Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

— Кто ты? Как вошёл? — наугад он процедил несколько слов по-альсунгски, но воин лишь покачал головой, показав непонимание. Тогда лорд повторил по-дорелийски. Он уже почти не сомневался, что перед ним никакой не убийца.

Незваный гость вздохнул — вздох жутковато загудел из-под забрала.

— Ну, у меня остался свой ключ…

От этого голоса у лорда, как ему показалось, в буквальном смысле перевернулись внутренности.

Да нет, не может этого быть. Он что, в самом деле сходит с ума? Вот так неприметно это и происходит, да?… Лорд опустил меч и перехватил его одной рукой, а другой зашарил по карманам в поисках флакончика с лекарством. Лезвие уже не тряслось, а просто плясало.

— Ключ?… — хрипло переспросил он.

Воин поднял забрало, а потом снял шлем, и зарево рыжих волос рассыпалось по железным наплечникам.

Чернея глазами, перед лордом Заэру с неуверенной улыбкой стояла Синна.

— Прости, отец. Я не хотела пугать тебя, но иначе меня никто бы не впустил во дворец… — она прерывисто выдохнула и забормотала: — Мой друг, Авьель, устроил нам переправу через Зелёную и провёл меня по лагерю альсунгцев. Усыпил заклятием двух часовых, чтобы мы смогли забрать форму… Шлемы у них были наши — стащили в боях, наверное… — Синна перевела дыхание. — Прости. Ты сердишься на меня? Да, конечно, сердишься… Если бы я могла сообщить, но… Отец? Ты слышишь меня?

— Да, слышу, — чужим голосом сказал лорд. Он по-прежнему не находил в себе сил, чтобы сдвинуться с места или хотя бы отложить меч. Сердце туго билось где-то в горле, а в глазах по новой темнело. — Твой… друг? Не эр Алья?

— Нет, эр Алья погиб… Маг по имени Авьель. Он тоже кезоррианец, из Лоберо. Ты… Ты очень бледен, отец. Позволь помочь тебе. Отец?… Батюшка?!

Зов Синны очень скоро перешёл в пронзительный визг, на которой сбежалась стража. Но лорд уже не слушал её — он осел на пол, не выпуская клинка, всё с той же бессмысленной, но счастливой улыбкой.

…Дагалу Заэру понадобилось три дня, чтобы оправиться от сердечного приступа — первого в жизни, но, увы, не последнего. Леди-дочь, лекарь короля Абиальда и волшебник Авьель не отходили от его постели. Пекарь аи Мейго потратил последний куль своей личной муки, чтобы испечь для лорда пирог с пожеланием выздоравливать.

Осада Энтора продолжалась.

Соуш шёл через лес неспешно — вслушиваясь в него, вглядываясь, подыскивая тропу. Этот лес был другим. Соушу он нравился меньше прежнего, на ти'аргской Волчьей Пустоши. Возможно, просто потому, что пока он не привык.

Но и в Заповедном лесу тоже было неплохо. По крайней мере, Соуша он привлекал больше Долины — лысой, как отполированное блюдо (садики и крошечные вязовые рощи можно не считать).

Заповедный лес был угрюмее ти'аргского, серьёзнее, меньше ждал гостей. Он был старше и хранил в разы больше тайн. Соуш чувствовал эти тайны, которые временами слегка пугали.

Лес заполняли прелые запахи весны, пробивающейся сквозь почву жизни. Соуш раздувал ноздри, улавливая их: вот мох (тот, что на земле, отличается от того, что растёт на деревьях со стороны севера), вот разросшиеся от вчерашнего дождя грибы-опята, усыпавшие старый пень, вот хвоя — еловая и сосновая сразу (непривычно), вот мелкая лесная ромашка, а вон там — катышки, оставленные соболем или лаской… Прошлой ночью Соуш совсем недалеко слышал тонкий вой волчицы на разъевшуюся луну. Значит, рядом волчье логово, и нужно быть начеку.

Хотя он не боялся волков — с ними иногда даже бывало интересно, к тому же Пустошь просто кишела ими, поневоле заставляя общаться…

Соуш остановился и замер. Под сапогом хрустнула, переломившись, тонкая осиновая веточка. Чуть дальше, в поросли молодых ёлок, резвилась семья белок — их шубки успели порыжеть, утратив серость и богатую зимнюю густоту. Соуш расплылся в улыбке: белок он любил. Вот одна из них — совсем маленькая, наверное, детёныш-самочка — бесстрашно выскочила ему навстречу и вытянулась на задних лапках, задрав пушистый хвост.

Соуш бросил белочке пару орешков (он всегда носил их в кармане на случай подобных встреч), и та увлечённо занялась их обнюхиванием. Сам он отправился дальше. Впереди на пути лес становился грознее и таинственнее. Оттуда веяло чем-то другим, чем-то важным; Соуш чувствовал, что до его цели — до друга лорда Альена — уже недалеко.

У корней разлапистой ели приютился большой муравейник; Соуш остановился снова, чтобы послушать сосредоточенное шуршание муравьёв. Ему всегда нравилось наблюдать за их жизнью — в ней было столько порядка. Куда больше, чем в человеческой…

И тут в нос ему швырнуло чем-то новым. Соуш поморщился. Запах крови, сырого мяса, причём мяса особого — тут пронеслись взрывшие землю копыта, а вот за тот кустарник цеплялись ветвистые рога, когда их хозяин наклонял голову, сопротивляясь охотникам, посверкивая светло-коричневой шкурой… Чуть погодя Соуш набрёл на остатки кострища. Куча золы, обглоданные кости, следы на утоптанной земле — давние, многодневные. Здесь завалили оленя. Здесь сидело много людей.

Соуш легко мог представить, как жестоко расправились с красавцем оленем, и сердце у него заныло. Но в то же время он успокоился: запах крови не нёс угрозы, как это бывало обычно.

Кроме того, он почти дошёл.

Соуш шёл к мастеру Нитлоту — к другу лорда Альена, носившему балахон и зеркало на поясе, при взгляде на которое становится почему-то волнительно до щекотки в животе и немножко страшно. Соуш знал, что нужен ему сильнее, чем в Большом Городе. Большой Город в беде, его окружили враги. Он должен привести туда друга лорда Альена и двух его спутников — там нужна их помощь.

И им он тоже должен помочь, если сами они в опасности. Соуш знал, что сможет.

С собой он нёс единственный узелок, где лежали сухари, вяленое мясо, орехи и сыр, а ещё рубаха на смену и хорошо заточенный нож. Самое же ценное — тетрадку с записями — Соуш носил за пазухой, у сердца. Так надёжнее, а то мало ли что… Дурные люди, осадившие Большой Город, запросто могли и отобрать её, если бы его поймали.

А ведь там, в заветной тетрадке, не только его упражнения в письме и жизнеописание лорда Альена, не только начатая им летопись Великой войны. Там — величайшее Сокровище Соуша, которое он забрал из Домика-на-Дубе в Волчьей Пустоши. Часть, правда, пришлось оставить в Большом Городе, а ещё часть — в Долине зеркал, у волшебника-изобретателя по имени Мервит. Так было нужно — Соуш чувствовал, — чтобы Сокровище сохранилось и в будущем если и сгинуло, то хотя бы не полностью.

На вечернем привале Соуш сел, достал тетрадку, раскрыл её и аккуратно разгладил пожелтевшие страницы. Долистал до нужного места, а потом с трепетом прикоснулся к Сокровищу…