Эдриенн Янг - Небеса в бездне [litres]

Она немного помолчала, прежде чем ответить.

– Возможно, боги избрали для нас новый путь.

– Новый путь? – Скептицизм, прозвучавший в голосе отца, отразился и на лице Майры, которая застыла рядом со мной.

– Нам не всегда дано понять замысел богов, не так ли? Мы знаем лишь то, что Херджа снова вышли из преисподней, чтобы вторгнуться на наши земли. Я не знаю, насколько сильно пострадали Аска, но более половины нашего клана было уничтожено всего за несколько недель. Еще месяц, и мы можем навсегда исчезнуть. А потом они спустятся с горы и окончательно расправятся с Аска. – Тала оглядела собравшихся. – Или же мы можем объединиться.

Моего отца ее слова не убедили. Я по-прежнему видела сомнение в его глазах. Он не верил, что Рики смогут сохранить с нами мир. И я тоже не совсем в это верила.

– Аска не нарушают своих клятв, – сказал он.

– И Рики тоже, – оскорбленно повысил голос Видр.

– Воин Рики, убивший мою сестру, наверняка сейчас где-то здесь, – пробормотала Майра.

– У меня было двое сыновей, – зло откликнулась Фрейдис. – И обоих я потеряла в Аурвангере за последние десять лет. Я не хочу греться у одного костра вместе с воинами Аска. Не хочу полагаться на них в бою. Но у меня осталось еще двое сыновей. – Она указала на дверь. – Они там.

Инге прижала к себе Халварда.

– Ты сможешь отказаться от кровной вражды, Фрейдис?

– Ради их спасения? Да.

– Но смогут ли остальные? – Я посмотрела на жрицу, а затем мой взгляд упал на Майру. – Сможем ли мы?

Внезапно Тала протянула руку и вытащила кинжал из-за пояса Видра. Одним стремительным движением она сделала надрез на тыльной стороне ладони. Кровь хлынула из раны.

– Тала? – Видр бросился к ней.

Взглянув на моего отца, она шагнула вперед и протянула мне руку.

Я прижалась к стене.

– Что ты делаешь?

– Предлагаю клятву на крови. – Кровь капала на пол с ее протянутой руки.

Все вокруг уставились на нее, но она не сводила глаз с меня. Это было самое ценное, что она могла предложить, и жрица это знала. Она не могла нарушить клятву на крови, не пожертвовав загробной жизнью. Если бы кто-то захотел ослушаться жрицу, ему пришлось бы убить ее. А убийство жрицы навлечет на род страшное проклятие.

Я вытащила свой кинжал, и не успели все вокруг опомниться, как я разрезала свою ладонь и протянула ей. Улыбнувшись, она пожала ее.

Видр озабоченно наблюдал за нами. Тала оказалась в очень уязвимом положении, связав себя со мной кровной клятвой. Если он и вынашивал какие-то секретные планы насчет Аска, теперь им пришел конец.

Тала обернулась к Аги:

– Теперь наши кланы навсегда останутся друг у друга в неоплатном долгу.

Фиске стоял вместе с Ири и Руной около стола, заваленного свежими пучками шалфея, и молчал. Он смотрел на меня.

Мне не хотелось думать о том, что все это значит. О том, что нас может ожидать в будущем. Знакомая тяжесть, что не отпускала меня с тех пор, как я впервые заглянула в глаза медведя у реки, придавила меня к земле. Я повела больным плечом, чтобы отмахнуться от нее. Ощутить что-нибудь еще, даже если это будет боль.

Внезапно в комнате стало слишком тесно. Воздух раскалился. Я не могла дышать.

Я осторожно пробралась к выходу и тихо вышла из дома, полной грудью вдыхая воздух. А затем направилась к огороду, где Инге уже разбила грядки для овощей. Вытащив из-за спины топор, я распахнула ворот рубашки, чтобы охладить кожу. На стволе дерева, которое росло неподалеку, виднелись зарубки от топора. Размахнувшись изо всех сил, я метнула топор в дерево. Он с громким треском вонзился в ствол.

За спиной скрипнул дверной засов, но я не обернулась. Мне достаточно было просто чувствовать его. Только теперь я это вдруг поняла. Мой взгляд уперся в лезвие топора, застрявшего в коре дерева.

– На рассвете они возвращаются в Вирки, – донесся до меня голос Фиске.

Я подошла к дереву и вытащила топор, надавив на его край большим пальцем.

– И что потом?

– А потом они вернутся вместе с остальными Аска. Через два дня мы встретимся с ними в Аурвангере.

Я еще сильнее надавила на металлический край.

– А потом мы все погибнем?

– Возможно. – Он держался в стороне. – Ты пойдешь с ними? Обратно в Вирки?

Я обернулась к дому, где отец все еще вел переговоры с Рики. Как мы попали сюда? Как мы могли вернуться? Мне хотелось зарыться лицом в снег, хотелось закричать насколько возможно сильно.

Он подошел ко мне, осторожно прикоснувшись к моей порезанной ладони, аккуратно забинтовал ее чистой полоской ткани. Тяжело дыша от нахлынувших чувств, я ощутила себя тающей в пламени свечой.

– Не уходи. – Эти слова ударили меня в самое сердце.

Я так сильно прикусила губу, что слезы навернулись на глаза. Все что угодно, только не отвечать. Я боялась того, что могу сказать.

– Останься со мной, а потом мы вместе отправимся в долину. И встретимся там с Аска.

Я закрыла глаза, и слеза медленно скатилась по моему разгоряченному лицу. Мне хотелось исчезнуть. Забыть о том, что добровольно приняла решение вернуться сюда. Он не приказывал. Он просил. И я понимала, что не смогу отказать. Он оставил свою семью и пошел вместе со мной в долину, в то время как его люди еще не оправились от вражеского набега. Он отвел меня домой, помог отыскать отца. Теперь настал мой черед принимать решение.

Выбрать его, как он выбрал меня.

Он направился к дому, а я отвернулась к дереву и услышала, как снова скрипнул засов. Опустившись на корточки, я закрыла лицо ладонями, чувствуя, как все вокруг начинает кружиться. Я пыталась вспомнить, какой когда-то была.

Сильной. Смелой. Беспощадной. Уверенной в себе.

Я пыталась найти в себе ту, прежнюю Элин, которая, несмотря ни на что, выбрала бы свой народ. Я искала ее в своей душе, но чувствовала, что ее больше нет. Я изменилась. И с этим уже ничего нельзя было поделать. Обратной дороги не было.

Они говорили о численности.

О численности воинов Аска.

Рики.

Херджа.

Через несколько часов предводители нескольких деревень Рики наконец молча покинули дом. Огонь потрескивал в очаге, около которого собралась новая и старая семьи Ири. Подумав о том, что придется решать, к какой семье я сама теперь принадлежу, я проглотила ком в горле.

Отец задавал вопросы, но не очень много. Ему не хотелось слышать много ответов. Он просто был счастлив от того, что Ири остался жив. Но рано или поздно брату пришлось бы ответить, почему он так поступил, и мы все это знали.

Инге спустилась вниз по лестнице с двумя одеялами для моего отца и Майры.

– А твоя постель все еще наверху.

Я сразу поняла, что им не составит труда мгновенно обо всем догадаться. Озарение промелькнуло на лице Майры, и отец, похоже, тоже все понял. И недоумение мгновенно сменилось отвращением.