Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

– Какая ерунда!

– Нет-нет, так и есть! Ведь если бы я не отправила тебя одну с таким опасным поручением, этого чудовищного нападения никогда бы не произошло.

– Но теперь-то я снова здесь.

– Да, это просто чудо! – просияла Мари. – Теперь все будет хорошо!

– Э-э-э… боюсь, не совсем. Бриллиантов у меня больше нет. Их отобрал тот человек, который напал на меня. – О том, что после этого у меня утянули и дубликат, я скромно умолчала. Но с горячностью добавила: – Зато у меня есть план, как нам вернуть колье сегодня вечером на балу.

Мари сделала большие глаза.

– Ты уверена?

– Нет, – призналась я. – Но попробовать стоит.

Она вздохнула.

– Я просто слишком счастлива, что ты вернулась, чтобы сейчас ломать над этим голову. Мы действительно сделали все возможное. Я твердо верю, что все уладится, – она захлопала в ладоши, как обрадованное дитя. – А лучше всего то, что мы сможем пойти на бал!

Получив сообщение о моей смерти, она решила остаться дома в скорби и поэтому теперь радовалась вдвойне, что траур отменяется. Она тотчас приказала приготовить для меня ванну. В ожидании я подсела в гостиной к деду Анри.

– Ты рада, что пойдешь на бал? – спросил он.

– Да, – солгала я. – Он наверняка будет чудесным.

– Я уверен. И уже жду не дождусь, ведь не часто выдается возможность увидеть короля и королеву вместе. Они такая красивая пара.

С королевой я уже познакомилась и знала, что она действительно хороша собой. Чтобы узнать, уступает ей в этом король или нет, осталось немного подождать. В Интернете (во всяком случае, пока все портреты загадочным образом не пропали оттуда) он выглядел довольно симпатичным, но этот образ могла создать льстивая кисть придворного портретиста.

– Появится там и кардинал, – продолжал дед Анри. – Исключительно могущественный человек.

– Да, – лаконично подтвердила я.

– Но при этом справедлив ли он – вот вопрос, – размышлял дед Анри. – Прежде всего по отношению к гугенотам.

Я только вежливо кивала, потому что не знала, что сказать. Дед Анри сидел прямо, опершись на свою трость. Взгляд его был устремлен к жуткой картине, изображавшей ужасы Варфоломеевской ночи.

– Ришелье происходит из семьи, члены которой с незапамятных времен посвятили себя праву и закону. Его отец был начальником гвардии, дед – известным юристом. Но среди них не оказалось никого, кто остановил бы Парижскую кровавую свадьбу, – напротив.

– Но, может, Ришелье совсем не такой, – сказала я, сама себе не веря.

Дед Анри с серьезным видом покачал головой. На морщинистом старом лице застыла глубокая печаль, глаза смотрели в пустоту.

– Боюсь, что он намного хуже. Он подготовит почву для окончательного изгнания моих братьев по вере.

Распахнув большие двойные двери, в гостиную, словно фея, впорхнула Мари. Глаза ее сияли радостным нетерпением.

– Пора, Анна! Твоя ванна готова!

Поднявшись с дивана, я робко улыбнулась деду Анри. Я страшно жалела его и с радостью утешила бы, но не знала как. Все воспоминания об этих страшных событиях были созданы в нем искусственно, хотя это не делало их менее травматичными.

Он меланхолично улыбнулся мне в ответ.

– Наряжайтесь, мои милые! – воскликнул он нам вдогонку, когда я последовала за Мари в ее покои.

Погрузившись в горячую, пахнувшую лавандой воду, я ощутила, в каком напряжении пребывала все последнее время. Недосып, события, одно хуже другого, и особенно ссора с Себастьяно изрядно подкосили меня. Я напоминала самой себе заведенную до упора, без конца бегающую зигзагом туда-сюда игрушечную машинку, ключик от которой кто-то сломал.

Мари, услышав, что я со вчерашнего дня ничего не ела, тут же велела принести поднос с нарезанным кусочками сыром, и я, сидя в ушате, немного перекусила. После этого мне стало гораздо лучше, но я была очень вялой. От горячей воды меня разморило. Массирующие движения, которыми Минетта мыла мне голову, подействовали гипнотически-усыпляюще, и я совсем было задремала. Будь у меня возможность, после купания я бы с радостью прилегла на часок-другой, но эту идею Мари категорически отвергла. «У нас еще дел невпроворот», – объяснила она.

Пока нам с головы до пят наводили красоту, я совершенно измучилась, но покорно принимала участие во всем, потому что Мари попала в свою стихию. Она словно стремилась достичь высшей формы совершенства, и, на мой взгляд, было бы подло испортить ей удовольствие. Процедура напоминала передачу «Снимите это немедленно», где участницам позволяется увидеть обновленных себя лишь в самом конце. Минетта специальной тряпочкой полировала мне ногти, выщипывала брови, наносила за ушами приятно пахнувшие духи, завивала волосы раскаленными щипцами и делала макияж, а я все это время в нижнем белье и чулках сидела на скамеечке, и смотреть в зеркало мне запрещалось. Платье я тоже еще не видела. Зато как следует рассмотрела нижнее белье, оно поразительно походило на своих собратьев из двадцать первого века. Похожий на корсет плотно облегающий лиф со шнуровкой, а в качестве трусиков что-то вроде боксеров с бантиками и рюшами. На вид все вещи казались безумно дорогими. Греховной роскошью были и тончайшие шелковые чулки кремового цвета, закреплявшиеся выше колена подвязками.

Затем мне велели с закрытыми глазами надеть платье. Пока Минетта вокруг меня что-то поддергивала, застегивала многочисленные крючочки и поправляла складочки, я ощущала мягкость струящейся ткани и вдыхала нежный аромат цветов. У Мари вырвалось несколько восторженных ахов и охов, из чего я заключила, что все выглядело так, как она себе и представляла. Она взяла меня за руку и потянула за собой на несколько шагов вперед.

– Еще нельзя, еще нельзя! – воскликнула она. – Только когда я скажу!

Ее волнение было заразительным. Я чувствовала себя как Золушка после встречи с доброй феей.

– Теперь можешь открыть глаза.

Я уперлась взглядом в зеркало и в первую секунду зажмурилась, потому что отражение имело со мной лишь отдаленное сходство и чем-то действительно напоминало Золушку. Мой наряд был из белого, затканного серебряной нитью шелка. Платье с узким верхом спускалось от талии в пол широкими мерцающими волнами. Рукава плотно облегали руки до локтя, а дальше превращались в маленькие шедевры из водопада кружев. Верх украшала вышивка из перламутра. Тем не менее платье не выглядело перегруженным – просто сказочно прекрасным. Филипп и правда создал настоящее чудо.

Но и Минетта потрудилась на славу. Она уложила мои волосы в греческом стиле, вплетя в них нити жемчуга и оставив по бокам обилие струящихся локонов. Макияж преобразил меня до неузнаваемости. Обычно я почти не пользовалась косметикой, но Минетта на нее не поскупилась. Выбелив лицо, она основательно выделила сурьмой глаза и подкрасила губы хной – стиль, прямо скажем, не на каждый день, но исключительно подходящий для такой важной вечеринки.