Макс Фрай - Вселенная Ехо. Том 2

– Макс? Это твое имя, гость? – спросил я.

Хороша же Афина! Знала его имя, а мне не сказала.

– Одно из. Совершенно бесполезное, в смысле – не настоящее. Да и нет у меня настоящего имени и не было никогда. Но «Макс» до сих пор нравится мне больше прочих, – охотно объяснил он.

– Ладно, ты хорошо говоришь. А теперь скажи сразу: чего ты хочешь от нас? – спросил я. – Ни за что не поверю, что тебе от нас ничего не надо.

– Мне? От вас? – Он всерьез задумался, потом развел руками. – Сам не пойму, что мне от вас может быть надо? Скорее всего, все-таки ничего – кроме вашего участия в игре, разумеется. Впрочем, вы можете спокойно сидеть на своей амбе и раскладывать пасьянсы, я и без вас отлично справлюсь, но… Знаете что? Вы мне нравитесь. И мне будет приятно прожить свои последние дни на этой прекрасной земле в вашем обществе. А там – черт его знает, вполне может оказаться, что никакие они были не последние. Вот, собственно, и все.

– Ты-то чего себя хоронишь? – усмехнулся я. – Насколько я понимаю, тебе ничего не грозит.

– Я тоже так думал сначала. Враки все это. В Последней битве не может быть победителя. Знаешь, что твоя подружка Вёльва рассказала твоему же приятелю Локи? В финале намечается великое «ням-ням».

– Ты можешь выражаться не столь витиевато? Я и сам люблю говорить иносказаниями, да чего уж там, я – первым завел такой обычай. Но я не понимаю тебя, гость.

– А тут и понимать нечего, – отрезал он. – Локи сказал мне, что в конце битвы Мировой Змей должен сожрать победителей. Понимаешь теперь, почему он не стал драться со мной за честь предводительствовать армией мертвецов? Он был счастлив, как именинник! И понимаешь ли ты теперь, почему я решил играть в твою игру? Мы все в одной лодке, Один. А раз так – почему бы нам не объединиться с самого начала? У нас есть общий враг, это самое великое «ням-ням». Кто бы нас ни пережевывал – все плохо. Я решил, что этому не бывать. А если уж я решил, значит, надо действовать. Вышло так, что я здесь самый главный, вот и воспользуюсь служебным положением в личных целях.

У меня голова кругом шла от скороговорки этого безумца, но я уже смирился с тем, что его невозможно заставить говорить так, как это принято между разумными мужами.

– А теперь позволь и мне спросить вслед за Одином – чего ты хочешь от нас, гость? – Похоже, Афина тоже увязла в паутине его болтовни и теперь старалась как-то выпутаться. – Все, что ты говоришь, хорошо, но невнятно, – сказала она. – «Объединиться» – что ты имеешь в виду, когда произносишь это слово?

– Чего тут непонятного? Объединиться – это и значит объединиться. Прибыть к месту Последней битвы не с разных сторон, а приехать всем вместе. Ну и дальше – по обстоятельствам… Кстати, было бы неплохо объяснить вашим коллегам – и твоим Олимпийцам, Паллада, и твоим Асам, Один, – что сражаться мы будем не друг с другом, а с этой тварью, которая собирается проглотить нас. Всех, без разбора, богов и людей, живых и мертвых… Может быть, нам предстоит сражаться даже не со змеем, а с самой судьбой, но что еще остается?

– Положим, ничего, – согласился я. – А знаешь ли ты, что кроме нас есть еще и другие? Валькирии в свое время сообщили мне, что воины Христа уже давно приготовились к битве «со злом» – по их собственному выражению, – и они предлагали мне союз. А кроме них наверняка есть еще кто-то. Даже если я заставлю своих несговорчивых родичей не бряцать мечами прежде, чем их об этом попросят, что ты будешь делать с остальными?

– Разберемся! – Он махнул рукой, словно речь шла о сущих пустяках. – Я ведь сказал тебе, Один, что могу справиться и один. Сейчас я все могу и даже не удивляюсь этому. Я пришел к вам только потому, что знаю: рядом со мной вам будет лучше. Что касается остальных – до них мне нет дела.

– Но почему тебе все-таки есть дело до нас? – спросила Афина. – Я могу понять, зачем тебе понадобился Один. Он все еще полон сил и станет сильным союзником. Но зачем тебе я и мои родичи? Может быть, ты еще не знаешь, но могущества у нас осталось не больше, чем у тех, кто следует за тобой.

– Ну, положим, у тех, кто следует за мной, могущества сейчас столько, что мне самому не верится… Видишь ли, я до сих пор помню, как читал обо всех вас в книжках. По крайней мере, среди моих путаных и противоречивых воспоминаний есть и такие. О тебе, Паллада, я узнал еще в раннем детстве, а о тебе, Отец битв, гораздо позже, но это ничего не меняет: истории о вас обоих были моими любимыми сказками. Замечу, что эти балбесы, смертные, рисовали вас на картинках хуже, чем просто погано, поэтому при встрече вы понравились мне еще больше. Наверное, дело в том, что я вас люблю.

– Что это значит? – нахмурилась Афина. – Уж не собираешься ли ты?..

Он посмотрел на ее насупленные брови и расхохотался.

– Не тревожься, Паллада, это не означает, что я собираюсь использовать ваши тела, чтобы доставить себе физическое удовольствие, – наконец вымолвил он. – Вот что значит опыт общения с Зевсом! Это за твоим папенькой водилась привычка трахать все, что попадалось на его долгом жизненном пути, если мифы не врут… А я как-нибудь перетопчусь. Ты действительно кажешься мне самой прекрасной из женщин, Афина, но я вполне могу обойтись без твоих поцелуев. В конце концов, любой поцелуй – это всего лишь прикосновение мокрых губ к другим мокрым губам, было бы из-за чего спорить. Моя любовь – очень простая штука. Мне ничего от вас не нужно. Вполне достаточно знать, что вы есть, и дышать с вами одним воздухом. Впрочем, даже это не обязательно. Я рад, что вы оба действительно существуете, и мне хочется, чтобы так было и дальше… Да, кстати. Я не могу обещать тебе, Один, что нам действительно удастся выкрутиться, но что касается Фенрира, эту проблему я беру на себя. И скажи Тору, чтобы не вздумал приставать к Ёрмуганду, а потом умирать от его яда. Кто угодно, но только не Тор! И вот еще что, имей в виду, я не собираюсь сжигать этот прекрасный мир и другим не дам – просто чтобы прищемить подол старой мегере Вёльве и доставить тебе удовольствие.

А ведь он не врет, – удивленно подумал я. – Он действительно хочет только одного: чтобы с нами все было в порядке. И хотел этого с самого начала. Поэтому и явился сообщить нам имена Охотников – просто решил помочь. И еще он хотел с нами познакомиться, и понравиться нам он тогда хотел неимоверно, а больше – ничего… Причудливыми путями ходит твоя судьба, Один!

– Ну как, Отец мудрости, я пролился на вас «благодатным дождем»? – спросил он, поднимаясь на ноги и с видимым удовольствием потягиваясь, как огромный несуразный кот. – Я жду вас, ребята. Бросайте свои дурацкие амбы, берите в охапку своих приятелей или бросайте их на произвол судьбы, как получится, и присоединяйтесь ко мне. Не понравится – всегда сможете уйти. Мы не будем подписывать долгосрочные контракты, ни чернилами, ни кровью.