Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

Нет, он с большим пониманием отнесется к твоей никчемности , – съехидничал мой внутренний голос. Не все Стражи времени на сто процентов идеальные профессионалы. Среди них, к сожалению, попадаются довольно никудышные .

И одна из таких, несомненно, я. Каким-то непостижимым образом мне удавалось раз за разом все портить. Или ни на шаг не продвигаться вперед в реализации собственных гениальных идей. Например, сейчас, когда я из последних сил добралась до портняжной мастерской и отец Филиппа сообщил мне, что сына, к сожалению, опять нет дома.

– А вы, случайно, не знаете, где его найти? – с трудом переводя дух, спросила я.

– Он хотел посмотреть репетицию в театре.

– Спасибо! – прокричала я уже на бегу.

– Как вам нравится платье? – крикнул он мне вдогонку.

– Герцогиня мне его еще не показала!

Господи, о Мари-то я вообще не подумала. Она наверняка давно с ума сходит от беспокойства, ведь меня нет уже второй день. Мне следовало до этого хотя бы на секунду заскочить к ней, чтобы сказать, что со мной все в порядке.

Но тогда бы я потеряла еще больше времени. А кроме того, мне пришлось бы объяснять ей, что случилось с бриллиантами.

Через две улицы я начала задыхаться. Мучась от боли в боку, я поняла, что гораздо быстрее будет нанять экипаж. Для чего же тогда еще нужен мой неприкосновенный запас? Он без потерь пережил все переходы во времени и прочие приключения. Теперь настал момент им воспользоваться. Пыхтя, я вскарабкалась в первую попавшуюся наемную карету, легкий экипаж, запряженный одной лошадью, как тот, на котором мы с Себастьяно ехали в театр. По пути к «Отель де Бургонь» я попыталась собраться с мыслями и разработать несколько запасных вариантов, на случай, если Филиппа там не окажется. Например, я могла бы с оружием в руках (для этого можно позаимствовать саблю у деда Анри) принудить кардинала отдать мне колье. Или разжечь костер в бальном зале Лувра, тогда пришлось бы всех из дворца вывести, а сам праздник перенести.

Но все это, конечно, бред. Я снова расплакалась и утопала в слезах, когда карета остановилась у театра.

– Вам плохо, мадемуазель? – спросил кучер.

– Нет, – в ответ прорыдала я. – Думаю, я попала не в тот фильм. Как обычно, на выходе прозвучало « костюмированное действо », и кучер взглянул на меня с сомнением.

– Может, отвезти вас в другой театр?

– Нет, все хорошо. Подождите меня здесь.

Входя в зрительный зал, я все еще ревела, но, несмотря на застилавшие глаза слезы, сразу увидела Филиппа и Сесиль, которые бурно обнимались, сидя в первом ряду. Я дала знать о своем присутствии, и они резко отпрянули друг от друга.

– Анна! Ты жива! – Филипп, вскочив, бросился ко мне по центральному проходу между скамейками. Он осторожно погладил меня по щеке, словно не верил, что я здесь, рядом с ним. – А мы думали, ты утонула!

Я шмыгнула носом.

– И откуда вы знаете?

– Твой мушкетер зашел вчера к Мари де Шеврез и сообщил ей эту печальную новость. Герцогиня сразу же послала сообщение Сесиль, а от нее и я об этом узнал, – он, сияя, смотрел на меня. – Но, видимо, вышло какое-то недоразумение. Ты даже не представляешь, как я рад!

От его радости мне стало легче. Поколебавшись, я улыбнулась в ответ и вытерла слезы. К нам подошла Сесиль. Ее светлые волосы торчали в разные стороны, а на шее виднелся засос. В наброшенной на прозрачное платьишко нимфы тоге она разглядывала меня, вытаращив глаза.

– Да ты вовсе и не утонула!

– Нет, мне удалось выплыть на берег.

– А как ты вообще оказалась в воде?

Я глубоко вздохнула.

– Гастон бросил. Хотел меня убить.

– Что? – в один голос воскликнули Филипп и Сесиль.

– Как такое могло случиться? – спросил Филипп в полной растерянности. – Зачем он это сделал?

– Он хотел заполучить бриллианты королевы. Они случайно были у меня с собой, и он их украл.

– У тебя случайно были с собой бриллианты королевы? – эхом недоверчиво откликнулась Сесиль.

– Ну, не то чтобы совсем случайно. Она кому-то передала колье, а потом оно ей срочно понадобилось. И тогда она попросила герцогиню забрать его. Но у герцогини не было возможности, и за бриллиантами пошла я. Гастон об этом пронюхал и напал на меня по дороге.

Оба смотрели на меня скептически. Они мне явно не верили. Особенно странным был взгляд у Сесиль.

– Признайся, ведь ты шпионишь для Ришелье, – вдруг сказала она.

– Что? – Я была так ошарашена, что только рассмеялась, ведь абсурднее упрека и придумать нельзя. – Да я этого человека ненавижу! Никогда и ни за что не стала бы работать на него! – Я взглянула на нее с вызовом. – На самом деле это ты иногда казалась мне его шпионкой.

Она уставилась на меня.

– Ты спятила.

– Эй, вы, а ну-ка перестаньте! – Филипп в нетерпении покачал головой. – И что тебе от нас нужно, Анна?

– Первым делом мне нужно знать, где живет Себастьяно.

Этим вопросом я, видимо, только укрепила недоверчивость Сесиль.

– Филипп, она намеренно прикидывается дурочкой. У нее с этим мушкетером любовь, она и без всяких вопросов прекрасно знает, где он квартирует.

– Но я действительно не знаю! – в отчаянии крикнула я. – Я специально из-за этого сюда и пришла! Филипп, прошу тебя, скажи!

– На Рю Сен-Мишель, над лавкой зеленщика.

Господибожемой! Теперь я вспомнила. Ведь месье Мирабо называл адрес, просто от волнения у меня это совершенно выпало из головы. Я со стоном сжала виски. Если я хочу хоть что-нибудь исправить, нужно сконцентрироваться. Вообще-то есть еще и другая возможность (пусть и крохотная), о которой я прежде не подумала. Но тогда мне следует рассказать Филиппу и Сесиль хотя бы малую толику правды.

– Сегодня вечером во время маскарада кардинал собирается опозорить королеву, – объяснила я. – Король потребовал, чтобы она надела бриллиантовое колье. Но она не может, потому что украшение у Гастона.

– А почему для королевы было бы позором не надеть колье? – растягивая слова, поинтересовалась Сесиль.

Я поняла, что пора перестать изворачиваться, здесь поможет только чистая правда. Без их поддержки мне не справиться. Значит, я должна выложить самое важное.

– Кардинал сообщил королю, что она подарила бриллианты своему любовнику. Он затеял эту интригу, чтобы на балу покончить с королевой.

О том, что Ришелье удалось провернуть это лишь благодаря моей грубейшей оплошности, я предпочла умолчать.

Сесиль присвистнула.

– Ну и дела!

Филипп вскипел от возмущения:

– Какая подлость!

А я без всякого перехода продолжила:

– А все только потому, что она следует велению сердца, вместо того чтобы тихо страдать себе в браке, заключенном исключительно по расчету.

Филипп решительно кивнул, да и Сесиль выглядела так, словно эти аргументы показались ей достаточно убедительными. Я заметила, что они оба уже практически на моей стороне, и подлила еще немного масла в огонь.