Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

На первый взгляд проповедник выглядел привлекательно. Во-первых, седые волосы. Когда вокруг война, то просто дожить до седых волос — это уже подвиг. Человек боя с седыми волосами есть боец совершенный. Такого немедленно ставят обучать молодых, потому что опыт седоволосого бойца оценивается в человеческих жизнях и судьбах стран.

Но, — Ратмир Девятижды Вернувшийся поведал своему тёзке, Ратмиру правителю Ур-Талан, — о людях, живущих под властью тёмных богов. Те превращали своих людей в существ лживых, подлых, трусливых и завистливых. Девятижды Вернувшийся утверждал, что души подобных людей особенно вкусны для тёмных богов. И доживший до седых волос в ТАКОМ обществе — н-да-а…

Но не будем судить поспешно… В глазах проповедника, назвавшегося странным именем Серишет, — нет страха. Что там есть — сказать сложно. Подобное выражение глаз правитель Ратмир видел у человека впервые. Какие-то они… непрозрачные, что ли? — но страх там отсутствует. Как и нарочитая уверенность в себе. Послы соседей, уверявшие людей Ур-Талан, что они непричастны к похищениям, всегда скрывали свой глубинный страх за подобным ложным чувством. Здесь же — что-то другое.

Одежда бывалая, повидавшая многое, но опрятная и по возможности чистая. Грязь в помыслах и желаниях часто сопровождается грязью внешней. Здесь этого нет. Впрочем, сначала надо послушать…

После разрешающего жеста правителя Серишет поклонился, выпрямился, закатил глаза и повёл речь. Речь странствующего проповедника обладала некоторым внутренним ритмом. Затягивающим в себя слушающих. Сначала Ратмиру, прикрывшему на своём сидении веки, дабы оградить свою душу от подглядываний, определении реакции на произнесённые слова, — бросилась в глаза ритмика кивков, постукивания носками сапог в такт произносимым словам и прочая зависимость Гурангира и Ратуана от мелодии говорения Серишета. Затем он скосил глаза и обнаружил, что и сам постукивает пальцами по подлокотнику в том же ритме. Мигом насторожившись, Ратмир не стал вмешиваться в поведение своего тела. Вместо этого он принялся тщательно исследовать содержание речи ритмического говоруна.

Речь изобиловала множеством повторений того же самого по смыслу, но иными словами. Просто повторами. Восхвалениями по адресу некоего Взявшего на Себя. И оказалась просто переполнена внушением желания преклониться перед Всеобщим Спасением и, соответственно, лично Всеобщим Спасителем.

В голове Ратмира промелькнула мысль, что не зря, ой не зря служба Каруна обратила внимание на данного производителя словес. Странники и рассказчики не редкость среди людей, но этот — это что-то особенное. Уж если на хорошо показавших себя людей боя, таких как Гурангир и Ратуан, действует откровенно подчиняющим образом ритм его речи, то какое же воздействие оказывалось в других местах? На людей, открытых всему, и не ведающих о существовании опасностей иных, чем опасность открытого пролития крови человеком или другим хищником?..

Шаманы Ур-Талан способны быстро наделить человека умением тела. В первую очередь это касается умения боя, когда необходимо спешно собрать всеобщее ополчение и обучить сражаться в едином строю. Людей сажают тесными рядами перед возвышением, зажигают курительницы с особыми смесями трав и бьют в шаманский бубен в особом ритме. Это расслабляет сознание и открывает возможность внушения не в ум, а прямо в тело. Человек боя на возвышении делает движения, а тела людей с безвольными лицами сами собою подёргиваются, обозначая движения, увиденные глазами их расслабленных тел. От заката до рассвета длится внушение. Шаман после этого лежит десять дней. Люди спят день и ночь. А на следующее утро встают изменившимися. Их головы почти что ничего не помнят. Но тела, поставленные в общий строй, сами совершают внушённые движения, когда за их спинами стучит в особом ритме шаманский бубен… На памяти Ратмира подобное случилось только один раз, в его детстве. Он тоже отражал нашествие в числе прочих, и умение орудовать общим копьём в глубоком строю осталось с ним и по сей день.

Воспоминание промелькнуло в голове Ратмира в одно мгновение. И он очень внимательно стал вслушиваться в то, что именно внушал зачарованный проповедник. А ведь это именно система внушения. Немного иная. Вместо курений и бубна — игра голосом. Но это именно внушение, а не что-либо другое…

Итак, по словам Серишета, существует некто, именуемый Взявшим на Себя. Именно так, оба слова с большой буквы. Взял же он, если верить словам, грехи всего мира во имя спасения всего мира. Надо же, какой крупномасштабный деятель!..

— Забавно, — подумал Ратмир. — Если «грех» есть нарушение правил бытия, а, судя по его словам, следует понимать именно так, — то каким таким образом этот самый «взявший» способен нести ответственность за все проступки всех живущих? И, опять же, главное: перед кем? «Греховное» в глазах светлых богов есть должное в глазах тёмных. И наоборот.

… Итак, грехом номер один объявляется гнев, злоба, жажда убийства… Пусть он скажет это тёмным богам.

… Ах, вот как? Любое прерывание любого бытия? Мяса не ешь, рыбы не лови, яйца из-под курицы не вынимай? Это почему? Чтобы люди с голову попередохли? Ах, увеличивается количество зла и смерти? С такими словами в южные земли путь держать надо. Там руку поднял, бананов гроздь в неё упала — и все тебе заботы о пропитании. А у нас плодов съедобных растёт всего ничего, еле-еле на приправу к мясной похлёбке хватает.

… Не кради? А кто у нас крадёт? У нас и слова-то такого не знают. Это, надо полагать, означает «брать чужое насовсем без спроса»? И где же ты видел в Ур-Талан подобное, говорун бессмысленный? Человека у нас уважают за его мастерство, ремесло, труд. Светлые боги говорили: «Увеличивай количество блага в мире». Мы проверили это правило и доверяем ему, потому что оно истинно.

… А вот это совсем интересно. Оказывается, единственный пусть спасения своей души, — почему он не сказал, от чего именно? — поклониться «взявшему на себя» и постоянно думать о нём. Хм. До сих пор считалось, что только сам человек способен подарить себе возможность новой жизни в новом теле. Это если его душа, Отражение на Зеркале Сути, загорится не отражённым, то есть съедобным, — а самостоятельным светом…

… Да ну?! Сам стал богом? Чудеса творит? Какие, к примеру? Ах, даже так? Через «верных своих» силу источает? О! И покажешь сейчас? Ну, давай-давай, показывай, посмотрим…

А вот посмотреть-то и не удалось. Потому что едва проповедник развёл руки в стороны и стал, — как бы это?! — чем-то наполняться, — как голова его скатилась с плеч. А самое страшное, продолжала улыбаться, даже лёжа на полу. И рот разевала. Беззвучно. Как будто говорила что-то. И тело не падало. Всё так же покачивало в воздухе расставленными руками. И крови из перерубленной шеи не течёт, вроде как…