Марион - Потерявшие сокровище. Книга 2 [СИ]

Семья императора замерла, пытаясь понять с чего вдруг такая суматоха. Тенаар и принц были одеты в тренировочные боевые брюки, рубахи, на ногах специальные полу сапоги из мягкой кожи, что делает шаг мягким как у кошки. Волосы что у одного, что у другого заплетены в косу, а на кончике металлический шарик.

Тенаар провел серию ударов, подсечку и свалил принца на пол. Тот падая извернулся, перекатился и сиганул вбок, уходя от пришедшего удара ноги под ребра. Избежал чудом довольно болезненного, способного окончиться переломом, практически подлого приема и тут же крутанулся волчком, подсекая ногу противника. Тенаар почти попался, их ноги лизнули друг дружку, и противники в азарте отскочили друг от друга еще дальше, намереваясь перейти в контратаку, примеряясь, готовясь.

Их спарринг шел на пределах возможностей скорости тела обычного человека, сила удара была максимальна для нормального бойца. И все же принц сдерживался. И мастер видел это. Видел, ощущал и понимал: Тенаар прав. Только Файдал настолько быстр и силен, дабы принц сумел выплеснуть всю свою энергию в бое. И Файдал единственный среди воинов, кто будет иметь право вставать в спарринг с принцем, кто максимально понимает и способен контролировать свое собственное тело.

Еще один удар и Тенаар поднял руку сжимая пальцы в кулак.

— Никогда не ограничивайте Волка в его свободе! — громко проговорил Тенаар. — Любой, кто подумает, что приручить дикого зверя возможно, глубоко ошибается. Этот волк верен только своей стае, и тренировки будет проводить только с ее членами. — Не опуская руку, Тенаар развернулся к императору лицом. — Либо я, тот кому он полностью доверяет, либо его верный пес, имеем право на данное действо. Это мое первое и последнее слово. Я не доверю свою пару никому, кроме того, кого он сам выбрал в свои спарринг-партнеры. Зарубите себе это на носу, гиены гарема! — развернулся и прошил ледяным взглядом всех жен императора, даже Тинаю. — И нет разницы, чем вы руководствуетесь, запрещая моему волку ощущать на полную катушку свои собственные силы в бою. Я сказал свое слово, попробуйте его перебить.

Он опустил руку и развернулся лицом в сторону Файдала. Ткнул в него пальцем и показал себе под ноги.

— Замена!

Воин, раззадоренный представшим перед ним боем, смело шагнул на площадку арены и прошел к стоявшему мужчине. Коротко кивнул ему, встал перед ним, а когда Тенаар отступил на шаг назад, то занял его место встав точно туда же, где были его ноги мгновение назад.

Он отступил с арены, встал и скрестив руки на груди, замер созерцая, как воодушевленный виденным боем Файдал примеряется войти в прерванный танец и ввести свой рисунок поединка.

Они вышли из залы боев и направились в сторону покоев.

— Сато, — принц шел рядом, — когда я в следующий раз буду жаловаться на свою мать — пристрели меня. Хорошо?

— Даже не подумаю. — Сато улыбнулся. — У меня был прекрасный момент дать им прикурить.

— Я чего-то не знаю? — Шао покосился на него и сощурил глаза.

— Это дело темное и тайное, печати уже пылью покрылись. — Пожал плечами Сато.

— И все же?

— Ты ведь не отстанешь, так? — Тенаар покосился на него.

— Нет, не отстану. И если ты мне все не разъяснишь, я пошлю всех своих людей, — он улыбнулся ласково, — дабы мне всё-всё нашли и поведали.

— Ладно, расскажу. — Сато вздохнул. — Вот когда спать ляжем, так и расскажу.

— Я запомню.

— Угу.

