Анатолий Махавкин - ОЗ [СИ]

Один замешкался, а второй не медлил и тотчас ударил древком оружия. Я пнула шест, несущийся в грудь, и он воткнулся между прутьев решетчатой стены. После этого, не останавливаясь, ударила ногой под колени «зеваки». Получилось и тот распростёрся на полу. Второй попытался повернуться, но древко оружия застряло между золотых прутьев и кот нечаянно приложил своего напарника. Сверкнуло и на одного врага стало меньше.

Уцелевший отпустил алебарду, принял защитную стойку и прищурился. Ёлки-горелки, у него же на пальцах — когти, как у нашего Львёнка! Нет, нет, милый, царапаться в постели, это — женская прерогатива. Или тебе это так никто и не удосужился объяснить, до сих пор?

Теперь удары охранник наносил осторожно; сообразил, что не на ту нарвался. Но это его не спасло: я, по-прежнему, заранее видела, что он собирается делать и просто уходила в сторону. А потом он взбесился и провёл серию мощных ударов. Естественно, открылся и тут же получил тыльной стороной ладони прямо в челюсть.

Щёлкнули зубы и кот растянулся на полу, ошалело наблюдая за тем, как я беру в руки алебарду. Бить неудачника током я не собиралась: я же — не эти говнюки. Поэтому развернула оружие и широко ухмыльнулась в кошачью морду.

— Знаешь, кто тебя сделал? — мырлыкнула я. — Мыши.

И нахрен вырубила.

— Смотреть — одно удовольствие, — вновь Рамина, — но должна тебе сказать, уважаемая Элли, что ты оставляешь странное впечатление: ни один человек, из тех, с кем мы общались, не способен на подобное.

— Хвалиться станем после, — я изучила «алебарду» и сообразила, как включатся-выключается шокер. — Что там с остальными?

— Металлического великана мы сейчас освободим, тот, которого ты зовёшь Страшилой, находится чуть дальше по коридору, а вот четвёртого никак не можем отследить. Возможно, его держат в той части дворца, откуда не поступает видеосигнал.

— Скверно, — констатировала я, возвращаясь к камере Лесоруба. Стоило приблизиться, как щёлкнуло, и решётка отъехала. Гигант поднялся и уставился на меня, сжав свои огромные кулаки. На щеках бугрились желваки, а живой глаз сверкал ярче электронного. — Дворец, говоришь? И как добраться в ту часть, откуда нет сигнала?

— Сейчас вы находитесь на верхнем ярусе башни, которая расположена на окраине всего комплекса, — я заглянула в свою камеру и помахала рукой мыши, сидящей на окне. Рамина махнула, в ответ. — Вам необходимо спуститься вниз. После того, как заберёшь Страшилу, рекомендую идти по лестнице. Так — дольше, но безопаснее. Если поднимут тревогу, лифты заблокирую в первую очередь.

— Разумно, — согласилась я и подтолкнула Лесоруба. — Идём, не время впадать в депрессию. Вот выберемся, тогда оторвёшь своему Чудовищу голову, спасёшь принцессу и будете вы жить долго и счастливо. Рамина.

— Да, Элли. Слушай дальше. На этом ярусе вам встретится ещё парочка охранников и четверо — в самом низу. Никто пока ничего не подозревает, так что можете веселиться, как заблагорассудится. Когда выберешься наружу, мы активируем тревогу и освободим всех узников. Их тут не меньше полусотни. В суматохе никто не помешает вам добраться до дворца. Это — огромная красная пирамида с парой сфинксов у входа. Ты же знаешь, кто такие сфинксы?

— Мышь вздумала меня учить?

— Мышь тебя из тюрьмы освободила, — Рамина коротко хихикнула. — Слушай внимательно: дворец полностью автономен, поэтому мы ничего не можем сделать с их системой безопасности. Придётся прорываться самостоятельно. Скажу одно: на первом ярусе башни есть хранилище, где лежат изъятые у вас предметы. Возможно, они помогут. Пока всё.

— Благодарю, — я бросила Лесорубу алебарду и подняла с пола вторую. — Сумеешь справиться, если что?

Он что-то неразборчиво проворчал. Вроде бы утвердительно.

Следующие несколько камер, мимо которых мы прошли, оказались пустыми. За исключением одной, везде царил идеальный порядок. В отличившейся, кресло лежало на полу, а дверь в ванную демонстрировала огромную рваную дыру. Осколки убрали, но пятна крови на ковре остались. Что тут произошло? А чёрт его знает.

Лифт приветливо подмигнул зелёным огоньком табло с надписью: «14». Однако, памятуя про совет Рамины, мы игнорировали любезное приглашение. Но число мне не понравилось: это ж сколько вниз придётся топать! С другой стороны — нас могли и в подземелье закрыть.

Потом мы прошли через комнату охраны с парой пустых кресел и рядом экранов. На одном я заметила Страшилу, который сосредоточено изучал собственные ладони. Мой друг сидел на диване и периодически отвлекался от своего увлекательнейшего занятия, чтобы посмотреть в окно. В соседней, судя по номеру на мониторе, камере тоже кто-то присутствовал. Однако неизвестный сидел в тёмном углу, так что я могла различить лишь очертания коренастой фигуры. Вроде — мужчина. Странно как-то Баст размещала заключённых — рядом друг с другом. А если подумать — то совсем не странно: может надеялась, что начав общаться, узники сболтнут что-то лишнее.

— Почти, — сказала Рамина, когда мы обрались до комнаты нашего товарища. — Ещё несколько секунд и… Готово!

Решётка отъехала, и я вошла внутрь, рассматривая понурого Страшилу. Он даже головы не поднял.

— Я всё сказал, — проворчал мужчина. — Почти ничего не помню, но мне кажется, что ты городишь чушь!

— Это ещё с какой радости? — изумилась я. — А по ушам не хочешь?

Ох, как он вскинулся! Глаза горели, как у голодающего, которому показали свежепожаренный бифштекс. Бросился ко мне, едва не сбив с ног и пришлось срочно убирать оружие в сторону, пока дуралей не напоролся на острие. Впрочем, я тоже очень обрадовалась, хоть виду и не показала. Но поцеловать себя позволила.

— Элли! — его голос прервался. О боже, он что, плачет? — Элли, я так рад тебя видеть! Ты не представляешь…

— Представляю, — тихо сказала я и погладила его по голове. — Я тоже очень рада, что ты — цел и невредим. Так что давай, успокаивайся и потихоньку двинем к выходу.

Когда мы оказались в коридоре, то обнаружили Лесоруба, всматривающегося через решётку камеры, напротив. Там, где сидел кто-то непонятный. Вот только, он уже не сидел, а медленно приближался к нам. Почему-то все лампочки здесь оказались потушены, так что рассмотреть неизвестного у меня получилось лишь тогда, когда он подошёл вплотную.

Добротный зелёный камуфляж, сапоги на шнуровке и мощная волосатая грудь, под расстёгнутым пиджаком. Короткая борода, стрижка полубокс и стальные глаза под низким лбом довершали портрет брутального самца. Да от него и веяло непонятной грубой силой. Впрочем, меня такие не возбуждают.

— Я тебя знаю, — сказал неизвестный, уставившись на Лесоруба. — Меня помнишь?

— А ты ещё, что за хрен с бугра? — ухмыльнулась я, поскольку товарищ продолжал молчать. Суля по выделившимся морщинам на лбу, он пытался вспомнить.