Агаша Колч - Демонология Агапи (СИ)

«Ишь, расселась! Это моё любимое кресло, — ворчливо проскрипел в моём сознании чей-то голос. — Чего притащилась, если не звали? Иди откуда пришла!»

— Не могу, — ответила я вслух, наблюдая, как кот запрыгнул в довольно большой ящик, наполненный песком, торопливо откопал ямку и присел, счастливо зажмурив глаза. — Зачем здесь песок?

«Возгорания тушить. Песок гасит почти всё, в отличие от воды, — ответил все тот же ментальный голос поучающим тоном, но спохватился и снова принялся ругаться: — Вы чего тут обосновались? Зверь гадит в песок, ты расселась как хозяйка! Убирайтесь, я сказал!»

— Не могу!, — упрямо повторила я. — Назад путь закрыт, а куда идти дальше, пока не знаю. Вот отдохнем, поедим и уйдем. Ты не переживай, мы плохого не сделаем и за собой уберём.

Хозяина голоса я не боялась. Мог бы — так сразу прибил или выбросил нас из своих владений, а ворчание его меня не беспокоит. В запале, может быть, что-то полезное скажет.

В комнате было прохладно, но не так, как внизу, поэтому подогрев на куртке убавила, уменьшила длину подола и рукавов и принялась осматриваться с целью приготовить нам с котом поесть.

— Скажи, хозяин сердитый, могу я вон на том столе расположиться?

«Нет! Нельзя! Уходи!, — включил «приветственную речь» собеседник, но любопытство пересилило: — Что делать будешь?»

— Да вот, надо бы похлебки сварить. В походе без горячего плохо. Могу и тебя угостить. Хочешь?, — расчищая стол от лишнего, отвечала на вопросы.

«Не желаю! Уходите… А что такое похлёбка?»

— Сейчас приготовлю, узнаешь.

Из сумы достала узелок, в который заранее сложила набор для супа: репа, морковка, лук, кусочек сала, горсть пшена, и направилась к дальнему столу. Выбрала этот потому, что к нему был подведён кран и установлена горелка. Надеясь, что из крана побежит вода, а не соляная кислота, осторожно повернула вентиль. Бульк! И в сточное углубление лениво потекла жидкость бурого цвета. Разбиваясь о дно, она стекала в отверстие, оставляя после себя грязные следы с песком и ещё чем-то крайне неприятным.

— Так и должно быть?, — спросила больше себя, чем негостеприимный голос.

«Чего же ты хочешь? Проводом не пользовались с тех пор, как я…, — начал было рассказывать собеседник, но опомнился и заорал: — Не твоё дело, как тут всё должно быть! Уходи!»

— Понятно. Пусть пока стекает, а я уберу здесь немного.

Настроив заклятие уборки на самый легкий режим, чтобы случайно не зацепить нужные хозяину вещи, я направила очищающий вихрь на стол. Через минуту поверхность сияла как новая, и я безбоязненно выкладывала на неё продукты. В кране время от времени что-то булькало, хлопало и вздрагивало, но жидкость становилась светлее и прозрачнее.

Вывернув все карманы рюкзака и раза три обшарив суму, я посетовала на свою забывчивость спокойно дремлющему в кресле фамильяру:

— Как можно забыть нож? Что же теперь делать?

«Ты чего стонешь, как лич неупокоенный?», — заинтересовался моими действиями голос хозяина.

Услышав в его тоне отсутствие раздражения, решила воспользоваться хорошим настроением собеседника:

— Нож потерялся в дороге. Можно у тебя одолжить? Хотя бы перочинный.

«Перчиный? Это какой?»

— Перо-чинный, — четко, чуть ли не по слогам, повторила русское слово. — В моём мире в далёкие времена писали птичьими перьями. Чаще всего гусиными. Чтобы написанное получалось чётким и аккуратным, перья остро затачивали маленькими складными ножами. Со временем перья стали делать из металла, а ножички так и остались в обиходе.

«Как интересно!, — с энтузиазмом отозвался голос и принялся что-то шептать и бубнить, но прервался и проинструктировал: — Там у дальней стены шкаф. В нем много утвари. Можешь пользоваться. С ножами осторожнее. Они астароновые».

