Makenlo - Маг, поедающий книги. Главы 291-400 [СИ]

– Аделлия.

Скрытое значение имени стало очевидно для Сильвии сразу же, как только она услышала его.

Итак, на какое-то мгновенье глаза девушки слегка расширились, а затем она ярко улыбнулась и ответила:

– Это хорошее имя.

Теодор хотел подольше побыть со своей женой и ребёнком, однако Сильвия устала даже несмотря на то, что выпила чай из листа мирового древа. В конце концов, здесь не могли помочь никакие лекарства и магия. Итак, он поцеловал лоб Сильвии и спящей Аделлии, после чего вышел из палаты.

Скр-р-р-рип.

Переступив через порог, Тео увидел Веронику, глаза которой, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит. Что же такого она увидела?

И вот, Мастер Красной Башни протянула руку и коснулась щеки Теодора. Того места, где остались следы его высохших слёз…

– … Тео, ты плакал?

Теодор только сейчас понял, что забыл вытереть их, а потому слегка кивнул. Затем он открыл рот, но слова попросту отказывались выходить наружу. Однако Вероника не стала подшучивать над ним. Вместо этого она ласково положила свою ладонь ему на голову и медленно погладила его. И это успокоило их обоих.

– Эх, я ревную, – со слабой улыбкой на лице резюмировала Вероника. Даже её стойкое сердце было тронуто от вида беззащитного маленького ребёнка. Неудивительно, что она чувствовала некоторую зависть. Однако это была добрая зависть. Любовь Вероники к Теодору, который действительно ценил её, и вправду была ошеломляющей.

– Если ты не заплачешь, когда настанет моя очередь, тебе будет очень, очень больно. Понял? – игриво уткнувшись носом в его лицо, произнесла Мастер Красной Башни.

– Конечно, – без колебаний ответил Теодор. Это была радость, к которой он не смог бы привыкнуть, сколько бы раз её не испытывал. Это было чувство, которое могли познать только родители. И, несмотря на то, что это накладывало и дополнительную ответственность, Теодор не отказывался от неё.

– Вы все – мои сокровища. Я не намерен менять этот приоритет, даже если весь мир будет находиться под угрозой уничтожения.

Именно по этой причине он смог отказаться от Акашических записей и трона всемогущества. Бремя, возложенное на него Клипеусом, было достаточно лёгким по сравнению с этим.

И вот, от этих слов Вероника покраснела, став непривычно милой и нежной.

– Может, в следующий раз я смогу увидеть ребёнка Ники? – прямо на ухо прошептал ей Теодор.

– Я… Я не знаю! – вздрогнув, воскликнула Вероника, – И, кстати, сегодня моя очередь, так что никуда не уходи!

– Я знаю. Вот почему я это и сказал, – с ухмылкой ответил Тео.

– Ты настоящее животное!

– Неужели? Тогда кто ты?

Лицо Вероники стало красным, как хурма, и девушка поспешно отвернулась. После этого Теодор прекратил дразнить её и нежно проговорил:

– Не оставайся здесь слишком долго. Сильвия устала.

Ничего не сказав, Вероника кивнула. Ей казалось, что чем больше она будет смотреть на ребёнка, тем больше урона получит. Итак, немного погладив ярко-рыжие волосы Вероники, Теодор развернулся и пошагал прочь.

Покинув башню, Тео слегка успокоился и решил какое-то время посвятить своим делам. А затем он кое-что понял…

– Мир выглядит по-другому…

Скрип входной двери казался ему необычайно приятным, и даже солнце светило как-то слишком мягко. Его слух был очарован шорохом покачивающихся цветов, а глаза –пушистыми облаками, плывущими по небу. Наверное, именно так и выглядела истинная красота этого мира? Перед ней все богатства и почести не стоили даже ломанного гроша.

– Эх…

Какое-то время Теодор продолжал радоваться сегодняшнему дню, после чего повернулся и произнёс:

– Что случилось, Парагранум?

Это была блондинка с глазами, напоминающими собой рубины, и мягкой шоколадной кожей. Она была очень красивой девушкой, словно сошедшей с картины выдающегося художника, а её приближение Тео почувствовал задолго до того, как она подошла к нему.

– Ты действительно интересный человек, Теодор Миллер, – с картинной улыбкой на устах произнёс гримуар, являющийся Мастером Жёлтой Башни, – Несмотря на трансцендентность, ты остался верен человеческим эмоциям. Кроме того, я не ожидал, что ты победишь и Гнев, и Обжорство.

– Давай обойдемся без лести, – невыразительно посмотрев на Пару, ответил Теодор, – Зачем ты ко мне пришла?

– Чтобы сделать регулярный доклад.

– … Хм-м.

Без каких-либо жестов или слов активации, Пару и Теодора тут же окутал барьер непроницаемой тишины. Осознав это, у Парагранума слегка приоткрылся рот, однако сам волшебник так и не удосужился объяснить то, как именно проделал этот фокус.

– Начинай.

– Как недружелюбно, – проворчал Парагранум, после чего пожал плечами и начал объяснять, – Более половины чертежей уже готовы. Это будет началом краеугольного камня для цивилизации, объединяющей науку и магию. Первым этапом будет открытие по всему Мелтору специализированных школ, в которых будут обучать данным дисциплинам. Тем не менее для этого потребуется не менее десяти лет.

– Десять лет только для того, чтобы начать… Это долгий путь.

– Ну, тут ничего не поделаешь. Это государство сильно привязано к магической системе. Если ты хочешь изменить сам фундамент, то нужно либо набраться терпения, либо вообще ничего не затевать.

Тем не менее был ещё и третий путь. Если бы Теодор Миллер избрал самые радикальные методы, то прогресс был бы в три раза быстрее. Однако в таком случае человеческая цивилизация целиком и полностью оказалась бы в ладонях Теодора. В результате, человечество не смогло бы стать самостоятельным, в связи с чем возникла бы большая проблема. Именно поэтому он решил провести постепенную реформу. И чертежи школ были всего лишь легким толчком для нового миропорядка, сосредоточенного вокруг Мелтора.

"Ещё столько дел…"

К сожалению, у него не было времени даже на то, чтобы насладиться рождением Аделлии. Именно это было второй причиной, по которой Теодор Миллер не выбрал радикальный путь. У него не было стремления обзавестись баснословными богатствами и властью, и он не хотел заботиться о вещах, которые ему были не интересны. Также он не собирался превращать этот мир в свой утопический рай. Люди, живущие в нынешнюю эпоху, должны были сами пройти этот путь.

– Тем не менее я считаю, что магическая техника – это весьма забавно. Как только твой замысел будет воплощён в реальность, мир станет совсем другим. Тысяча лет… Нет, на это потребуется как минимум полторы тысячи лет.

– Думаю, да, – согласился Теодор, после чего спросил у Парагранума, – Учитывая обстоятельства… Скажи мне: есть ли что-то, что тебе не нравится?

– А-а? Нет, со мной всё в порядке. Да, основная цель моего существования – это "создание человека", но алхимия как раз и является промежуточным этапом между наукой и магией.