Питтакус Лор - Сила Единства

«Полегче», — повторяет Адам, замечая состояние Джона. «Ты… ты уже убил их всех?

Джон приседает вниз перед стойкой оружия. Он отбрасывает бластеры и батарейные блоки, ища что-то.

«Нет. Их много», — просто говорит он. «Я перегруппировываюсь. Они точно так же. Они не переживут следующий раунд».

«Что ты ищешь?» — спрашиваю я.

«Гранаты или что-то взрывное», — говорит он. «Что-то я могу бросить на них».

«Там есть топливные канистры», — указываю я.

Джон смотрит на танки, используемые для пополнения Скиммеров. Он поднимает один с телекинезом. «Отлично. Я думаю». Он взглянул на Адама. «Корабль может выдержать один из таких взрывов, верно?»

Адам поджимает губы. «Вероятно. После этого я бы не захотел вылететь на нем в космос, но он должен прекрасно справляться с земной атмосферой».

«Отлично», — отвечает Джон. Он оглядывается на коробку, наполненную маскирующими устройствами. «Вы, ребята, доделали добро?»

«Почти закончили», — говорю я.

Как раз тогда Пыль выпускает низкое рычание, и Адам выходит из дверного проема. БК сгибает спину и пригибается, готовясь наброситься. С того места, где я стою, я слышу дверцу шлюза, расположенную за окном.

«Они приближаются», — прошептал Адам.

«Они думают, что я ранен», — говорит Джон и закатывает глаза. «Думаю, что они отправят нескольких, чтобы на меня наброситься».

Джон направляется прямо в дверной проем, а через секунду, когда он открывается, выпускает луч серебряной энергии из его глаз. Я подбегаю к нему вовремя, чтобы увидеть дюжину Могов с бластерами, все они теперь превратились в камень, переполнив коридор у двери. Джон поднимает руку, и воздух становится холодным. Из его ладони летит шквал сосулек размером с железные шипы, разваливающий каменных могадорцев.

«Ты и это тоже освоил, да?»

«Некоторые Наследия даются легче, чем другие».

Когда Моги рассыпаются, Джон поворачивается ко мне. Он выглядит так, будто он просто прибил муху.

«Я собираюсь взять мостик», — говорит он. «Я мог бы воспользоваться вашей помощью».

Через несколько мгновений мы следуем за Джоном через поделенные на сектора залы военного корабля. Похоже, здесь есть военная зона. Я должна прикрыть рот и нос уголком моей куртки из-за того, как много могадорского пепла в воздухе, не говоря уже о едком черном дыме, который льется из одной секции, где, похоже, разразился ад.

«Ты все это сделал?» — спрашиваю я.

Джон кивает. Он взял с собой один из топливных баков, неся его с телекинезом.

«Зачем тебе это нужно?» — спрашиваю я, кивая на бак. «Кажется, что твой Люмен поработал очень хорошо».

Он сгибает руки в ответ. Я замечаю, что его кожа ярко-розовая, как будто он просто ошпарил руки в горячей воде. Видимо, это не зажило с остальными его ранами.

«Несколько переусердствовал с огнем», — задумчиво говорит Джон. «Поджарил какие-то нервные окончания или что-то в этом роде».

«Значит, у тебя все еще есть определенный предел».

«Видимо». Джон хмурится от этой мысли. «Во всяком случае, их кучка забаррикадировалась перед мостом. Это узкое место. Я шел в ногу с ними столько, сколько я мог. Решил, что мне нужно проявить творческий подход».

«Убивать надо быстро, а не сложно», — сухо говорю я.

Это всего лишь короткая прогулка по большему количеству мусора и последствиями резни в коридор, ведущий к мостику. Джон останавливает нас поднятой рукой, не позволяя нам идти за угол.

«Показываю, они расстреливают все, что появляется отсюда», — говорит Джон.

«Логичная стратегия», — отвечает Адам.

Джон обращает свой взгляд на топливный бак, и воздух в проходе становится холодным. Медленно, вокруг металлического бочонка начинает образовываться оболочка льда, пока канистра уже не видна. Когда завершенный замороженный шарик закончен, Джон образует острые сосульки на его поверхности. Некоторые из них трескаются и обламываются, и Джон вынужден переделать работу.

«Я точно не справился бы с этим», — говорит он, пока мы с Адамом смотрим.

«У тебя все хорошо», — отвечаю я. «Дерьмо. Лучше, чем хорошо».

После нескольких минут работы у Джона есть шипованный валун с ледяным топливом.

«Ты собираешься бросить это в них», — замечаю я.

Джон кивает. «Ты хочешь мне помочь? Можно использовать дополнительную телекинетическую силу». Когда я киваю, Джон поворачивается к Адаму и Химерам. «Это, вероятно, не убьет их всех, но должно встряхнуть. Когда вы услышите взрыв, врывайтесь».

«У меня есть это», — отвечает Адам, перезаряжая бластер, который он поднял в ангаре.

Джон берет меня за руку, а затем пускает в ход покрытый льдом топливный бак перед нами, поэтому мы можем оба опереться рукой на него. Мы становимся невидимыми, бак исчезает наряду с нами и скрывается за углом. Моя рука начинает оцепеневать, но температура, похоже, не беспокоит Джона.

Вокруг стен остались бластерные ожоги от прежней стычки Джона с этой укоренившейся группой Могов. В конце коридора более сотни искусственных в переполненной вверх и вниз короткой лестнице, стоящих плечом к плечу. Воздух между нами и ними — туман с частицами пыли. Их бластеры нацелены и готовы к стрельбе, но все, что они видят, — пустой коридор.

Все меняется, когда мы с Джоном посылаем ледяной шар к ним. Он становится видимым, как только он лишается нашего прикосновения и должно быть выглядит как валун, появляющийся из воздуха. Мы кинули его в Могов, сокрушив первых из них. Затем мы кидаем его из стороны в сторону, нанизывая еще больше на шипы.

Моги быстро оправляются от неожиданности и начинают стрелять по нашему ледяному оружию. Они сносят шипы и лед начинает откалываться от него. Некоторые из них начинают выглядеть уверенно.

Но затем один из них стреляет в центр и взрывает топливный бак.

В результате взрыв сбивает меня с ног. Джон падает в сторону, ударяясь плечом о стену, но сохраняет равновесие. В моих ушах звон. В коридоре полно клубящегося черного дыма, по крайней мере, до тех пор, пока я не вызываю хоть какой-то ветер, чтобы отнести этот плохой воздух к могадорскому мостику. Когда Адам помогает мне встать на ноги, я вижу, как БК и Пыль разбираются в зале, набрасываясь на нескольких отставших, переживших взрыв.

«Это сработало лучше, чем ожидалось», — говорит Адам.

«Ох. Нет, это дерьмо», — отвечаю я.

С моста мы слышим крики на Могадорском. Это не боевые крики. Это крики отчаяния, и на них реагирует холодный женский голос, который я узнаю где угодно.

Фири Дун-Ра. У кого-то, наверное, у капитана корабля, есть Фири Дун-Ра на коммуникаторе.

«Что они говорят?» Джон спрашивает Адама, когда мы собираемся и идем к мостику.

Адам напряженно слушает. Небольшие пожары, груды золы и куски быстро тающего льда льются по лестнице. Мы осторожно поднимаемся.