Татьяна Дмитренко - Право на жизнь-2. Дела житейские

Злобно фыркая, затянула со всей дури бандану. Надо было и эту спецназовскую шапочку выпросить, ту, что с прорезями в нужных местах. Эльфы уже такие имеют — тёмные маски с дырками из прочного и зачарованного эльфийского шелка, Выдра научил. Дедов военный трофей в кобуру и на пояс, аптечку — в рюкзачок, фляга со спиртным и водой туда же. Всё вроде?

...В библиотеке тоже кое-что поменялось, мужиков прибавилось на три единицы, а господа маги облеклись в свои хамелеонские мешковатые наряды и у каждого по два посоха в чехлах. Наш спецназ в странном обмундировании из зачарованного шелка, восседает рядком на диванчике, на полу три вещмешка, каждый размером с меня. И два больших свертка в чехлах защитного цвета. Двое вежливо здороваются, здрасьте, Татьяна Федоровна. И только Выдра встает и произносит спокойное:

— Госпожа тен Аори.

— Моё почтение, господа диверсанты.

У меня язык зачесался спросить, зачем им весь этот арсенал, если предполагается прийти тихо, а уйти ещё тише? Однако я удержала язык на привязи, не хватало мне очередной поговорки из раздела «не учите папу любить маму». Я в данном случае средство перемещения. Антимагическое и совершенно бесплатное такси, сегодня один раз и только для вас. Помотала головой, что за дурь в башку лезет?

— Яна, все, кроме тебя свои задачи знают, — Орон оставил свою милую привычку выкать, — по команде Слава начинаешь строить этот свой переход. Как только присутствующие воины и Тарин со Славом исчезнут, я установлю полог, и ты встанешь за моей спиной под прикрытием Рустама. И стоишь там, пока прочие не вернутся. Ясно?

— Ясно, вопрос можно? Мои действия в случае, если ты или Рустам броситесь воевать?

— Возвращаешься одна и ждешь нас дома. Никаких действий без команды кого-либо из присутствующих. Ясно?

Заладил одно и тоже... ясно да ясно!

— Я всё поняла, обещаю так и поступить.

Все помолчали, затем Орон встал, кивнул спецназу, Тарин и Славка встали вплотную к нашим парням. Иномирные диверсанты подхватили свои не то свертки, не то тубусы, а железяк на них навешано, мать моя в берцах...

— Начинай, Яна.

Не знаю кто это сказал. Но послушно закрываю глаза, стараясь разогреть окружающий меня воздух до состояния, когда терпеть уже тяжело. Мерзкий запах постепенно проявляется, и я открываю глаза, в двух шагах впереди нас колышется странное марево, воздух идёт волнами, как над раскаленным асфальтом. В это марево бесшумно проваливаются трое наших воинов, и Славка с Тарином. Я немедленно ухожу за спину Орона, увлекаемая Рустамом, в прорезях его маски поблескивают черные азиатские глаза. Он спокоен и расслаблен, как хищный леопард после охоты, и меня внезапно покидают все эмоции, слава богу. Надоело сдерживать дрожь в коленях, не хватало ещё и обмочиться с перепугу.

Орон стоит ко мне спиной, Рустам — чуть позади и слева, а я стараюсь удержать рвотные позывы, воняет настолько отвратительно, что в пору заблевать роскошный ковер коридора, на котором мы и стоим, окруженные заклинанием невидимости. Никаких ниш в длинном коридоре нет и в помине, тёмные те ещё параноики, поэтому мы прижались к левой стене — это если смотреть по ходу, и меня прикрывают своими телами мужчины. Освещение коридора здесь хитрое, оно совсем не дает тени. Наши тени тоже отсутствуют, ну ещё бы! Орон не первый год боевым магом считается, как и Тарин. За моей спиной все ещё колышется то странное марево, в которое я едва не проваливаюсь, когда перед моим носом, оттолкнув в сторону Рустама, возникает стремительно вернувшаяся четверка.