За спиной господ тихо семенил новоиспечённый секретарь, который занял место рядом с Саит и чуть позади нее. Охрана и Файдал, который обзавелся синяком под глазом, ибо разыгрался и забылся, шли кольцом и поглядывали по сторонам. Парадокс, но даже во дворце бывали случаи нападений на правящих, именно поэтому охрана ставится раз и навсегда, и ведет она себя также собрано, как если бы они вышли погулять в город.

Войдя в покои, переступив порог спальни, закрыв дверь, супруги остались наедине.

— Ванная?

— Нет, не хочу. Душ. — Покачал головой Шао и потянулся. — Синяк назревает? — повернул лицо в сторону Сато.

— Ага. — Кивнул тот медленно снимая с себя верхнюю одежду.

— Что такое? — Шао замер, глядя на то, как он поморщился.

— Спина болит. — Тенаар бросил где стоял рубаху и повернулся к принцу спиной. — Синяк, да?

— Да. — Шао подошел и очень осторожно погладил красное пятно вдоль ребер. — Сильный.

— Не успел на этот раз.

— Не успел бы, ребро пострадало бы.

— Дай пластырь.

Принц развернулся и подошел к тумбе, где у них с недавних пор были пакеты с охлаждающими и антисептическими пластырями и так по мелочи — зеленка, аналог аспирина, смазка. Глянув на нее, принц улыбнулся, но оставил не тронув. Вернулся к супругу и аккуратно приклеил охлаждающую полоску.

— Благодарю. — Кивнул Сато.

— Извини, я заигрался. — Шао обнял его, прижимаясь со спины, положив голову на плечо и выдохнув. — Сегодня ты защищал мои интересы от моей собственной матери. Я вспылил, тебя взбаламутил. Опять проблемы, да?

— Нет. — Сато погладил его руку. — Просто я получил небольшую лазейку, когда могу абсолютно безнаказанно показать всем, что ты моя собственность в их глазах. И никто, ни одна из жен, сестер и даже твоя мать, больше не имеет прав на твое тело.

— Что между вами произошло? — Шао расцепил руки и повернул его к себе лицом. — Сато, расскажи.

— Да ничего такого. — Пожал он плечами. — Она ведь женщина гарема и выросла-воспиталась на их примерах.

— Сато, давай к сути. Вводную мне ликбез будет читать учитель. Я просто хочу знать, почему ты так страстно захотел ущипнуть именно мою мать.

— Ладно, короче так короче. — Сато посмотрел ему в глаза. — Она меня терпеть не может и крайне сильно хочет, чтобы женщины-жены заменили меня раз и навсегда. И всячески это показывала с Реманой, когда я был не в состоянии ответить ни ей, никому бы то ни было еще. Кусали меня все и со смаком. Больно кусали, Шао. Очень больно. Попрекали тем, что я мужик и родить не смогу. — Он опустил глаза. — Я просто не хотел ссориться с ней. Все же она твоя мама. Но, — поднял глаза, — я не настолько терпелив и не все могу понять и принять, простить. Ты меня знаешь и понимаешь, когда хватит давить. Она не только не знает меня, даже не пытается хоть как-то смириться с моим существованием. А сегодня ты, пожаловавшись на нее, просто дал мне очень сильное жало, которым я ужалил ее очень и очень сильно. Она, как мать, проявила обеспокоенность за сына, а я ее по рукам и на виду у всех. Что будет потом, даже не знаю.

Шао, поглаживая пальцами его плечи, задумчиво замер.

— Понятно. — Выдохнул. — Заигрались. Кто еще умом не блещет, тебя обижает?

— Больше никто. — Сато поднял руку и прижал ладонь к его щеке. — Я ударил всех намного раньше, и куда как жестче. Поверь, больше никто в гареме не посмеет сказать, что я тебе не пара. У них не хватит духу. К тому же, как оказалось, я утвердил во власти Анаман, а она изо всей своей дорогостоящей шкурки вылезет, костьми ляжет, но не позволит никому баловаться как раньше.