Татьяна Дмитренко - Право на месть

Стремительно переместившись в трапезную, брат Зо быстро обошёл вокруг обеденного стола, прикрепляя амулеты с «сонным дымом» ко дну столешницы. Он управился в тот момент, когда процессия ступила в столовую. Вместе с поваром и кухонными помощниками их оказалось ровно одиннадцать - удачно. Рассевшиеся за столом монахи произнесли краткую молитву и приступили к трапезе... вскоре все одиннадцать спали крепким сном, свалившись кто под стол, кто в обнимку с недоеденной миской. Удостоверившись, что все в порядке, брат Зо собрал амулеты, пересчитал - ровно пять.

Пятеро эльфов ступили под арочный свод, неторопливо прошли к иллюзорной стене и аккуратно просочились по другую сторону. Короткий коридор, поворот и пятёрка магов насторожённо разглядывает сосуд силы. Брат Зо отметил, что у стоявшего ближе всех приподнялись гладко причёсанные и сплетённые в косу волосы - конец косы, украшенный стальным наконечником теперь парил на уровне плеч удивлённого эльфа.

Отстранив стоящего перед ним невидимку, брат Зо преклонил колено перед прозрачным куполом, за которым вздымалась и опадала странная субстанция, эльф недовольно повёл плечом... и замер. Сквозь сизо-белый туман проступило суровое старческое лицо, шевельнуло губами.

«Опасность» прочёл по губам брат Зо, кивнул и перекатом с колен вышел из Тени, острый кинжал в его руке выбил сноп искр из стены, окружавшей чашу. В первый момент ничего не происходило, но через десять ударов сердца присутствующие услышали, как о стену коридора скрежетнула сталь. Не иначе, как пожаловал господин Норт, хмыкнул старший эльф, пятёрка магов рассредоточилась по периметру сосуда силы.

Его преосвященство появился во всей славе и настороженности. Эльфы воздели руки и монастырь накрыл полог безопасности.

Первый ход сделали эльфы, им удалось заключить его преосвященство в силовой кокон и даже вытащить за стены монастыря, но это и всё - знаменитые эльфийские путы осыпались пеплом. Схваченный и оглушённый глава Ковена успел активировать собственные щиты и теперь только усмехался, стоя посреди силового поля, отражавшего атаки заклинаний.

Он не видел нападавших, эти недоноски так и не показались ему, оскалился господин Норт, умны настолько, что осведомлены о силе посмертного проклятия колдуна. Его щиты невероятно сильны, но неудачникам, напавшим на него, об этом знать незачем. Вскоре иссякнут их амулеты невидимости и вот тогда он устроит им показательную расправу с привлечением тех милых существ, которых он растил в подвале этого монастырька...

В последствии участвовавшие в нападении так и не смогли восстановить всю картину боя. Старший эльф даже глаза прикрыл, когда из ворот вырвался десяток монстров. Запредельным ужасом веяло от широко раскрытых глаз стоявшего в вольной позе господина Норта, он хохотал, выпуская в мир порождения Тьмы, покорные его воле. Брата Зо вынесло из Тени вихрем, закручивающимся вокруг полянки, и он, ранее равнодушный к магии, ощутил лютый холод и неистовую жажду убийства, исходящую от порождений Тьмы.

Впервые за долгую жизнь дрогнуло от неконтролируемого страха его сердце, но усилием воли он воззвал к госпоже Сумрак и Тьме. Первый из прорвавшихся к нему монстров был остановлен эльфийскими магами, также выпавшими из Тени.

Магическая пятёрка сцепилась с монстрами, а брат Зо, преодолевая сопротивление Тени и Тьмы, попытался достать своего бывшего патрона метальным ножом.

Далее всё слилось в одну карусель.

...вот старший эльф прикончил своего монстра и вместо трупа на земле кровавое пятно...

...вот брат Норт, вырвавшийся из тисков кокона наполовину, огненной стрелой убивает младшего из эльфов, мальчик медленно-медленно падает, и благословенная земля принимает своего сына в объятия, укрывая травой и цветами...

... старший эльф запускает ледяную волну света, и глава Ковена с проклятием исчезает за сияющей стеной с тем, чтобы спустя мгновение вновь оказаться внутри кокона силы...

… Орассэ колдует за спиной магов, связанных напавшими монстрами, и стена огня омывает порождения Тьмы, на мгновение лишая их магической неуязвимости…

... вот брат Зо краем глаза видит разъярённую Бренту в её истинном облике, воздевшую руки к небесам и строй воздушных игл устремился к стоящему посреди поляны брату Норту...

-... сдохни ведьма! - орёт настоятель и Брента ловит воздухом огненного дракона и золотую цепочку, мгновенно исчезающую в Тени...

… вот наставник Глэдиус, окутался синим дымом и к полыхнувшей защите брата Норта метнулась ледяная стрела, глава Ковена пошатнулся и выпустил огненное кольцо, бессильно опавшее при столкновении с Тьмой брата Зо…

... вот Орассэ, неведомо откуда взявшийся, стремительно загоняет в силовой кокон четыре дротика из дерева «кем» и едва успевает исчезнуть с того места, где мгновением спустя расцветает огненный цветок…

… вот из-под земли прямо внутри силового кокона выметнулись корни дерева «кем» и оплели воющего от боли врага…

... и наконец, расправившиеся с тварями эльфы окружают оплетённого корнями брата Норта, молодец Орассэ!

Четвёрка магов, залитых кровью порождений Бездны, Брента, Орассэ, брат Зо и Глэлиус насторожённо замерли.

Неужели это конец, спрашивают глаза Бренты…

Брат Зо немедленно спеленал пленника оковами Тьмы, побеспокоившись, чтобы рот его был надёжно запечатан. Силовой кокон бессильно опал и эльфийский маг немедленно избавил пленника от корней. Боясь поверить в случившееся, стихийные волшебники медленно приблизились к побеждённому врагу. Оба они понимали, что без перворождённых цена, заплаченная за такой итог, была бы намного выше. А теперь, спасибо магии эльфов, они могли взглянуть прямо в глаза этому человеку, олицетворявшему безнаказанное зло в течение целого десятилетия.

Наставник Глэдиус и его ученица не произнесли ни слова, кому и зачем они нужны? Единственными словами, которыми наставник мог почтить главу Ковена, были слова смертного приговора, страшные в своей немилосердной краткости. Но всё это впереди.

А пока… двое стихийных, выживших чудом в той страшной войне, долго смотрели в глаза врагу, мысленно вспоминая тех, кто уже никогда не побежит по росистой траве наперегонки с ветром, никогда не надует полотнища парусов, не примет младенца из лона счастливой матери и не обнимет возлюбленную...

Этот крупный мужчина, покрытый татуировками от шеи до локтей, одетый в пурпурное облачение, олицетворял для стихийных безусловное зло. Это зло сломало столько счастливых судеб, что одно перечисление имён погибших по его воле людей, замученных в казематах и погубленных походя… заняло бы не один день.

Наставник Глэдиус тяжело смотрел на застывшего, но пока не поверженного врага, обещая себе, что не умрёт до тех пор, пока не восстановит погубленную этим человеком школу стихийных волшебников.