Махнув рукой «за мной», диверсанты уходят домой, меня подхватывают с двух сторон маги, и переход благополучно закрывается. Я обессиленно повисаю на плечах эльфов. И это всё?!

— А что ты хотела видеть? — смеется Славка, — развороченное тёмно—эльфийское гнездо и финальные кадры под бодрую музычку? А весь такой красивый я стою у поверженных трупов, поставив на грудь главзлодею мокрый от крови сапог.

Я злобно огрызаюсь:

— Ты фэнтези писать не пробовал, соловей московский?

Маги фыркают, спецназ смотрит на нас, как на придурков, а чего комплексовать — обычная операция, прийти, поставить сурпрайс и тихо смыться. Это вам, дети, кажется, что самое главное в жизни — это тихо смыться, а сколько маги дорогущих ингредиентов потратили, чтобы вам невидимость обеспечить, это только мой бюджет знает! И заклинание Тарин сам составил, опробовал и отточил до полного совершенства, а это вам не пулями плеваться из ваших дурацких железок.

— И когда ваш подарок сработает?

— Когда надо, тогда и сработает, мы уходим, Орон остается с тобой и всё прочее пока в силе.

Я киваю Славке, ладно. Ждем.

— Жди нас завтра к ужину.

— Заметано.

Господа заговорщики без лишних слов потопали в подвал, должно быть, отправятся сначала телепортом к Тарину, затем — на ту таинственную базу, о которой обмолвился господин тен Ферри. Орон отправился на кухню, не иначе пирожок будет выпрашивать.

Из меня потихоньку выходит напряжение и хорошо, что никто не видит, руки опять трясутся, сердце стучит так, что вздрагивает кожа на животе. И с чего, позвольте спросить, меня так колотит? Опасности не было, лично я вообще ничего не видела кроме затылков своих защитников. Если судить по часам, всё действо заняло не более пятнадцати минут, воистину тихо пришли и не менее тихо ушли. Так с чего меня так колбасит? Вынуждена сделать вывод, что старость никому даром не проходит, ну, или это моя нежная натура берет своё.

В данный момент тихо сижу в библиотеке, разглядывая синюю чешую на костистых кулаках. Вокруг с тихим шелестом носится Берка, крылья тренирует, что ли? Если Сэнна права и элементальки умнеют по мере общения, то наша воздушная хулиганка — профессор среди мелких сущностей. Пакостит она со знанием дела, Ваське только что в тапки не гадит. Но тут он сам виноват, зачем обозвал малышку заразой? Скажем, стулья из-под него она выдергивает лихо, да и мелкие пакости строит весьма творчески. Васька злится, но не просит меня угомонить зарвавшуюся сущность, а по совету Орона тренирует реакцию.

Так, полежали—попереживали, пора и делом заняться. Надо бы спуститься вниз, заварить кофейку и попытаться начать радоваться жизни вместо того, чтобы изображать нежную ромашку. Наверное, Орон как раз первый противень с пирожками приканчивает и примеривается к следующему.

О, точно, у господина ден Освал третий по счету второй завтрак! Думаю, наш Бенгуст с тоски захирел бы с такими едоками, как я и Славка. Его творческая натура расцветает только в процессе готовки эльфийских блюд. Васька, по его мнению, ещё неприхотливее в еде, чем я и Славка. Белма ест всё, что дают, не особенно вникая в тонкости вкуса. Она как-то сказала «если еда дурно не пахнет, значит, съедобна». Джейл укоризненно покачала головой, а наш повар был весьма уязвлен такой постановкой вопроса о пище. Нашему шефу земная кухня частенько кажется слишком простой, но особенно Бенгуста поразил процесс приготовления суши. Талком лишился дара речи, а наш мастер—шеф задушено вопил, что сминать в руках еду — это едва ли не преступление против человечности.