Макс Мах - Волчья Луна

— Что за секта? — насторожился Август, вспомнив свой недавний разговор с императрицей.

— Честно сказать, не знаю, — пожал плечами собеседник. — Какой-то сакральный культ князей Рюрика и Игоря. Но, если так, какое им дело до тебя или Теа?

— Что, если они знают о наших планах? — предположил в ответ Август.

На самом деле, он думал сейчас о том, что, если в России существует "женский" культ Лыбеди — Род и Круг, про которые рассказала Татьяне Веста, — почему бы не возникнуть и мужскому культу? Допущение отнюдь не безумное, но, коли так, то "ревнители" — полноправные игроки в борьбе за власть. Выглядит, как борьба патриархата с матриархатом, — и, возможно, так оно и есть, хотя бы отчасти, — но, по сути, все сводится к тому, чтобы отобрать корону у Софьи и лишить принцесс права наследования.

— Возможно, что и знают, — нехотя согласился граф Новосильцев. — Тем более, тебе следует быть предельно осторожным. И предупреди, ради Велеса, графиню. Ей небезопасно оставаться одной…

— Спасибо за предостережение, Василий! — искренно поблагодарил Август. — Теа собирается сегодня на гуляние, которое устраивает принцесса Екатерина в Петергофе. Присоединюсь, пожалуй, к ней и я. Все-таки будет там не одна.

— Мое присутствие вам не помешает? — деликатно поинтересовался граф Василий, явно довольный принятым решением.

— С каких пор ты стал нам мешать? — искренно удивился Август, испытывавший к графу Василию дружескую симпатию. — Анна Захаровна к нам тоже присоединится?

— Думаю, что не откажется, — усмехнулся в ответ собеседник, явно удовлетворенный словами Августа.

— Значит, решено, — подвел черту Август, — едем вместе, вчетвером.

Не надо было быть семи пядей во лбу, как говорят в России, чтобы понять: охотница и лейб-гвардейский офицер в бою, если таковой случится, никогда не помешают…

2. Петергоф, двадцать первое декабря 1763 года

"Принцессин двор" гулял в Нижнем парке поблизости от Большого Петергофского дворца. И следует заметить, принцессы, привыкшие потакать любым своим капризам, гуляли широко: весело и пьяно, благо и многочисленные гости "девичьего угла" ни в чем себе не отказывали. Ели и пили на морозе, танцевали на снегу и даже прыгали через костры. Последнее, впрочем, относилось к одним лишь мужчинам. Женщинам разгуляться по-настоящему мешали тяжелые зимние платья, в которых даже подол толком не задрать. Но зато все остальное присутствовало в ассортименте: громкий визг, песни и пьяный смех, легкий флирт и жаркие поцелуи в шатрах и павильонах, разбросанных по всему парку. Кое-где влюбленные парочки одними поцелуями не ограничивались, так что в общий шум тут и там вплетались недвусмысленные стоны и лихорадочные признания в любви. При этом лексика "галантных кавалеров" и "нежных дев" могла заставить покраснеть и видавших виды ветеранов куртуазных игр.

Горели костры. Повара запекали телятину на углях и жарили баранов и коз на вертелах. В больших котлах варились глинтвейн и взвар. Слуги спешили с переменами блюд к "обеденным павильонам", а там вкушавших "от плодов земных" и крепко выпивавших гостей развлекали доморощенные скоморохи и шуты, французские певцы, немецкие музыканты и итальянские жонглеры. Однако Августу было не до развлечений. Он, разумеется, выпивал — слишком много шампанских вин и русской водки, но с этим уже ничего не поделаешь, — и закусывал чем боги наградили. Смеялся и шутил. В общем, старался не выделятся на фоне всех прочих гостей, но был при этом предельно собран и насторожен, и внимательно следил за всем, что происходит вокруг него, но, в особенности, за тем, что и как происходит вокруг графини Консуэнтской. Его несколько успокаивало присутствие на празднике двух сильных чародеек — сестры Весты и принцессы Елизаветы, — а также поляницы-охотницы Аннушки Брянчаниновой, но Август никогда не забывал, что береженого и боги берегут. И хорошо, что не забывал.

Этих опасных людей он увидел прежде, чем они успели нанести свой роковой удар. Вернее, сначала Август заметил одного из них. Как ни странно, этот высокий, крепкого сложения мужчина был одет во все черное, что сразу выделяло его на фоне всех прочих участников гуляний, одетых ярко и дорого и уж точно не в такие траурные цвета. Другое дело, что Август не замечал этого "темного пятна на ткани мироздания" до тех пор, пока незнакомец не приблизился к Татьяне на полсотни шагов. Но в тот момент, когда, преодолев наведенный морок, Август его все-таки увидел, он сразу же понял, что человек этот является сильным колдуном, и что как раз сейчас, в этот самый момент, волхв — как называли в России темных колдунов и светлых волшебников — "перебирает" магические потоки, формируя какое-то неизвестное Августу, но, очевидным образом, мощное и, значит, крайне опасное заклятие.

Таня! — закричал Август мысленно, и это было все, что он успевал сделать. — Опасность !

Безмолвный разговор давался им тяжело, но, если принять во внимание, что среди колдунов и волшебников мало кто, вообще, способен на мысленный диалог, они — Август и Таня — справлялись с этим делом совсем неплохо, хотя и без выдающихся достижений. Тем не менее, сейчас Таня "услышала" Августа сразу и мгновенно откликнулась на его призыв.

Вижу! — "выкрикнула" она так "громко", что у него разом "заложило уши", но Август ясно увидел, как возникает вокруг женщины голубое "морозное" сияние.

Разумеется, он не знал, что это такое. Скорее всего, у ЭТОГО не существовало пока даже названия. Впрочем, одно было ясно без пояснений — Теа начала колдовать, и колдовство ее, как случалось уже не раз и не два, не походило ни на что из того, что Август видел в своей жизни. Это было странное, заставляющее тревожно сжиматься сердце колдовство, красивое, как произведение искусства, но при этом явно тщательно рассчитанное, сбалансированное и продолжавшее стремительно набирать силу. Сияние "уплотнилось", если конечно это слово подходит для описания некоего эфемерного явления, видимого одним лишь колдовским зрением. Но так все и обстояло: морозная голубизна "сплотилась", стремительно формируя вокруг женщины подобие веретенообразного кокона, переливающегося всеми оттенками холодных цветов: голубого, синего и зеленого. Это было завораживающе красиво, но — увы — у Августа не оставалось ни времени, ни возможности вполне насладиться невиданным зрелищем. Он в этот момент тоже "работал", визуализируя "фантомные" заклинания защиты, обращенные к элементалям Огня и Воздуха, и одновременно мысленно формулируя атакующие вербальные арканы, являвшиеся естественным порождением стихии Духа. Август спешил, ибо время уходило, как песок сквозь пальцы, но прежде чем вспыхнул бой, успел все-таки заметить еще троих мужчин в черном, возникших среди гостей праздника, как и первый колдун, казалось, " из неоткуда ". Вот только что их не было и в помине, а в следующее мгновение они уже здесь, и значит, черные волхвы владели очень сильными заклинаниями морока.