве штрафного.

К моменту, когда подруги вернулись на площадку, основная часть студентов успела облачиться в фехтовальные костюмы, некоторые даже уже встали в боевую стойку.

Дон Эспада смерил замешкавшихся девушек недовольным взглядом:

— За лето разбаловались, ведьмочки?

Нырнув за трансфигурированную из чего-то подручного, ширму, Алиса и Лили спешно переоделись.

С опущенными на лица защитными сетками, в белых костюмах, сражающиеся однокурсники выглядели совершенно одинаково. Можно было только догадываться, кто из них есть кто. Ни одному маскарадному костюму не достичь подобного эффекта.

Рапиры звенели, танцуя в руках владельцев, у одних более ловко, у других — менее. Лили задохнулась уже на третьей минуте, а ведь Алиса далеко не самый сильный противник. Окажись против Лили Мэри или Чарльз Смит, уже не говоря о Джеймсе, Сириусе Блэке или Ремусе, они выбили бы у неё из рук оружие в первую же минуту.

Прозвучал сигнал окончания боя. Отсалютовав противнику, заодно отдавая этим дань вековым традициям, студенты вновь облачились в привычные мантии.

— Жаль, если фехтование уберут из программы Хогвартса, — вздохнула Берта Джонсон. — Не говоря уже о танцах.

— Почему их должны убрать? — откликнулась Дороти.

— Потому что наш директор — скучный старый башмак! — ответила за Берту Нэнси Уэйн. — Умник Дамблдор считает, будто классическая система обучения устарела. Мол, нужно, по примеру магглов, преподавать только полезные предметы.

— А разве танцы не полезны? — в искреннем недоумении захлопала совиными глазами Берта. — На светских раутах они совершенно незаменимы. Как же, не умея танцевать, можно найти себе приличного мужа?

— Наверное, профессор Дамблдор желает, чтобы мы все стали похожими на его любимицу, эту облезлую дранную кошку Макгонагалл, — поджала губы Дороти.

— Нет, это возмутительно! Ему мало наводнить Хогвартс магглорожденными… Эванс, не делай такого лица! Против тебя ничего не имею, ты сильная ведьма, и для таких, как ты, всегда можно сделать исключение. Но взгляните на остальных магглорожденных? Они же едва искрят в магическом плане! К тому же, теперь, когда у Дамблдора полная власть в Хогвартсе, вражда между факультетами только обострилась…

— Слизерин и Гриффиндор воюют столетиями. Дамблдор тут совершенно не причём, — отрезала Мэри.

Покинув однокурсниц, Лили направилась к озеру, на условленную встречу с Нарциссой.

Их тайник был скрыт от посторонних взглядов разросшимися ивами. Давно умершая бабушка Лили говорила, что ива — это дерево русалок, что водные девы, якобы, обожают раскачиваться на гибких ветках, словно на качелях, заплетая свисающие до земли лозы в зелёные косички.

Нарцисса, сидя на ветке, походила на этих сказочных, лунно-прекрасных дев. Распустив волосы, она подставила лицо ласковым сентябрьским лучам и наслаждалась теплом, тишиной и уединением. Ветер игриво раздувал серебряные пряди, они вспыхивали жемчужным блеском.

Лили пожалела, что не умеет рисовать. Она непременно отразила бы этот прекрасный день и этот чарующий пейзаж. Идеально круглое озеро, окруженное высокими хвойными деревьями. Небольшой островок лиственниц. Юную красивую девушку.

Только на ущербе лета краски приобретают такую полноту и яркость. Ярким было абсолютно всё: пронзительная синева неба, тёмная зелень листвы, пышные кусты георгинов всех цветов и оттенков.

Нарцисса обернулась, отводя рукой спадающие на лицо волосы, и улыбнулась своей загадочной полуулыбкой:

— Лили?..

В следующую минуту девушки обнялись, мешая в одно целое золото и серебро, огонь и ртуть.

— Я волновалась за тебя, но писать не осмелилась, — разомкнув объятия, произнесла Лили.

— Правильно сделала. Отец пристально следил за мной, не оставляя без внимания ни на секунду. Но я знала, что с тобой все в порядке.

— От Малфоя?

Подруги расположились на мураве, уютно устроившись в тени густых ветвей.

— Ты встречалась со своим женихом на каникулах? — не смогла сдержать любопытства Лили.

Нарцисса едва заметно усмехнулась:

— Пришлось. Читала «Ведьмополитен»?

— Откуда ж ему взяться на окраине Лондона?

— Наша с Малфоем помолвка там на первой полосе. Взгляни.

На колени Лили небрежно плюхнулся пухлый журнал с колдографией сладкой парочки на первом развороте.

Лили нашла, что Люциус Малфой ни сколько не изменился с их последней встречи: всё те же длинные белые волосы, плавные змеиные жесты, ледяная ирония во взгляде.

Надпись под колдографией гласила: «И среди чистокровных магов встречается настоящая любовь».

— Настоящая любовь? — выгнула бровь Лили. — Во как?

— Читай, читай…

«В Малфой-мэноре недавно состоялся приём в честь помолвки двух блистательных молодых людей, без сомнения, сумевших составить самую красивую пару года. Лорд Малфой признался, что влюблён в младшую из прекрасных сестёр Блэк вот уже несколько лет; что с нетерпением ожидал возможности предложить очаровательной Нарциссе сердце и руку…».

Далее Лили с удивлением узнала, что на самом деле, Абракас Малфой был категорически против женитьбы сына на мисс Блэк, что романтичной парочке, оказывается, пришлось бороться за право быть вместе.

Интервью Малфоя-старшего выглядело гневным. Возмущенная речь отца Люциуса сводилась к тому, что он запрещал сыну жениться, что были категорически против. Венчало статью высказывание Люциуса о том, что он ни за что на свете не откажется от любимой невесты.

На весь разворот следующей страницы, как пост, шла огромная колдография абсолютно счастливой Нарциссы и нежно прижимающего её к себе Люциуса.