Евгения Спащенко - Терновая ведьма. Исгерд

— У тебя есть более удачные соображения? — все еще злясь на самого себя, огрызнулся ветер. — Можем свести ее с ума охотничьими приемами.

Недовольство его было столь явным, что Лютинг счел за лучшее оставить верховного в покое и дождаться, пока сам он не поведает о задуманном. В итоге так и произошло.

— Красться не придется, — пояснил возобладавший над неведомыми ему прежде терзаниями Хёльмвинд. — Я встречусь с колдуньей в Терновом дворце и устрою так, чтобы она оказалась рядом по доброй воле. А если не выйдет… нам обоим все равно болтаться на виселице.

Такому легкомыслию, пришедшему на смену былому смятению перед терновым колдовством, можно было подивиться. Но сил у Таальвена Валишера, ощущавшего на плечах едва ли не всю тяжесть мира, хватило лишь, чтобы спросить:

— Как ты это сделаешь?

Ответа пришлось ждать долго. В тишине сползло за горизонт солнце, невидимое для узников, потом мыши показали любопытные носы из своих укрытий. Чуть позже в темноте раздались шаги совершавшего обход привратника.

Прислушиваясь, Хёльмвинд натянул ветряной кулон через голову, поежился. Еще несколько шагов, и он позовет вояку, потребует послать весточку к терновой принцессе. Что она сотворит с ним, узнав о его желании в обмен на услугу? Не стоит представлять…

Решение принято, помешать его воплощению не сумеют ни фейлан с зелеными глазами, ни сама ветряная владычица. Скоро на Терновую страну опустится ночь, и в королевских покоях останутся лишь тьер-на-вьёр и Изольда, в безумном водовороте судьбы утратившая себя. Да еще Северный ветер, пришедший по зову сердца, чтобы сказать правду…

Но сказать легче, чем сделать. И вот уже блеклая убывающая Альхека брызжет едким марганцем, заливая окна Тернового дворца разбавленной кровью, а Хёльмвинд все не может унять набата в горле.

Коридоры, населенные лишь древними растрескавшимися полотнами да латами, пустыми, как ореховые скорлупки, резко сворачивают, гнетут гигантскими лепными колоннами… в некоторых властвует темень, иные освещены, но бледные язычки пламени не вселяют в анфиладу залов ни капли жизни… Таков чертог терновой принцессы — нескончаемый, немой, словно богатая, но безжизненная усыпальница.

Безмолвствует и личная королевская охрана, принявшая бывшего заключенного под конвой прямо из рук начальника тьер-леранской тюрьмы. О чем говорить, если приказ ее высочества предельно понятен: доставить узника к порогу ее покоев, в пути беречь, но кандалы не снимать…

Похоже, появления Северного ветра ведьма ждала, это внушало надежду на ее уступчивость или хотя бы на то, что она не сотрет ветряного наглеца в порошок сразу после бесцеремонного предложения. Впрочем, уверенности не было.

— Налево, — впервые за время ночной прогулки по замку произнес обряженный в легкие матерчатые доспехи стражник. Перо на его заломленной набок шапочке качнулось, подрагивая.

Как видно, у членов дворцовой гвардии имелись особые отличия в одежде по сравнению с обыкновенными стражниками. По горделивым осанкам угадывалось: для них они вроде привилегии. Но Хёльмвинду было безразлично, капоры, тюрбаны или колпаки напялили его конвоиры, главное — на поясах их болтались короткие обоюдоострые мечи.

— Стоять! — Четыре пары стальных каблуков в унисон отбили двойную дробь и замерли в обезоруживающей близости от верховного. — Прибыли.

Стучать в двери не пришлось. Хрипловатый голос ужом выскользнул из-за полуоткрытой створки, завлекая и отталкивая одновременно.

— Введите его, освободите от цепей и уходите прочь.

Повеление было исполнено в точности, при этом ни один из гвардейцев не двинулся дальше преддверия, не бросил на хозяйку комнаты любопытного взгляда, будто облик ее был запретной тайной. Справившись быстро и бесшумно, четверо стражников исчезли, вверив узника в полное распоряжение будущей королевы.

— Наконец-то… — послышалось из глубины покоев, и кружевная кисея, отгораживающая их от балкона, приподнялась. — Путешествие от темницы до терновой резиденции заняло у тебя целую вечность!

— Увы, я больше не Северный ветер. — Потирая запястья, верховный переступил кисточку ковра, выстилавшего пол опочивальни.

— Надеюсь, ты явился не за тем, чтобы плакаться.

— Нет. — Прозрачный взор облетел пределы круглого помещения, безотчетно цепляясь за невероятную высоту потолков, витиеватость узоров на прикроватном пологе, пестроту пуфов и оттоманок, расставленных повсюду. Из плотной темени сводов на длинных прочных цепях свисало несколько похожих на птичьи клеток. Огоньки торфяных угольков сонно таращились сквозь прутья.

— Великолепно! — одобрила тьер-на-вьёр, шелестя юбками. Платье было ей слегка велико, и, чтобы не запутаться в складках, пришлось приподнять его спереди. При этом показались босые ступни и лодыжки в колючих браслетах, но колдунью нисколько не смущало, что их видно из-под подола.

Обойдя необъятный письменный стол, она стащила с него блюдо с виноградом, некстати позабытое поверх пергаментов, и опустилась на диванные подушки, всем видом демонстрируя готовность внимать своему гостю.

— Я согласен тебе помочь, — набрав в грудь воздуха, сказал Хёльмвинд. — Причалить к клыкам Ан-Альеж, разыскать ветряную горловину в восточной башне, нарушить клятву, данную Розе Ветров… если ты выполнишь мои требования.

— Интересно, — промурлыкала тьер-на-вьёр, позволяя тем самым излагать дальше.

— Хочу назад ветряную силу, а вместе с ней гарантии, что ты никогда не покусишься на власть моих сородичей… Дай обещание на крови, чтобы я мог в него поверить…

— Хорошо. — Очи ее, непроницаемые в торфяных всполохах, заблестели. — Но ведь это не все, верно?

Вместо кивка северный владыка подошел ближе, облокотился о полированную столешницу.

— Ко всему прочему я желаю получить Изольду в качестве твоей искренней благодарности за содействие.

Показная любезность тут же испарилась.

— Ты принимаешь меня за дуру? — Вставая, чтобы казаться выше, терновая ведьма опрокинула блюдо, и оно упало с подушек с глухим стуком. — Я не собираюсь возвращать девчонку, рискуя своим положением!

— Не возвращай. — Порывистым движением Хёльмвинд откинул со лба волосы. — Мне достанет и ее облика, немало не изменившегося с тех пор, как душа принцессы уступила это тело тебе.

Все еще недоумевая, тьер-на-вьёр нахмурилась.

— Что это значит?

— Я люблю Изольду Мак Тир. — Глядя ей в лицо, вымолвил ветер. — И хочу, чтобы она стала моей…

Тонкая морщинка на ее лбу постепенно разгладилась. Уяснив наконец, что он имеет в виду, терновая ведьма потрясенно хмыкнула, а затем уперла руки в бока.