Галина Гончарова - Зеркало любви [СИ]

Фотографируете?

Да на здоровье, мало, что ли, дураков на дорогах? А кошка будет ехать, как ей нравится.

И на руки к Давиду, когда машина встала на парковку, она пошла по доброй воле. Правда, пришлось ее сунуть под свитер, мало ли что, но Беська не возражала. А медработники предпочли не замечать подергиваний свитера, мало ли? Может, человек так дышит животом? Может, он йогой занимается?

Вот и палата, вот и кровать с лежащей на ней девушкой, и Беська урчит все громче и громче, тревожнее…

– Твой выход, киса.

Беська планирует на кровать и начинает принюхиваться. К Малене, к больничному белью, к запаху отчаяния, который пропитал здесь все, от стен до потолка…

– Муррррррк!

Кошка сворачивается клубком и устраивается аккурат в ложбинке шеи Матильды. И принимается мурчать так, словно хочет заменить парочку тракторов «Беларусь». Хватит спать, хозяйка! Чеши кису!

Давид садится рядом с Маленой на кровать.

Берет ее руки, согревает в своих пальцах ледяные ладони.

– Малечка. Возвращайся ко мне, родная. Возвращайся. Не уходи, не надо, не оставляй меня. У нас ведь все может быть, вообще все… не уходи…

Плохо стирают больничное белье.

Вот и пятна на нем, мокрые, серые, словно бы от слез. Но это не слезы, правда? Это просто плохая стирка.

Матильда медленно шла по зеркальному коридору.

Королевство кривых зеркал.

Гадость.

Она и фильм не уважала и аттракционы в свое время не любила. Бабушка взяла ее как-то в комнату с кривыми зеркалами, но маленькая Матильда расплакалась так, что было не унять.

Она ведь не такая!

Она… тогда она вцепилась в бабушкину руку – не отодрать, и ревела, ревела… тогда у нее была бабушка. А сейчас она одна, совсем одна…

Нет, минуту! А где Малена?

Они – сестры, они никогда больше не будут одни…

Вспоминай, Матильда, почему ты здесь? Что это было?

Кажется, разбилось их зеркало.

ИХ зеркало…

Разбилось…

А раз так…

Малена тоже здесь?

– Малечка, отзовись мне!!! МАЛЕНА!!!

И словно шелест ветра, откуда-то из-за зеркал ветер приносит родной голос.

– ТИЛЬДА!!! ТИЛЬДА, Я ЗДЕСЬ!!!

Матильда идет на этот голос, как на маяк.

Она знает, где-то там, в этом зеркальном лабиринте так же заблудилась ее сестра. И не бросит здесь свою близняшку.

Она найдет ее. И они вместе решат, что делать.

Матильда двигалась.

Она сама не понимала, как она идет в этом зеркальном лабиринте, но если надо…

Нет таких крепостей, которые не взяли бы коммунисты! До Берлина дошли, и до сестры дойдем. Ей бы хоть что тяжелое, а то оказалась она в этом долбаном лабиринте в свадебном платье, на ногах туфельки из тряпочки, а как хорошо бы сейчас кирзовые сапоги! И с размаху ногой бы по стеклу…

Грррр!

А тут – рисковать неохота. Осколками все порежется, что можно и что нельзя.

Кто его знает, может тут и кровью истечь можно, и босоножки отбросить?

Оставалось идти в ту сторону, откуда она слышала голос сестры. И радоваться, что хотя бы дорога есть.

А зеркальные стены…

Да чтоб она на эти аттракционы еще хоть раз… хоть когда…

Бульдозер мне! Большой бульдозер! Плевать, что водить не умею, разберусь и все с землей сравняю!

Шаг, еще один, отражение в кривых зеркалах дергается, кружится, кривляется… и когда Матильда видит сестру, она даже не сразу понимает, что это – Малена.

Простая ночная рубашка до пят – хорошо хоть тут Матильда соображает, что сама одета чуть иначе. А вот красное пятно на груди у них у обеих одинаковое. У Матильды измазано свадебное платье, у Малены – ночнушка… и что тут происходит?

Выяснить это девушка не успевает, Малена бросается ей на шею.

– ТИЛЬДА!!!

– МАЛЕЧКА!!!

Две сестры вцепляются друг в друга клещами, и только минут через пятнадцать начинают соображать. Малена вся дрожит, и Матильда гладит ее по волосам, ощущая себя старшей и сильной. Когда рядом есть кто-то, кого надо защищать…

Да она те зеркала зубами прогрызет!

Амальгаму их об кислоту три раза!

Девушки успокаиваются еще не скоро. Матильда, плюнув на все, раздирает на тряпки свадебное платье, и стелет его на зеркальный пол.

– Садись.

– Тильда, где мы?

– В… в большой заднице. Подозреваю, что так. Что ты помнишь со свадьбы?

Найдя сестру, Матильда уже начала сопоставлять и взвешивать.

– Анжелику. С… пистолетом?

– Ага, эта дебилка стреляла в нас. Надо полагать… видишь, где пятно?

– Д-да… зеркало?

– Однозначно, зеркало.

– Пуля его пробила, разбила…

Матильда задумалась.

– Разбить – определенно разбила. Но не пробила, это уж вряд ли. Я это зеркальце помню, его вместо бронежилета употреблять можно, там оправа – дай Боже…

– Думаешь?

– Примем за гипотезу. Мы живы, а вот зеркалу пришел полярный лис. Песец, то есть. Моему. А что с твоим?

– А что с ним?

– Можно только догадываться. Но судя по твоей ночнушке…

– Ой. Да…

– Ты спала, я бодрствовала, что там ночью произошло – черт его знает. Но похоже, что расколотили два зеркала.

– Одновременно?

– В природе еще и не такое бывает, – со знанием дела ответила Матильда. – совпадения… вряд ли. Ты нашла свое зеркало – я свое. Ты оцарапала руку – и я тоже. Мое зеркало разбилось, и твое, надо полагать – тоже.

– И что нам теперь делать? – Малена, кажется, решила разрыдаться и уже предварительно засопела.

– Думать, – утвердила Матильда. – Думать и только думать, потом прыгать будем.

– К-куда?

– Не куда, а зачем… так, если эта тряпка идентична… хорошо, что я всяких фентезятин насмотрелась. Где она, черррррт!

– Кто?

– Вот!

Матильда торжественно предъявила булавку, которую лично подколола к подолу платья головкой вниз. От сглаза.

Суеверие?

Да и фиг с ним, просто когда еще человеку не позавидовать, как в день свадьбы? И вообще, значит булавка – суеверие, а общаться со своей половинкой из другого мира, это суровая реальность, ага…

– Давай сюда палец.

Мария-Элена кивнула.

– Ой.

Матильда проколола ей палец, потом так же кольнула свой, подождала, пока выступит алая бусинка крови…

– Давай сюда руку. Чтобы кровь соприкоснулась.

– Х-хорошо…

Чутье девушку не подвело. Кровью это началось, и кровью продолжилось.

Стоило рукам девушек соединиться…

Это было похоже на удар молнии. Ясность, простая и беспримесная, которая открывается… вот смотришь иногда – и звучат слова. И ты понимаешь – это истина.

Или говоришь что-то такое, словно на миг Пифия отдала тебе свой дар, то ли в награду, то ли в проклятие…

Это бывает.

И сейчас девушки осознавали на двоих одно и то же.

Миры чем-то напоминают зеркальный шар со множеством граней, их зеркала связали два мира. Но если бы Матильда и Малена не были отражениями друг друга, ничего не получилось бы.