Ада-Аска Эссе - Выбор Хаоса [СИ]

— Ты никогда мне не простишь, если станешь в любой мере связана мной, ведь ты не из тех, кто когда-либо подчинится своим ли, чужим слабостям. Ты жаждешь более всегда держать ситуацию под контролем, пусть даже любовное опьянение на какое-то время сковывает твою волю. Желание управлять всем со временем будет только укрепляться. Я могу уступить сейчас твоей прихоти и выпустить весь твой хаос на свободу… и наоборот.

«Не понимаю, не понимаю… зачем столько слов, когда можно проще, говорил же».

«Не поймешь, пока не попробуешь?», — отчетливый ответ.

— Но что тебя останавливает? — делаю акцент на слове тебя, иначе мой призыв звучит совсем жалко.

Асакура может бить словами едва ли не сильнее, чем ладонью. Он не умеет щадить. Но и лгать тоже:

— Боюсь ошибиться. Разочароваться.

«Во мне?»

— В тебе?., да, пожалуй. Скажу тебе один раз, Ники-принцесса, беги от меня, ведь если окажешься, той, единственной, то и Хаос не укроет, и во вселенной не найдется места, где я не отыщу тебя.

А из вселенной нет выхода, думаю и протягиваю ему свои мысли, вернее одну:

«А если судьба?».

И свою руку.

Сама себе я напоминаю сейчас отбивную, которую долго готовили, прежде чем положить на жаровню. Отмачивали, мариновали, отколачивали, приправляли. Что остается? Слегка прожарить?

— Судьба — работа в этой жизни для твоей души-сознания, от нее тоже не убежишь, — соглашается Асакура, со мой ли, с этой самой пресловутой судьбой, неважно и берет протянутую ему ладонь.

Гармонично спланированный, тщательно взращенный парк, но при этом дикий в своем неконтролируемом стремлении широко, свободно захватывать пространство и тянуться ввысь, совсем как Асакура, ну и я, признаюсь, большими, вольно раскинувшими ветвями черпает свет и закидывает нас тенью.

От судьбы не убежишь.

Не убежишь и от долга.

Бежать от выбора Хаоса, к чему?

Хаос внутри лениво, сыто и довольно чуть вздрагивает. Сворачивается в клубок, стягивается, в большую жирную точку и утихает.

Еще одну точку невозврата…

Прислуга во внутреннем дворе рассыпается бисером, прячась за колоннами, когда сногсшибательный Аамон Асакура, переступает порог своего жилища.

Минуя два этажа, мы поднимаемся на третий.

Влияние ауры дворца, не иначе: расписные потолки, живописные полотна, фрески, статуи просто подавляют.

— Мое приватное пространство, — поясняет Асакура, — ведя залами с гобеленами и кессонами на потолке.

— Красиво, но пусто, — замечаю, — Почему нет портретов твоих и твоего рода? Совсем нет и личных вещей.

— Все в этом доме и не только здесь — все мои личные вещи. И соответственно несут отпечаток моей личности, — Асакура знакомо усмехается.

Много старых вещей и очень старых. Словно в музее. Но если милорду угодно жить в музее, пусть, только мне это совсем сейчас не интересно.

«Перестань быть таким, Асакура, перестань быть собой…»

— Ты понимаешь о чем просишь? Не понимаешь.

— Отпусти себя и ты, — прошу его.

Асакура молча ведет дальше, еще один скульптурный портал, с колоннами, во всю стену огромная географическая карта мира, судя по всему древнее всего, что я до сих пор видела. Пока я пальчиком очерчиваю рельеф Адалин, Асакура отходит.

Моя рука уже странствует по Империи, когда он возвращается, с подарком и со словами:

— Бери. Надень.

Браслет. Безумно дорогой, судя по камням. Но я ни при каких обстоятельствах такое не примерю на себя, мне не хочется даже дотрагиваться до него. Среди россыпи голубых бриллиантов знакомо проглядывают черные вкрапления адемина.

— Запри в себе, Ни-ки — двойная сила, все что можно, если хочешь, чтобы я разделил с тобой себя.

Он не дает осмыслить, все решая коротким:

— Одевай!..

… Поерзав на жестком ложе, я поворачиваюсь, приоткрываю глаза. Косыми лучами свет стелется по мрамору пола подсвечивая черные с красные звезды Хаоса.

Приподнимаюсь, оглядываюсь.

Асакура, закинув руки за голову спит или лежит с закрытыми глазами, в полном своем демоническм обличье. И что бы это значило?

— Все, — отвечает Асакура, не открывая глаз.

Внутренне оглядываю себя и прислушиваюсь к ощущениям. Согласно им ничего «все» не было… И чтобы окончательно убедиться, ерзаю и раскачиваю бедрами. Болью в теле не отдается.

— Ты в этом смысле? — отмирает Асакура, привстав и опираясь на локоть, лицом ко мне, — Ничего, пожалуй.

Опускаю глаза и натыкаюсь на злополучный браслет. На своей руке. А это значит, я его одела, только как я это делала и что следовало далее не помню совершенно.

— Сними, — разрешает Асакура.

Со звоном по полу катится ни в чем в общем-то неповинное украшение и я остаюсь совершенно нагая, под пристальным взглядом и в опасной близости.

— Повторить не хочешь? — довольно улыбается милорд, — Без этого?

В арке окна на горизонт ложится солнце. Сколько времени я оставила здесь? Всю утро, весь день? Сутки? Или с Асакурой и время течет иначе?

— Я ничего не помню, — высказываю свою основную претензию.

Асакура откидывается назад и в полный голос смеется.

— Какого Хаоса, я ничего не помню?

Зачем я вообще сюда пришла?

— Не терзайся, принцесса, вспомнишь в свое время. Если тебя это утешит, то и я в некоторой растерянности.

— Я сержусь, — отвечаю.

Со мной, конечно не просто, но с тобой, Асакура… слов нет!

— На себя, в первую очередь.

Встаю и отхожу подальше, к окну, под ласкающие лучики заходящего солнца.

В теле легкая расслабленность, никакого мышечного напряжения, утомления. Если выбирать между «все» и «ничего», скорее последнее, но… В голове пусто и душа не звенит от напряжения, не рвется. Пытаюсь вызвать в памяти образ дракона, он растекается, как не высохшая краска, течет, каплями дождя по стеклу.

Асакура подходит незаметно, встает рядом. Долго молчит, потом разворачивает меня и объявляет спокойно, как бы нехотя:

— Я убью его.

Уточнять кого, все равно что с собой в прятки играть. Даже плечами не пожимаю. Убить он, конечно может.

Броня вылезает сразу, как и слова:

— Мне пора.

Неудовольствие милорда ощущается всем телом. Руки еще держат, но взгляд все же позволяет: «Иди».

— А-а-а-мон, — тяну его имя, словно долго целую, — А-а-мон!..

— Я убью его, — повторяет Асакура, — Если никак иначе…

Ухожу, не дослушав.

Мне хочется укрыться в покоях и спать, и спать, Хаос, в твоих нежных объятьях. Но этой мечте, как и многим другим не суждено сбыться.

Бьюи и Дас вылавливают меня на пороге опочивальни.

— Ваше Высочество, дракон, — говорит секретарь.

А я улыбаюсь. Потом смеюсь. Совсем как Асакура (смотреть выше).

— И?

— Вот докладная.

Что они со мной делают? Перехожу в режим «Ваше Высочество», где слово милосердие, как ненужное, можно зачеркнуть.