Марина Соколова - На страже замка и его хозяина [СИ]

— В этом мы с тобой похожи, — Соня слабо улыбнулась. Приятно, что её называют прекрасной дамой, хотя это и не так. Это льстило девушке, уже позабывшей о том, что такое комплименты и знаки внимания. Вряд ли в этом мире кто-то вообще видит в ней девушку. Печально.

— Да. Так что я тебя прекрасно понимаю. Это нормальная реакция, но ты не должна забывать о том, что ты никогда не станешь человеком. Это тело твое навеки, так что не бойся быть банши. Чем больше ты усвоишь и узнаешь, тем лучше и для замка, и для тебя. Но сейчас не думай об этом. Ты должна спеть для Зубастика.

— Уснет только он? — Соня попыталась отбросить дурные мысли. После разговора с безликим ей стало намного спокойней. — Вроде, мое пение влияет на всех подряд, даже на тараканов.

— Ну, Тир и тараканы уснут, это точно. На меня твое пение не повлияет, я давно уже мертв. Эрик воспользуется магией, ну, а Зубастик, если и задремлет, то проснется через пару деньков. Но… воздействие голоса банши на растения вопрос пока что не изученный.

— Что ж, думаю, ты займешься этим вопросом, — немного нервно улыбнулась банши.

— Непременно. Однажды, моя книга о симбионтах и разведении наших растений-шпионов разойдется по всем библиотекам Этерции, а я разбогатею.

— Надеюсь, я в доле?

— Естественно, Сонечка. Можешь даже не сомневаться, — клятвенно заверил Терлак, не собирающийся делиться ни славой, ни монетами. Золото скрасит его вечность, но банши об этом знать не обязательно. Хозяину, к слову, тоже. — Ну, а теперь, давай займемся делом. Не забывай, ты не должна кричать. Это настоящая песня, идущая от души, думай о Тире и том, что мальчишке пора спать. У тебя получится, даже не думай сомневаться в этом, малышка. Просто пой и наслаждайся.

Час настал, так что отступать и бояться уже поздно. Слугам снова дан выходной, так что до утра в замке почти никого не будет. Люди рады, а вот бедной банши стало не по себе настолько, что хотелось выть. В такие дни казалось, что замок заброшен, да и ощущения менялись — она чувствовала пустоту и холод внутри себя, ей не хватало присутствия людей, с которыми она не общалась и вряд ли подружится. Соня надеялась, что все закончится быстро, и они смогут расслабиться, сидя и у камина, потягивая вино прямо из горлышка бутылки. Она могла бы проводить так каждый вечер, но учитывая специфику деятельности чернокнижника, это невозможно.

— А вот и мы! — Зубастик наигранно-бодро улыбнулся. Симбионт боялся, понимал, что сегодня решится его судьба и велика вероятность, что ему снова придется вернуться в состояние семечка. Впору запаниковать и начать дергаться. Но в то же время он осознавал, что банши должна быть спокойной и уверенной в себе, только так она не собьется. Раз так, он будет делать вид, что ничего не происходит, что все обыденно и правильно. — Я даже подушку и одеяло принес, так что спать буду с комфортом.

— Замечательно, укладывайся, а я подоткну тебе одеялко, — Соня не смогла сдержать улыбку, когда увидела, как мальчишка беззаботно устраивает себе импровизированную кровать. Он доверяет ей, не сомневается в том, что он споет, как нужно и это грело душу. Сомнения и тревоги отступали, а на душе разливалось умиротворение и нежность.

— Это не обязательно. Главное, спой мне. Тира нужно усыпить, пока он не начал доставлять хлопот, — Зубастик устремил на подругу задумчивый взгляд. Он пытался ухватиться за нужную мысль, попытаться объяснить, что же думает и чувствует. — Знаешь, я не хочу убивать этого мальчишку или драться с ним. Он интересный, мне нравится находиться в его теле, но ему лучше уснуть, так будет лучше и для меня, и для него, и для всех нас.

— Тир так не думает…

— Да, но он ребенок, ничего не смыслящий в том, как устроен мир. Для него все игра, а игры бывают очень опасными. Чем-то он напоминает мне мой народ, ведь для нас добыча пищи и уничтожение новых миров тоже игра, в которую мы играем вечность.

— Не волнуйся, он уснет и все снова станет хорошо.

Она ужасный человек, но в отличии от симбионта ей было не жаль Тира, Соня не думала о том, каким он мог бы вырасти, что принести в мир. Если бы потребовалось, она даже смогла бы убить его. Раньше подобные мысли привели бы её в ужас, заставили, кричать о том, что она никогда бы так не поступила, а теперь все кажется таким естественным и правильным. Этерция изменила её не только физически, она стала другой. Девушка неспешно подошла к улегшемуся на полу Зубастику и поправила одеяло, ласково провела ладонью по взъерошенным волосам мальчишки, сквозь которые пробивались зеленные листочки. Симбинт медленно менялся, все больше превращаясь в растение, и даже белый с розовыми прожилками цветок на его макушке становился все больше и сильнее, у него даже начали пробиваться зубы. Интересно, каким он станет в итоге? Соня даже представить себе этого не могла, банально не хватало фантазии. Но одно она смогла усвоить, внешность симбионта зависит от носителя. Итог в любом случае будет непредсказуемым.

— Ты готова? — Терлак прошелся пальцами по золотым струнам арфы, пробуждая её мелодичное звучание, заполняющее всё помещение.

— Угу, давай начинать, — банши прикрыла глаза.

Можно вечно ждать и готовиться, но лучше от этого не станет. К утру все должно завершиться, ведь слуги вернутся на рассвете. На этот раз ей не придется кричать, только петь, вкладывая в это всю себя. Музыка безликого помогала ей, вела за собой, подсказывала, как именно нужно звучать, она проникала в самое сердце. Жаль, что она не способна усыпить душу опасного ребенка и вернуть гармонию в замок, а петь должна банши, ведь её голос уникален и способен на невероятные вещи: разрушать, исцелять и даже возвращать молодость, а еще усыплять. Ни одно существо в Этерции не обладает такими способностями, ничей голос не ценится так высоко. В книге было написано, что банши способны не просто усыплять на целую вечность, но и решать, какие сны будет видеть их жертва. Они могли подарить сладкие и приятные грезы или наоборот, погрузить в пучины кошмара, откуда никогда не выбраться. Соня не хотела, чтобы Тир страдал, а потому надеялась на то, что не ошибется и подарит ребенку мир полный чудес, что он будет наслаждаться своим сном.

Продолжая ласково перебирать волосы друга, девушка начала петь, заученные слова сами возникали в её голове, казались чем-то естественным и давно знакомым. Она пела тихо, почти шепотом, но постепенно, вслед за звучанием арфы его голос набирал уверенность, становился чуточку громче. Банши пела самозабвенно, искренне, стараясь придать голову нежность. Удерживать громкость было сложно, но пока что Соня справлялась с этой задачей, и её завывание вполне можно было назвать приятным. Колыбельная звенела и журчала, обволакивала замок и всех, кто остался в его стенах, голос банши, словно мягкое пуховое одеяло, накрыл жилище некроманта, даря умиротворение и желание закрыть глаза. Песня обещала чудеса, мир исполненных желаний, укачивала в надежных объятиях, даже самой банши возникло ощущение, что она покачивается в колыбели. До чего же хорошо! Колыбельная была опасной ловушкой, любой поддавшийся её чарующей магии был обречен уснуть.