Богатова Властелина - Хранящая огонь [СИ]

Валганы разбили сразу с десяток костров у самой стены частокола древесного. Угдэй послал дозор, на этот раз большую часть воинов. Остальные споро разбивали лагерь, таскали сушняк, да в лес уходили на охоту за свежим мясом. Приготовления к ночлегу заняли в этот раз много времени из-за сырости. Взятую воличанку устроили в палатке под присмотром воинов — мало ли, какую глупость может совершить, вред учинить, а сейчас каждое оружие, каждая лошадь и палатка были на счету. Мирина же вновь схоронилась в шатёр.

Вихсар, стащив с себя броню, обмылся в лохани ледяной водой, смыл пот и усталость с дороги, переодевшись, устроился со своими ближниками у костра, разговаривая о всяком, но с каждый выпитой чарой смородинового вина сон так и не шёл, хоть расслабились мышцы, сбрасывая напряжение, и чем более темнела ночь, чем сильнее возрастало желание увидеть княжну, которая снова затаилась под пологом шатра и не выходила. И эта одержимость беспокоила его с каждым шагом по мере приближения к пологу. Хан остановился.

Он вошёл. Запах еловый разнёсся по шатру.

Мирина резко повернулась, когда откинулся, зашуршав, полог, да так и сжала гребень в руках, поднимаясь с лавки. Вихсар скользнул взглядом по волнистым прядям, что скрывали плечи, струились по спине и бёдрам. Он помнил их мягкость. В последнее время волосы она заплетала в косу, прятала.

Мирина вытянулась вся, смотря прямо в глаза, как всегда, нерушимо, и ему это нравилось. Такая и должна быть его жена и княжна.

Вождь прошёл к пылающему очагу, протянул руку к огню, но не ощутил жара, ведь он сам был как костёр, как раскалённый сплав железа, и стало здесь душно. Мирина, сосредоточенная, прямая, замерла на месте.

Убрав руку от очага, Вихсар повернулся, медленно пошёл на княжну — она притягивала сильнее огня. Хан приблизился, забирая из пальцев гребень, бросил на лавку, пальцами заправил её густые волосы за её плечо. Гладкие, как шёлк, как осязаемый луч солнца, они скользнули прохладой по его руке. Вихсар провёл пальцами по бархатной шее, чувствуя, как бешено бьётся жилка, погладил мягко, унимая её волнение. Приблизился ещё, заключив её в кольцо рук так тесно, что плоть, упиравшаяся в жёсткую ткань штанов, теперь вдавливалась ей в живот, и ладони Мирины легли на его грудь в попытке отстранить. Сугар всегда была скромна. Он наблюдал, как она смущается и краснеет, и это возбуждало его ещё сильнее. Как мужчину она знала только его и должна принадлежать только ему. И откуда сколько упорства? Но только оно было бесполезным, и княжна это знала, даже не понимая до сих пор, что полностью его. Наивная.

Он на миг выпустил её, поймал руки за тонкие запястья, сдёргивая с груди, отвёл за спину, тем самым вдавив её в себя плотнее, лишь бы только унять этот пожар хоть на немного.

— Расслабься ты, наконец, — велел он.

Мирина моргнула растерянно, но послушалась, обмякнув вдруг и затаившись. Дыхание её обожгло его впадину между ключицами. Он склонился к её шее. Мягкие струи волос огладили лицо. Вихсар жадно прильнул к её нежной коже губами, стискивая её всю в руках, втягивая запах её кожи, кажется, цветов липы. Сжав подбородок пальцами, повернул к себе, впиваясь в её раскрывшиеся для поцелуя губы. Он пробовал их, мягкие, влажные, тёплые, он ласкал их, сминая, чуть прикусывая, вбирая в себя, вторгаясь языком в горячий нежный рот, сплетаясь с её языком. И она отвечала, призывая углублять поцелуй, погружаться в него, сплетая дыхания. Стало до саднящей остроты мало одного лишь поцелуя — капли в море его желаний, которая совсем не утолила, а раздразнила, растерзала его изнутри в клочья.

