Питтакус Лор - Сила Единства

Искривленный металл вопит наверху. глыбы грязи и пепла бьют меня по лицу, кнуты ветра чувствуются себя подобно ста милям в час, и я бросаю все, что у меня есть в атаку. Мои ноги взрывает огонь бластера. Я игнорирую это. Зубчатая стойка от взорванного Могадорского Скиммера врезается в грязь рядом со мной. Всего на несколько футов ближе, и меня бы пронзили.

Я тоже это игнорирую. Я умру здесь, если это то, что нужно.

Перед огромной ямой, где стояло Святилище, Сетракус Ра шатаясь поднимался по рампе своего военного корабля. Я не могу позволить ему вернуться на борт Анубиса. Я толкаю с помощью телекинеза, и меня не волнуют последствия. Я бросаю на него все чертовы вещи, и он отталкивает их. Я чувствую, что его сила напрягается против меня, как две невидимые приливные волны, сбивающиеся вместе, рассылая брызги металлических деталей, грязи и камня.

«Умри умри умри…».

Сара Харт рядом со мной. Она что-то кричит мне на ухо, но я не слышу за ревом битвы. Она хватает меня за плечо и начинает трясти.

«Умри умри умри…».

«Шестая!»

Я задыхаюсь и просыпаюсь. Сара не трясет мне плеч. Это Лекса, наш пилот, сидящий за контрольной панелью. Через лобовое стекло я едва могу разглядеть мирную сельскую местность, пролегающую под нами. В сиянии контрольной панели я вижу выражение беспокойства на лице Лексы.

«Что с тобой?» — спрашиваю я, неуклюже и осторожно отталкивая ее руку.

«Ты разговаривала во сне», — отвечает Лекса и возвращается к тому, чтобы смотреть прямо вперед, и наша траектория полета отображается на экране перед ней.

Мои ноги поднимаются на приборную панель, мои колени почти вплотную рядом с моей грудью. Мои пальцы напряжены. Я опускаю ноги на пол и сажусь прямо, а затем напрягаю глаза, вглядываясь в темноту снаружи. Как и я, сельская местность падает и заменяется сине-черной водой озера Эри.

«Как близко мы к координатам, которые Малькольм прислал нам?» Я спрашиваю Лексу.

«Почти прилетели», — отвечает она. «Около десяти минут».

«И ты уверена, что мы их потеряли?»

«Я уверен, Шестая. Я бросила последнего Скиммера над Техасом. Анубис отстал перед этим. Казалось, что военный корабль не хочет продолжать погоню».

Я потираю руками лицо и пробираюсь сквозь липкую путаницу волос. Анубис прекратил преследовать нас. Зачем? Потому что им нужно было спешить с Сетракусом Ра? Потому что он умирал? Или, может быть, уже мертв?

Я знаю, что причинила ему боль. Я видела, что металлический брусок проколол сундук ублюдка. Немногие смогли пережить бы эту травму. Но это Сетракус Ра. Нельзя сказать, как быстро он исцелится или какие технологии у есть, чтобы ухаживать за ним. Однако брусок вошел прямо в его сердце. Я видела это. Я знаю, что он получил его.

«Он должен быть мертв», — тихо говорю я. «Он должен быть».

Я отстегиваюсь от сиденья второго пилота и встаю. Лекса хватается за мое предплечье, прежде чем я смогу покинуть кабину.

«Шестая, ты сделала то, что должна была сделать, — твердо говорит она. «То, что ты считала лучшим. Что бы ни случилось, если Сетракус Ра мертв или жив…».

«Если он жив, тогда Сара умерла зря», — отвечаю я.

«Не зря», — говорит Лекса. «Она вытащила тебя оттуда. Она спасла тебя».

«Она должна была спасти себя».

«Она так не думала. Послушай, я почти не знала девочку. Но мне показалось, что она знала, что поставлено на карту. Она знала, что мы ведем войну. И на войне есть жертвы. Пострадавшие».

«Легко нам сказать. Мы живы. Я укусила губу и отдернула руку от Лексы. «Ты думаешь… Черт, Лекса. Ты думаешь, что какая-то из этих холодных задниц с прагматичными разговорами облегчит боль для других? Для Джона?»

«Что-нибудь когда-либо было легко для кого-либо из Вас?» — спрашивает Лекса, глядя на меня. «Почему это началось бы теперь? Это конец, Шестая. Так или иначе, мы приближаемся к концу. Вы делаете то, что должно быть сделано, и то, что вы плохо себя чувствуете позже, об этом можно позже».

Я выхожу из кабины, и слова Лексы звенят в моих ушах. Я хочу почувствовать гнев. Кто она, чтобы рассказать мне, как действовать? Моги не охотились на нее. Она пряталась годами, не пытаясь связаться с нами. Она появилась только сейчас, потому что поняла, насколько отчаянной сложилась наша ситуация, и вот все это было на палубе. Рассказывать мне, что чувствовать…

Дело в том, что она права. Она права, потому что правда в том, что я не изменила бы то, что сделала. Я бы сделала свой выстрел в Сетракусе Ра, даже зная, что произойдет с Сарой. Потенциально миллиарды жизней находятся на линии.

Я должна была сделать это.

В главной каюте кто-то использовал стены сенсорного экрана, чтобы заставить кроватки выйти из пола. Это те самые детские кроватки, на которых мы спали много лет назад, когда мы впервые летели на Землю. Я вырезала свой номер на одной из них.

Тело Сары покоится на ней, потому что у вселенной явно есть больное чувство юмора.

Марк сидит рядом с телом Сары, подбородок на груди, спит. Его лицо опухло, и он покрыт высушенной кровью, как и все мы. Он не покинул место рядом с Сарой, даже когда все улеглись. Честно говоря, я рада, что он наконец спал. Я не могла справиться со многими обвинительными взглядами, которые этот парень бросает. Я знаю, что он злится и ему больно, но я не могу дождаться, когда сойду с этого тесного корабля и уйду от него.

Берни Косар лежит на полу рядом с Марком. Он наблюдает, как я выхожу из кабины и спокойно встает. Бигль подходит к моей ноге и тихонько прижимается носом. Я рассеянно дотрагиваюсь до его ушей.

«Спасибо, мальчик», — прошептал я, и БК тихонько скулит.

Я двигаюсь дальше. Элла свернулась калачиком на одной из кроватей, ее лицо повернуто к стене. Мой взгляд задерживается на ней на секунду, достаточно долго, чтобы убедиться, что она все еще дышит. Элла была первой, кого я наблюдал вчера, за исключением того, что ей как-то удалось вернуться к жизни. Когда она бросилась в этот столб Лориенской энергии в Святилище, она сломала заклятие, которое Сетракус Ра наложил на нее. По-видимому, есть побочные эффекты для купания в куче энергии Лориена для кратковременно умирающих. Элла вернулась к нам…ну, я не совсем в этом уверена.

На самой задней части корабля я нахожу Адама, сидящего на краю другой койки. Глядя на темные круги вокруг глаз и его все более бледную кожу, я точно знаю, что Адам не спал. Вместо этого он пристально следил за Мариной. Она была привязана к той же кровати, на которой сидит Адам, ее глаза закрыты, ее лицо ужасно ушиблено, кровь запеклась вокруг ее ноздрей. Сетракус Ра ударял ее о землю снова и снова, и с тех пор она не приходила в сознание. Однако она держится, и, надеюсь, Джон сможет исцелить все, что с ней не так.