Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

Я посмотрела на нее в замешательстве.

– Ты уверена, что их у него не украли?

– Совершенно уверена. Я недавно получила сообщение от королевы. Сразу после того, как король повелел ей надеть бриллианты, она отправила к Джорджу посыльного с просьбой передать ей колье на ночь бала. Он прислал ответ, в котором сообщал, что срочная необходимость в средствах вынудила его заложить колье.

– Какой лжец! – вскричала я, вне себя от возмущения.

– Ну, не совсем так. В конце концов, это подарок, и, строго говоря, Джордж мог распорядиться им по своему усмотрению. Как честный и отважный патриот, он участвует в политических событиях, требующих много денег. Как тебе известно, в некоторых областях Европы бушует ужасная война. Нации создают самые разные альянсы, и страны, не желающие быть втянутыми в боевые действия, вынуждены защищаться от вторжений воинственных правителей…

Она говорила и дальше, но из всего сказанного мне в душу запало только то, что славный Джордж предпочел обратить колье в деньги, вместо того чтобы, как обещал, носить его у сердца.

– Ох уж эти мужчины, – мрачно сказала я. На мой взгляд, этим все было сказано. Женщины не должны доверять никому из них.

Мари, очевидно, видела ситуацию по-другому.

– И тем не менее Джордж очень любит королеву.

– Тогда он должен выкупить колье.

– К сожалению, это невозможно. Полученные деньги он уже отдал конному гонцу, который вывезет их прямиком из страны.

Против воли я отметила, что события развиваются совсем не так, как в романе. Может, Гастон и прав. С другой стороны, совпадений было достаточно, чтобы предположить, что на балу может случиться недоброе.

Мари озвучила мои мысли.

– Нам нужно не дать Ришелье опозорить королеву на балу, – сказала она.

– А может, ей просто сказаться больной и не пойти?

– Исключено. Ришелье только того и ждет. В этом случае он принудит короля открыто призвать королеву к ответу и объяснить, что она сделала с колье. И тогда все будет кончено, – Мари покачала головой. – Нет, королева просто обязана быть на балу в бриллиантах. Только так ей удастся раз и навсегда поставить кардинала на место – разоблачив его перед королем как злобного доносчика. И нам нужно до этого времени раздобыть для нее колье.

– Но как?

– Самим выкупить его.

– А разве для этого не нужна залоговая квитанция или что-то подобное? Не говоря уже о куче денег.

– У меня есть и то и другое. Джордж передал мне квитанцию, а деньги я внесу свои. Он их отдаст, как только сможет.

Когда рак на горе свистнет, подумала я, но, разумеется, оставила свой саркастический прогноз при себе.

– В общем, все еще можно спасти, – продолжала Мари. – Но без твоей помощи мне не обойтись.

– Можешь на меня рассчитывать. Что нужно делать?

– Забрать колье. Я послала ростовщику сообщение, он все знает. Сама пойти я не решаюсь, так как Ришелье уже организовал слежку и за мной. По пятам ходят сразу несколько шпионов. Я заметила их, когда была сегодня у Джорджа.

– Я справлюсь, – сказала я гораздо увереннее, чем ощущала себя на самом деле. – Когда нужно идти?

– Нынче вечером, как стемнеет.

Мы подошли к делу, как команда «А», другими словами, действовали четко по плану. Мари потащила деда Анри в театр, чем убивала сразу двух зайцев – выполняла обещание, данное Сесиль, и одновременно отвлекала внимание сторожевых псов Ришелье. Из окна верхнего этажа я наблюдала, как по меньшей мере трое всадников на небольшом расстоянии друг от друга последовали за каретой, не удосуживаясь оставаться незаметными. Одного из них я даже знала – это был Жак. Или Жюль. В любом случае кто-то из них. Кто бы это ни был, ему придется провести смертельно скучный вечер у театра «Отель де Бургонь». Возможно, ему позволено пройти и на представление, и тогда он будет точно так же изнемогать от скуки внутри, за исключением тех сцен, где в прозрачных рубашонках появится Сесиль.

Как только опасность миновала, я собралась идти. Первым пунктом в плане значился безобидный поход за покупками, чтобы выяснить, нет ли слежки и за мной. С этой целью мы с Минеттой – к этому времени вся прислуга уже вернулась в дом – отправились к портному за платьем.

– Это твое платье для бала, – таинственным голосом провозгласила Мари. – Я дала знать в мастерской, что его заберут сегодня вечером. Но я пока запрещаю тебе смотреть на него. Это сюрприз, и я хочу видеть твое лицо, когда ты будешь впервые его рассматривать! Обещай, что не станешь ничего распаковывать!

