Ивлин Хоуп - Дочь богини [СИ]

Таррид порывисто бросился к сестре и обнял её. Затем настороженно обернулся, словно услышал что-то.

— Так, извини, но родители, кажется, что-то учуяли. Я приду к тебе ещё, если получится.

Таррид растаял в воздухе. После его исчезновения Тария ещё некоторое время посидела, ощупывая кровать, казавшуюся такой реальной, затем с усилием встала. Если это действительно сон, у неё не должно ничего болеть! Краткая вспышка гнева помогла, боль отступила. Тария встала кровати и, ступая босыми ногами по холодному полу, подошла к окну. В обычном мире из окна её комнат был виден залив и окружающие его строения, теперь же всё тонуло в сером тумане. Поскольку на небе не было ни облачка, Девушка сообразила, что там заканчиваются границы мира, созданного в её сне. Зрелище плотной, неподвижной массы, окутывающей несуществующий в этом зыбком мире город, как нельзя лучше отвечало настроению Тарии. Но, как бы ни хотелось ей остаться у окна и наблюдать за туманом, девушка отошла от окна и отправилась исследовать замок. Она должна была проснуться.

Внутри мираж, созданный силой Каро, ничем не отличался от своего реального прототипа. Горело пламя в прозрачных колоннах, молчали статуи Алы и Лара. Только огромные двери, бывшие надеждой Тарии на освобождение из сонного плена, никак не хотели открываться. Поняв тщетность попыток выйти обычным путём, Тария решила подняться на одну из башен, виденных ею во время безумного полёта с Тарридом. Лишь проплутав по дворцу несколько часов, девушка сообразила, что не так просто с ходу соотнести увиденное снаружи с внутренним расположением комнат во дворце. Тогда же она осознала, что заблудилась. К счастью, в мире снов она не ощущала голода, жажды и усталости. Хотя холод пола, например, чувствовала отлично. Решив разгадать эту загадку позднее, Тария стала целенаправленно обходить все комнаты в поисках библиотеки, надеясь найти там планы дворца.

Искать библиотеку пришлось долго. Девушка успела последовательно осмотреть почти сотню различных помещений, среди которых были и залы приёмов, и музыкальные комнаты, и роскошные покои. Наконец, распахнув очередную дверь, Тария увидела стройные ряды стеллажей, уставленных книгами. Библиотека казалась огромной — каждый из стеллажей насчитывал двадцать вертикальных секций, и, стоя на пороге комнаты, Тария не могла увидеть дальнего края стеллажа. Мысленно прикинув объём работы, девушка грустно вздохнула. Оставалось надеяться, что книги были расставлены в соответствии с каким-нибудь принципом, который можно было бы угадать.

Продвигаясь вглубь библиотеки, Тария сосредоточенно читала названия попадающихся по дороге книг. Ей уже встретились труды полководцев прошлого, мемуары королей и их возлюбленных, сборники храмовых легенд и ритуалов… Бесспорно интересные, эти книги сейчас вызывали только раздражение. Тария настолько увлеклась изучением корешков, что совершенно перестала обращать внимание на происходящее вокруг. Поэтому, столкнувшись с чем-то мягким, она вначале решила, что наткнулась на высокое кресло или то-то подобное. Но, подняв глаза, обнаружила, что перед ней стоит симпатичная женщина среднего роста. Её волосы почему-то были коротко обрезаны, а в карих глазах, очень знакомых, надо сказать, читалась огромная, безграничная любовь к потревожившей её уединение девушке. Несколько мучительных секунд Тария вглядывалась в лицо женщины, пытаясь сообразить, не обманывают ли её глаза. Но глаза не лгали и Тария кинулась в объятия давным-давно оплаканной матери.

Счастье длилось недолго. Уже через несколько мгновений Тария вспомнила о том, что она находится во сне, а, значит, Легойя — тоже часть сна. Ведь она не была богиней и точно не умела бродить по чужим снам, как Таррид. Девушка аккуратно отстранилась и грустно взглянула на мать. Та растерянно опустила руки, но взгляд не отвела. Губы женщины шевелились, словно она говорила что-то, но до Тарии не доносилось ни звука.

— Как жаль, что ты сон. — Тария опёрлась рукой на книжный стеллаж. Холодное дерево и кожаные обложки книг под рукой успокаивали, помогали сосредоточиться.

— Я сон… И не сон. Хорошо, что ты сообразила заговорить со мной первой, Вери.

Вери… В старом саду росли эти маленькие оранжевые цветы, обладавшие тонким запахом. Маленькая Тария настолько любила их, что получила от матери соответствующее прозвище. Теперь девушка верила, что перед ней действительно Легойя. Но как? Увидев недоумение в глазах дочери, женщина улыбнулась.

— Вечные Судьи не смогли определить, заслужила я дорогу ввысь или возвращение в мир живых. Поэтому я стала хранительницей столицы Ройэта. Жаль, живые меня не слышат, если не заговорят первми. Но Ред частично на другой стороне, и поэтому я могу его предупреждать. Предупредила и о тебе. — Легойя вздохнула и подошла к дочери. Провела рукой по волосам. — Крепись, доченька, и знай — помощь придёт.

— Ты знаешь, что они сотворили?

— Да. Тебе действительно нельзя просыпаться сейчас. Иначе скорость, с которой растёт плод, погубит тебя.

— Понятно. — Тария снова обняла мать, с ужасом отмечая, что они почти одного роста. Она помнила Легойю большой и всемогущей, способной отогнать и кошмары, и злобного соседского пса. А теперь они были равны, и сама Тария могла отогнать сколько угодно псов и кошмаров. Кроме одного — того, который сейчас происходил с её телом. — Мам, Ред — мой отец, так? — И девушка не удержалась, сначала просто всхлипнув, а затем разрыдавшись. Она хотела остановиться, но не могла, а Легойя гладила дочь по волосам и плечам и слегка раскачивалась, словно убаюкивая.

— Фактически да. Але и Лару было легче направить силу сквозь него, но я его не любила. Но и противен он мне не был. Просто одна неплохая ночь, результатом которой стала ты, моё сокровище. Я не знала, что богиня решит помочь мне через тебя, но, в любом случае, любила тебя, как дочь, а не как источник исцеления.

— Я не сомневалась. — Тария всхлипнула в последний раз и, стыдясь сама себя, отстранилась от матери. — Ты знаешь, что сын Алы считает меня своей сестрой?

— Знаю. А ты кем его считаешь?

— Братом… и не только. — Тария покраснела. — Но он виноват в стольких злодеяниях, как я могу после этого любить его?

— Он не понимает, что это были злодеяния. Он не знает боли сам и не понимает, что это такое. Для него всё игра. Ала и Лар не смогли разбудить в нём сочувствие, но, возможно, это сделаешь ты? богиня, рождённая смертной. Только не в этом мире, дочь. Найдите пустой мир, не знающий богов и разумных. Возможно, там твой брат сможет узнать сострадание. — Легойя снова обняла дочь и Тария как-то поняла, что это объятие было последним. — Ты справишься родная, и помни — помощь придёт.