Андрей Никонов - Шаг в сторону (часть 1-я) [СИ]

- А аукционом не ваш родственник заведует? - поинтересовался.

- Тесть брата. Кстати, и артель, что ремонтом занимается, тоже одному из наших родственников принадлежит, не переживайте.

Я расхохотался, хлопнул рукой по столу.

- Согласен. Может и покупатель у вас есть уже?

- Как не быть. Сродственник князя Вяземского, Пал Тимофеича, Модест Проклович Мусоргский. Он хоть из рода захиревшего, почитай один остался, но человек не бедный, дом содержать сможет. Готов сумму сразу выложить. А не он, так другие найдутся. Да вы не беспокойтесь, ваше благородие, если мы оценку не так сделаем, да слух об этом пойдет, наша семья больше потеряет. А то и на кол князь посадит, хотя вот брата моего, как дворянина, четвертовать могут. Да и продавец вы такой, кого обмануть себе дороже, - оценщик кивнул головой, показывая на мои руки, - колечко такое приметное, что аж страшно становится.

Я усмехнулся. На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоешь...

- И сколько по времени, дорогой мой господин Драгошич, по-вашему, будет занимать эта сделка?

- А всего ничего, - оценщик убрал свой гроссбух, потер крылья носа ладонями, с сожалением посмотрев на пустую чашку кофе. - Вот зима закончится, бездорожье начнется, и в апреле по имперскому календарю князь делами заняться соизволит. Загадывать не будем, но вдруг и определит вас в наследники, потом дума соберется, утвердит вас, проверку поляной предков пройдете, и все, законный наследник древнего рода. Если уж Фоминские вас признали, наверняка на амулете семейном проверку учинили, так что препонов я не вижу. Да и князю лишний колдун в подданных не помешает. А как все утрясется - вот тогда и договор составим.

- Не слишком большая сумма получается, как думаете, не набегут другие желающие под себя подгрести?

- Что-то, - усмехнулся оценщик, показав глазами на потолок, - подсказывает мне, что вопрос тут почти решенный, так что, уважаемый Марк Львович, если к лету названная мной сумма вас устроит, и ничего в ваших планах не изменится, то милости прошу.

- А вот сейчас просто поговорили, - хмыкнул я.

- Ну с умным человеком чего не поговорить. Тут кто первый в очередь встанет, тому и достанется, а как с наследством ситуация ваша определится, так от разных предложений отбоя не будет. И еще...

Он пожевал губами, будто думая, говорить мне или нет.

- Смелее, - подбодрил я актера малых и больших театров.

- По слухам, любят же некоторые болтать, кое-кто из Вяземских, говорят, не очень доволен, что Фоминским Травино досталось за просто так. Уж очень лакомый кусок, да и родни развелось, на всех не то что уделов - деревенек не напасешься. Но сами Фоминские в фаворе у великого князя, его троюродная племянница замужем за удельным князем. А вот Вяземские больше к великим князьям Северским тяготеют, родственники, как-никак, опять же, Жилинские местные - из их рода. Да вы это и сами могли бы узнать, в столице вам и не такое порасскажут. Так что, возможно, будут вас склонять передумать насчет села родового. Так вы примите совет - не гонитесь за большим.

- Я учту. Кстати, отличный кофе.

- Беляна делала, - хитро усмехнулся оценщик. - Не девушка, а золото. И готовит, и шьет, а поет как, заслушаешься!. Приданное не очень, отец был хоть и из благородных, но бедных, за матерью ее, моей сестрой, много получил, но потом ввязался в одну авантюру, сначала все деньги ушли, а в конце вместе с сестрой и сгинули. Одна деревенька осталась хилая, на пять дворов, брошь вот, которую украли - матери ее подарок от свекрови был, да сиротинушка. Отца ее родичи, Заболоцкие, от девочки отказались, мол, породой не вышла, так мы с братом за девочкой следим, и если что - поможем, да и у меня детей нет, и лекарь говорит - не будет уже, так что ей все достанется. Семнадцать лет, замуж уже пора, женихи тут строем стоят, ан нет, учиться хочет, едет в университет этой весной, в Смоленск.

- Приданное - дело наживное, вот ум не наживешь, как ни старайся, - философски заметил я. - К тому же поет, танцует и кофе варит. Но ведь вы, Милослав, меня не сватаете?

- Нет, - оценщик серьезно посмотрел на меня, вздохнул. - Вы, Марк, практически из достоинств состоите. И возраст подходящий, и дар есть колдовской, и покровитель не из последних, и деньги, стоило вам тут появиться, неплохие завелись, и рода не последнего, и Беляна на вас засматривается, мы видим, да и вы вроде на нее, но...

- Но? - покрутил я пальцем, улыбаясь. Девушка хорошая, но жениться в моей ситуации...

- Уж очень жизнь у вас беспокойная. Как вверх идет, так и вниз может упасть, уж не обижайтесь. Беляне кто понадежнее нужен, чтобы делом одним занимался да жену берег.

- Хорошо, - пожал плечами.

- Что, вот так сразу, не повозмущаетесь, плетей всыпать не пригрозите, за отказ не попросите ничего? - Драгошич говорил вроде смеясь, но смотрел серьезно, даже с каким-то вызовом.

- Нет. Я вас услышал. Девушке голову крутить не буду, обещания пустые давать - тоже. А насчет просить, Драгошич, тут вы палку-то не перегибайте, - я холодно взглянул на него.

- Простите, ваше благородие. Оговорился. Впредь не повторится.

- То-то, - я встал, останавливая вскочившего из-за стола оценщика. - Провожать не надо, сам дорогу найду.

На лестнице столкнулся с Беляной.

- Уже уходите, Марк Львович? - мило опустив глазки, проговорила красавица.

- Для тебя просто Марк. Ухожу, Беляна, дела срочные.

- Увидимся ли мы с вами?

- Кто знает, - забрал я у прислужки плащ. - Уезжаю через несколько дней в столицу, служба. Хотел бы остаться, но не принадлежу себе, теперь княжий слуга. Но буду скучать.

И выскочил за двери, послав покрасневшей девушке воздушный поцелуй.

Спустившись по ступеням, обернулся, посмотрел вверх - Драгошич стоял у окна, глядя мне вслед. Помахал ему рукой, пусть теперь думает, как дальше себя вести со мной - то ли быдло благородное, то ли жених обиженный. Хотя оценщик не дурак, а я актер не из великих, так что напускное возмущение мое вполне мог раскусить, ну и ладно. Завтра еще одно важное дело сделаю, и - жди меня, стольный град Жилин.

Погода стояла отличная, как-никак, юг средней полосы, уже стемнело, но фонари над каждыми воротами освещали дорогу в корелляции с материальным положением владельца. Легкий морозец, буквально три-пять ниже нуля, практически не чувствовался, я даже плащ не стал застегивать, так и шел до пока еще дома расхристанный, как тут не говорят. Кстати, Христа тут вообще стараются не вспоминать, что-то такое произошло с церковью, о чем в книгах не пишут, а обсуждать - отказываются. Но судя по отсутствию храмов, с верой в том виде, в каком я к ней привык, здесь не заладилось.

От дома оценщика до подворья Куровых было почти рукой подать, минут двадцать неспешным шагом. Края дорог были завалены снегом и мусором, приходилось идти почти по центру проезжей части, пропуская нечастые повозки, но снег был слежавшийся, подошва у сапожек - ребристая и нескользящая, попадающиеся навстречу мальчишки с пирогами отдавали свой товар за пару медяков, так что до своего флигеля я добрался сытый, довольный и не замерзший.