Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Нет, не вот чтобы постоянно. Но время от времени, — просто обязательно какой-нибудь бог нет-нет, да и посмотрит. А уж в святом месте, во время святого дела, — обязательно должен пребывать человек под божественным присмотром. Всегда. Оно и понятно. А как же иначе? А вдруг кто что не так? Всяк знает: свой глазок — смотрок. Вот и зырят боги на нас, грешных. А что делать? Слаб человек. Всё ведь богами расписано: кто, кого, как… Ан нет-нет, да и ошибётся кто. Так его тут же поправить надобно! Дело-то такое, святое. Тут ошибки — без надобностей…

Народ в Дуггуре почтительный, ко святости склонный. И даже в таком чревоугодном заведении, как кабак, — помыслы паломников преисполнялись положенного направления помыслов. То есть — к божественному. Ибо всем ведомо, всяким знаемо, что есть истина:

БОГ ДУГГУРА ЕСТЬ ЛЮБОВЬ.

— … Ну вот, попили-поели они. Пора и того: тых-пых. Ну, он ей и того: ляжки, мол, расшиперивай. А она ему: нельзя, мол — потому как нечистая я нонче. Ну он: тады, мол, поворотись, хижина пальмовая, ко джунглям передом, ко мне задом. И немножечко нагнись. Буду тебе в задние ворота ума вкладывать. А она ему: и тудык не тык, потому кык — геморрой. Повреждениев будуть. Ну, он ей: хорош у тя, грит, язычок, — бойкий. Давай, мол, язычком трудись. А она: хлопот полон рот, тока-тока у жреца-зубодёра зубы вставляла, прикус неправильный образовался. Ну, тады вздыхает он и ей так, печально: тады придётся — в нос. А она на него зенки распахнула и бельма таращит: а это — как?.. А он ей: а вот так! Вот так!!

Рассказывающий паломник тут же изобразил руками. Левой в воздухе как будто горлышко чьё-то стиснул, сдавил, сжал, чтобы не трепыхалось. А правой, в кулак сжатой, чуток повыше — ну тыкать!

Остальные паломники разразились одобрительным ехидным похохатыванием. Вон оно, значицца, как — в нос-то? А чо? А — правильно! Поела-попила — отрабатывать надобно! Не так, так этак. В нос, значицца? Хе, весело, надобно будет непременно запомнить, дома рассказать…

— Ну, вот, значица, сидят паломники в кабаке у Храма. Ну вот вроде мы как, ага. И, значица, девка, мелка-молоденька, к стойке — шмыг! Плесни, мол, винишка. И всё это — прямо вот так вот поперёд паломников. Перед ними втиснулась, ага. Ну, ей, перед кем она, ей и того, по плечу, значица, похлопал. В смысле, куды мол тебе, малявка, вина святаго выпивать, когда ты ещё, поди, и блудыря мужеского в лапках не держала. А она этак оборачивается, и ему, с гонором. Ежли, грит, все блудыри, что я трогала, тебе на спинку поставить, то ты, дядя, ёжиком станешь. Дикобразом, в натуре…

Хехекали паломники, зубы казали в веселии, бóшками мотали. А чо? А вполне! Ежели при Храме — это, поди, не в деревеньке глухой. Тута, поди, Любови Божественной не в пример как сподручнее выходит…

Говорливый паломник меж тем не унимался:

— Ну, вот, значица, решил паломник в Храме одну девку поиметь, мясцом молоденьким блудыря свого потешить. Ну, уплатил, чин-чином, в келию его отвели. Он, значица, и говорит. Буду, грит, тебе, девка, туды сувать, куды тебе ещё никто не сувал. А она ему, этак, с сомнением: под ногти, что ль?..

Хехекали паломники, предвкушали. Туточки, в Храме, куды только и не как. И между грудками, грят, трут, и в подмышку, грят, брызнуть дозволяют. Ну — дык! Енто ж — Храм! Понимать надобно! Святое место, алтарь Любови Божественной, в натуре…

Главный Храм Дуггура по сути своей представлял из себя комплекс зданий, расположенных в определённых местах, определённым образом и для определённых целей.

Здания Народной Любви, как следует из названия, предназначались для массовых совместных совокуплений. Эти здания отличала большая величина и наличие объёмных подземных пространств, используемых с той же целью.

Подхрамы Скромной Любви внешне практически не отличались по размеру, но имели иное внутреннее устройство. Вместо одного большого единого подкупольного помещения, где плотная масса групповой любви тёрлась телами в акте совместного богослужения, подхрамы состояли из множества переходов и отдельных келий, расположенных на разных уровнях. Не строго поэтажно: пол одной есть потолок другой, нет. В срезе подхрам напоминал нечто вроде пчелиных сот. Только с другими пчёлками и другим мёдом….

Все сооружения храмового комплекса извне покрывали резные объёмные изображения всевозможных видов совокуплений. Между мужчинами и женщинами. Между мужчиной и мужчиной. Между женщиной и женщиной. Между человеком и животным. Точнее — разными животными. Данная разновидность именовалась Всеобщей Любовью и практиковалась в одноимённых подхрамах.

Любой человек мог зайти в любое помещение, днём или ночью. В любое время какое-нибудь, но действовало. В любом Любилище его ждал тёплый приём. Добродушные, улыбающиеся священники, такие же паломники, объекты и субъекты Божественной Любви, — в любое время в отведённом для данной конкретной разновидности любовности месте.

И никто почти из людей особо не задумывался, зачем и почему здания храмового комплекса так вытянуты ввысь. И для чего построены каменные навершия, куда никогда не ступала и не ступит нога человека, будь то профессиональный Любвеобилец или паломник, явившийся для богослужения в святое место. Те же, кто задумывался, получал ответ от священников. Любопытствующим сообщали, непременно понизив голос и скромно опустив глаза, что это — гостевые домики для чужих богов, прибывающих приобщиться божественной любви Непревзойдённого Дуггура и поклониться Богу его. И непременно напоминали, повторяли Кодекс Веры, известные строки из него:

«Да не будет у тебя других богов пред лицом Бога Дуггура, Бога Истиннаго, Создателя, Творца, Защитника и Покровителя твоего…»

«Бог есть Любовь. Но как нет любви без ревности, так и Бог Дуггура есть Бог-Ревнитель и ужасен гнев Его на отступивших от Него…»

«Ходящий пред лицом Бога, по путям, указанным Богом, удостаивается вечного блаженства в божественных мирах, а отступник от Него извивается в вечных муках. Ибо отсутствие Любви есть Страдание».

Подобный Кодекс Веры для Новых Людей существовал во всех Цитаделях Коцита. Менялись только имена богов, то есть Властелинов Цитаделей. Оно и понятно. Кто же позволит своей пище убегать на чужую тарелку?..

Паломники, находящиеся внутри одного из Зданий Народной Любви, готовились к началу богослужения, принимали богоугодные позы, вставали на колени.

Здания Народной Любви специализировались на совокуплениях между мужчинами и женщинами. Но имели некоторые отличия в деталях ритуала. Так, в данном описываемом месте практиковалась круговая любовь. Это означает, что мужчина входил в женщину сзади. Женщина, встав на колени и нагнувшись, опиралась мягким объёмом своих грудок на ягодицы впереди стоящего мужчины. Руки её при этом скрещивались ладонями, одна поверх другой, — на его солнечном сплетении. Её жаркое дыхание в позвоночник мужчины давало мужчине дополнительный восходящий энергопоток, оттягивающий немного вверх работающиё объём оранжевой чакры, что позволяло удлинить время совокупления.