Я и не знала, что она заказала мне новое платье специально для этого случая. Как выяснилось, его шил отец Филиппа. Когда мы с Минеттой пришли, оно, полностью упакованное, уже лежало на прилавке. Об оплате Мари тоже уже побеспокоилась, и мне оставалось только забрать заказ. Руки так и чесались откинуть в сторону мягкую хлопчатобумажную ткань, в которую было завернуто платье, чтобы хоть одним глазком взглянуть на него, но рядом стояла Минетта, а она с гарантией наябедничает Мари. Итак, я зажала под мышкой мягкий, многообещающе шуршащий тючок и вежливо поблагодарила мастера.

– А Филипп дома? – осведомилась я. Раз уж я здесь, почему бы не воспользоваться случаем, чтобы поздороваться и еще раз сказать «спасибо» за помощь.

– Мальчик снова в театре, – недовольным тоном сказал его отец. Очевидно, он не разделял сыновнего интереса к сценическому искусству. А может, ему просто не нравился истинный объект обожания Филиппа.

Он бросил на меня вопросительный взгляд.

– Ведь это платье для вас, не так ли?

– Да, – подтвердила я. – Я уже просто сгораю от любопытства. Но герцогиня де Шеврез взяла с меня обещание пока что не смотреть.

– Знаю, поэтому оно и упаковано, – он указал на тючок. – Кстати, его придумал и пошил Филипп.

– О, правда? – теперь я еще сильнее хотела взглянуть на него. И искренне радовалась. Хотелось надеяться, что у меня еще появится возможность поблагодарить Филиппа. И сказать, какое прекрасное получилось платье. В том, что оно прекрасное, я нисколько не сомневалась, ведь будет уже здорово, если оно окажется хотя бы вполовину таким же сногсшибательным, как одеяния, которые он сотворил для Сесиль.

На обратном пути я часто оглядывалась, но никого не заметила. По крайней мере никаких преследователей. Можно было приступать к операции «Свободу брюликам» (так я нарекла ее для себя в целях конспирации). Сначала я довела Минетту до Плас Рояль. Она знала, что у меня еще кое-какие планы, но считала, что я отправляюсь на свидание. В общем-то, верно, только свидание было деловое. Я дождалась, пока она вместе с платьем исчезла в дверях, и быстрым шагом двинулась дальше. За это время почти стемнело. Мне верно служил прихваченный в дорогу светильник. Улицы почти совсем опустели, какое-то движение наблюдалось только около трактиров. Каждый раз, когда они попадались мне на пути, я очень старалась не столкнуться ни с кем из направлявшихся туда или выходивших оттуда. Как только на горизонте появлялись явно перебравшие мужчины, я переходила на другую сторону улицы и ускоряла шаг. Иногда пряталась в боковых улочках или за дверями домов, пережидая, когда смогу беспрепятственно идти дальше. Увернуться достаточно быстро не удалось только однажды. Два типа, от которых за километр несло перегаром, шатаясь, преградили мне дорогу. Они что-то предлагали заплетающимся языком, из чего я поняла только половину, но и половины мне хватило, чтобы молниеносно скрыться за первым же поворотом. Один из них бросился вдогонку, но был настолько пьян, что больше десяти метров не пробежал. Через три дома я от него избавилась. К сожалению, из-за этого пришлось сделать крюк – убегая, я немного вернулась назад, но из двух зол это все-таки было меньшим. Слишком многое зависело от того, доберусь ли я в целости и сохранности до цели, ведь в сумочке на поясе вместе с квитанцией я несла целую кучу денег. Мари отсчитала мне сверкающую гору золотых монет, такую большую, что у меня голова закружилась. И сделала она это без особого трепета, а скорее так, словно речь шла о мелочи. Эта беспечность лишний раз показывала, как обладание почти легендарным богатством проявлялось на практике: деньги ничего не значили для Мари, они у нее просто были. С целым состоянием в сумочке я казалась самой себе подключенной к проводам под напряжением. Я постоянно нервно оглядывалась по сторонам. Теперь мне повсюду мерещились преследователи, даже там, где их уж точно и быть не могло. Например, два монаха, вышедшие, продолжая молиться, из церкви при кладбище – не слишком ли злобно посмотрел на меня только что один из них? Или толстуха, через две улицы свернувшая за угол с корзиной, полной свеклы, – может, на самом деле она подосланная Ришелье шпионка?