Вихсар исступленно толкнулся бёдрами, сплетая свои пальцы с её, свободной рукой огладил спину, мягкие округлости, протиснулся между её бёдер, вынуждая княжну прогнуться — там было всё жарко. Мирина затрепетала, когда через ткань он с напором погладил её, влажную, упругую, и его как кипятком ошпарило — она его тоже хочет. Удерживая её будто в тисках, он пальцами заскользил сначала медленно, твёрдо, потом всё быстрее. Его свело от возбуждения, крупной дрожью заколотило. Вихсар убрал застывшую руку, прекращая ласки. Хоть и хотелось до зверского безумия, хотел невинную сияющую Сугар и твёрдую, как лёд, Мирину, хотел всю её целиком. Сделался весь каменный, тяжёлый, как его естество, налитое, разбухшее от неутолённого желания, осушавшего разум. Он сжал зубы, продолжая смотреть ей в глаза, замутнённые и тоже от желания. Хоть она и пыталась скрыть это от самой себя, но она тоже желает его.

Мирина всколыхнулась вся, вдыхая глубоко, часто, рвано, будто только опомнившись, растеряно отвела взор, отстранилась, но он не выпустил.

— Тебя что-то беспокоит?

Княжна молчала, раздумывая над чем-то.

— Я долго буду ждать? — спросил он отвердевшим тоном, поторапливая. — Вижу, что волнует что-то, — опустил руки, обхватывая её ягодицы, притягивая жарко.

Она упёрлась вся, но не пыталась вырваться, вернула на него влажный взгляд, разлепила губы, сказала вдруг:

— Пусть она здесь со мной останется, — выговорила с таким усилием, что даже пальцы её сжали его руку.

Вихсар сощурился, рассматривая её, туман, успевший замутить ум, рассеялся.

— Нет.

Мирина вскинула подбородок, в голубых глазах расширились зрачки, делая взгляд бездонным и потемневшим, и в нём вновь заплескалась холодность. А Вихсара едва не разломило от гнева. Почему он обжигает его? Вождь туго втянул в себя воздух и выдохнул тяжело, размыкая объятия, отступил, стискивая челюсти, развернулся и вышел прочь, оставляя её.

Жар не остужала даже прохлада ночи. Неизвестно было, чего ждать от этой девицы, и что за мысли у неё. Пускать её к Сугар было ещё рано.

Он тряхнул головой, шагая быстро от шатра под сень леса, где стояла прохлада и бил неподалёку родник. Ему хотелось пить. А ещё вернуться и сорвать с неё одежду, уложить на постель и вторгаться безостановочно, взахлёб, а потом ещё и ещё. Широкие шаги по каменистой тверди, бешенное биение сердца и волна мужских голосов обрушилось на него, толкая в спину так неожиданно, что Вихсар резко обернулся, вглядываясь в темноту.

Огонь вспыхнул, ослепляя, полыхнуло в глубине становища, а сердце в ледяной кулак сжало. Вихсар мгновенно сорвался с места, пускаясь обратно к лагерю. Ещё миг назад царила тишина, а теперь воины взметнулись по становищу, как ураган, хватаясь кто за оружие, кто за броню. Достигнув костра, где оставил Угдэя, хан так и не выискал врага — глазам тот не показывался, лишь летели стрелы отовсюду.

Подхватив на ходу щит и хатангу, какие под руку попались, Вихсар ринулся вперёд, прикрываясь, успев запахнуть броню. Пара стрел ударила в деревянный заслон. Среди суматохи ничего не разобрать было, но вскоре где-то в дебрях замелькали подкравшиеся лучники. Вихсар яростно откинул щит, схватил лук, выдернув из колчана стрелу, наложил, натянул тетиву до упора, поймав взором цель, пустил. Со свитом стрела прорвала темноту, достигнув противника, пронзив тому шею. Мужик завалился вперёд покатился по глиняному склону.