Алексей Гришин - Выбор офицера [litres]

Тут главное, чтобы никто в Нанте о моем дворянстве не прознал, поскольку для дворянина это занятие – самый настоящий позор. Для безземельного шевалье еще ничего, а вот для барона де Безье – точно моветон. Пришлось придумать легенду о наличии у меня в Нанте замужней любовницы. Так что подъезжал я на лошади к трактиру, конечно без форменного плаща, оставлял там транспортное средство и шел якобы на свидание на съемную квартиру. Там переодевался в небогатого горожанина и через черный ход уже направлялся к месту боев. Дороговато, но конспирация – наше все, не дай бог де Безье узнает. Мне-то ничего не будет, а его и удар хватить может.

А в благодарность, да и в свое удовольствие, стал я со своим поручителем два раза в неделю на полянке около замка рукопашкой заниматься. Его, кстати, Гримо звали – везет мне на персонажей «Трех мушкетеров», осталось с д’Артаньяном познакомиться.

А второе дело – стал прежнюю профессию вспоминать. Местные не то что о дактилоскопии – о словесном портрете понятия не имели. Вот я и стал методику словесного портрета расписывать; что помнил, а что додумывал. Дело это не быстрое, много времени заняло. Как и попытка освоить здесь дактилоскопию.

В том, что отпечатки пальцев и здесь строго индивидуальны, я еще в Безье убедился. А дальше дело техники – сажа, кисточка из беличьего хвоста, ну и практика – мало ли когда пригодится.

Прежде чем начать рассказ о воскресенье, во многом определившем всю мою дальнейшую жизнь, я должен повторить, что в Академии не только учились, но и работали одни мужчины. Преподаватели, охрана, обслуживающий персонал – все мужчины. И только одна особа женского пола – совершенно очаровательная дочь начальника школы виконтесса Сусанна де Ри девяти лет от роду. Зеленоглазая черноволосая непоседа, естественно всеобщая любимица. Сам де Ри был вдовцом, близких родственников не имел, поэтому Сусанна проживала в его апартаментах в замке. Сюда к ней приезжали учителя всех наук, которые должна знать девушка из высокого рода – этикета, музыки, иностранных языков. Довольно странно было во время занятий по строевой подготовке слышать из окна надвратного донжона звуки клавесина или гитары.

Но к делу. В это воскресенье около полудня я, совершенно измотанный, возвращался в замок после тренировки с Гримо. Загонял он меня в этот раз настолько, что сил осталось только ноги переставлять, думать мог только об одном – добраться до кровати и завалиться спать.

А навстречу мне – сам виконт де Ри, явно в изрядном подпитии. Ну, я ему честь и отдал. Не так, как здесь принято, – на манер римских легионеров прикладывая руку к сердцу и выбрасывая вперед, а по-русски – ладонь к головному убору. А маршал тоже взял под козырек, да еще лихо так, с оттяжкой, в лучших традициях Советской Армии. Что это означает, я понял только после того, как в казарму вошел. С меня всю усталость как рукой сняло. Так я здесь не один? Есть еще замененный, да наш, русский?! Так, надо проверить, но аккуратно – а как?

К счастью, барон довольно быстро вернулся с покупками, а на улицу вышла Сусанна с гитарой. Села на скамейку во дворе и стала наигрывать что-то бесконечно заунывное. А что – день теплый, солнечный, вот и решила девочка на воздухе позаниматься, благо выходной и в замке пусто.

Моментом было грех не воспользоваться. Подошел к ней.

– Привет, меня Жан зовут. А хочешь, я научу тебя красивой мелодии?

– А кто ее написал? Мне мадам Жанетт говорит, что приличные девушки должны играть только музыку известных композиторов, а не ту, что на ярмарках и в трактирах играют.

– Ну, я автора не знаю – мне ее мама играла, но она ведь баронесса, и тоже не будет играть трактирные песни. А я маму давно не видел, соскучился, вот и захотелось эту мелодию сыграть.

– Ты счастливый, у тебя мама есть, а я свою никогда не видела – она умерла, когда я родилась. Мне папа говорит, она была красивая и добрая, – девочка говорила грустно, но спокойно, как о чем-то давно отболевшем, о том, чего нельзя изменить и от чего нельзя убежать. В этот момент она показалась мне удивительно похожей на моих новых сестренок и, конечно, дочерей, которые сейчас уже взрослые женщины, но когда-то… Видимо, для отцов их дочери всегда остаются вот такими чистыми и наивными девчонками. И в их двадцать, тридцать и сорок лет мы видим не то, что показывают глаза, а то, что показывает наше сердце.

– Ты, наверное, очень прилежная ученица? Даже в воскресенье занимаешься, – серьезно поинтересовался я.

– Конечно. Папа говорит, что я должна быть очень прилежной и трудолюбивой. Ведь я же виконтесса, а дворянки должны много знать и уметь, чтобы заменить мужчин, когда они воюют. И мадам Жанетт говорит, что женщина должна уметь ждать, потому что мужчины всегда уезжают делать свои мужские дела, и это очень важно, – не менее серьезно ответила девочка. – Папа рассказывал мне сказку о бедной девушке, которую принц выбрал в жены, потому что она была добрая и трудолюбивая.

Господи, если бы все виконтессы были такими! Ну, хотя бы некоторые! Де Ри, конечно, молодец, правильно дочь воспитывает, но каково же ей будет во взрослой жизни? Ведь по положению круг ее общения – королевский двор. Интересно – какой из героинь «Трех мушкетеров» могла бы стать Сусанна? Герцогиня де Шеврез? Констанция Бонасье? Миледи? – Чур меня, не надо.

– Я когда-то, кажется, тоже слышал эту сказку. А как звали эту девушку?

– Синдерелла. – Попался, виконт! Таких совпадений не бывает, неоткуда здесь этой сказке появиться.

– Какое странное имя – никогда такого не слышал.

– Ты не глупый – папа говорит, что здесь глупые не учатся, но ты такой смешной! Это же было в другой стране! Конечно, у нее не наше имя, а по-нашему оно значит Золушка, ее так прозвали злые сестры, потому что она много работала и часто пачкалась золой. Но ты не думай, она была аккуратная и каждый день мылась и зубы чистила. Вот. Я тоже каждый день моюсь, а зубы чищу даже два раза в день.

Правильно, мыться надо каждый день, особенно в то время, когда каждая помывка искренне приравнивается к подвигу. И что де Ри для нее готовит? Его, конечно, проблемы…

– Молодец! Ну что, сыграть тебе мелодию?

– А ты умеешь?

– Ну, конечно не так, как ты, но давай попробую.

А надо сказать, что местная гитара хоть и пятиструнная, но строй у нее тот же, что и на нашей шестиструнной. Правда, каждая струна двойная, но, в общем, приноровиться несложно. Музыкант я в свое время был аховый. Годился только для дворовых посиделок и то не в качестве первого гитариста. Но несколько мелодий выучил в классическом исполнении. И одна из них – «Черный ворон». Если де Ри наш человек, он не узнать ее не может. А вот как среагирует – это интересно.