Распахнула дверцы и взвизгнула от радости. Кастрюлька в форме горшка с широким горлом, ложки и вилки разной величины, две пятигранные посудины, в которых я определила сковороды. Несколько разновеликих мисок, тарелки. Всё почти как в земном буфете. Ножи стояли на отдельной полке в специальных подставках. Выбрала два. Один чистить овощи, другой резать. Сгрузив необходимую для готовки посуду на плоскую пластину с отметинами от ножа, я перенесла всё на приглянувшийся мне стол. И задумалась о воде. Жидкость, стекающая из крана, была прозрачной, ничем не пахла, но была ли она водой?

— Уважаемый хозяин, можно вопрос задать?, — чуть громче, чем надо, спросила я пространство.

«Не ори, я не глухой!, — рявкнул в ответ голос, и после небольшой паузы получила милостивое разрешение: — Спрашивай!»

— Эта жидкость, что течёт из крана, она безопасна? Её можно пить или пользоваться для приготовления еды?

«Для меня безопасна, — получила ехидный ответ. — А ты можешь на себе испытать или на звере своём».

Рука потянулась к затылку, но решение пришло раньше:

— Формула жидкости Н2О?

«Не знаю такой формулы!», — охотно и даже радостно ответил собеседник. Похоже, ему нравилось играть в загадки и дразнить меня.

Ладно-ладно, хоть я и «плаваю» в химии, но надеюсь, что с этими двумя элементами как-то разберусь. Если я могу свободно дышать в атмосфере этого мира, значит, кислород в ней присутствует. А как быть с водородом? Что я о нём знаю? О, вспомнила! Это самый распространенный химический элемент во Вселенной и первый номер таблицы Менделеева. Может, у них есть такая таблица? Попробую.

— Первый элемент таблицы — это как раз Аш, водород. В этой формуле у него два атома, — затараторила я как отличница у доски. — Кислород — О — составляет процентов двадцать — двадцать пять воздуха, которым мы сейчас дышим. И не притворяйся, что ты не понял, о чём я говорю.

Мой оппонент сначала захихикал, а потом засмеялся. И снял маскировку. Тот самый плащ на кресле поднялся, откинул капюшон, и из зазеркалья на меня уставился демон. Он скалился на меня из всех зеркал разом, щуря жёлтые, как у Филиппа, глаза с такими же вертикальными зрачками.

— Как же тебя угораздило так размножиться?, — посочувствовала я.

«Что? Повтори что ты сказала?», — взволнованно подскочил с той стороны к самому стеклу демон.

— Как тебя угораздило так размножиться?, — повторила, но уже без сочувствия.

«Вот в чём ошибка!», — воскликнул собеседник и, резко развернувшись, хлестнув хвостом по прозрачной границе, стуча копытами, убежал в глубину отраженной комнаты к бумагам, разбросанным на столе.

Пожав плечами, пошла готовить. Дотронувшись пальцем до прозрачной капли, упавшей на стол, я отследила реакцию кожи. Не пекло, не чесалось и не покраснело. Эх, где наша не пропадала! Рискну, пожалуй. Думается мне, что, будь жидкость опасной, моя интуиция вопила бы об этом как пожарная сирена, но она молчит как мышь под метлой. Помыла руки, сполоснула овощи и, щелкнув пальцами, зажгла огонь. Горелка была одна, что сильно замедляло процесс приготовления, поэтому я решила немного изменить порядок закладки продуктов. Поставила на треногу над пламенем сковороду и, пока она нагревалась, принялась резать сало. Предупреждение демона о том, что ножи астароновые, давно уже было забыто. Да и не знала я, что это за чудо такое. Хорошо, что есть привычка любой новый нож опробовать. Положила сало на разделочную доску, примерилась, какой толщины нарезать его. Мне показалось, что я только слегка прикоснулась лезвием к плотной мякоти, а ровненький розоватый пласт отвалился от целого куска. Нож был невероятной остроты! Бросив измельчённое сало на горячую сковороду, аккуратно, едва прикасаясь, очистила и нашинковала лук и морковь. Дождавшись, когда смалец вытопился, а шкварки зазолотились, бросила в них для обжарки нарезку овощную. В миске залила водой пшено и занялась репой. В Дремлесье картошки не знали и в похлёбки клали этот корнеплод. Поэтому суп у нас сегодня будет «допетровский». Время от времени, чтобы не пригорели, помешивая овощи на сковороде, необыкновенным ножом нарезала репу кубиками и тоже добавила в обжарку. На жарком огне в горячем смальце готовились овощи, дополняя друг друга ароматами и цветом.