Денис Морозов - Крыса Разумная

Крыши домов едва возвышались над поверхностью мутной воды. Выше них были только каменные стены цитадели и купола собора, но сейчас Тихоня смотрел на них сверху. Он никогда еще не забирался так высоко — наверное, только птицы могли добраться до этой вершины.

— Белянка, ты где? — закричал он, поднимая нос кверху.

Но его подругу отсюда не было видно. Только колокол ударил еще раз наверху, в звоннице, как будто откликаясь на его зов. Тихоскок ринулся к узкому входу в колокольню, но неожиданно задержался.

Далеко-далеко, за крепостной стеной, в воде промелькнула серебристая нить. Она неслась со стороны моря и струилась в волнах, играя броней мелких чешуек. Длинный хвост с острым плавником высунулся из глубины и ударил по бурунам, но тут же опять скрылся в пучине. Тихоскок протер глаза и вгляделся вдаль, но видение скрылось из вида и больше не появлялось.

Он махнул на него рукой и заскочил в темный вход колокольни. И тут же ударился носом обо что-то жесткое и холодное, отлетел назад и хлопнулся прямо на пятую точку. Из темноты ему навстречу выступил Твердолоб. Охранник был в шлеме и медной кирасе, на гладкой поверхности которой двое крыс-стражников скрещивали алебарды перед городскими воротами. Такая же алебарда была у Твердолоба в лапах.

От удивления Тихоскок выпустил шпагу, которая со звоном упала на каменный пол.

— Ах ты, мелкий крысеныш! — зашипел на него охранник, замахиваясь алебардой. — Это из-за тебя начались все наши беды! Ну, пеняй теперь на себя!

— Вовсе нет! — отползая назад, попытался заговорить его Тихоскок. — Беды начались от того, что Гнилозуб захотел затащить в свой гарем мою крысу. Мало ему было двенадцати жен, понадобилась еще одна, молодая! А он слышал, что жадность сгубила кошку?

— Если бы ты не вмешался, то не было бы мятежа! — наступая на него, заявил Твердолоб.

— Мятеж пошел от того, что Гнилозуб арестовал бургомистра и распустил городской совет, — опять возразил Тихоскок. — Если бы он не раскатал губу на чужой каравай, то и теперь прохлаждался бы в своем мраморном дворце. А если бы ты не изменил законным властям, то до сих пор числился бы уважаемым гражданином.

— Не тебе меня судить! — рассердился Твердолоб и рассек алебардой воздух.

Тихоскок резко вскочил, подобрал шпагу и бросился наутек. Однако бежать было некуда. Между стеной колокольни и краем балкона оставалась только узкая дорожка. Беглец сделал несколько поворотов вокруг восьмиугольной стены, и снова оказался у входа. Но Твердолоб схитрил — вместо того, чтобы преследовать его, он развернулся и встретил его с обратной стороны, так что Тихоня сам налетел на острие вытянутой вперед алебарды и едва не накололся на него.

— Бросай оружие! — властно велел Твердолоб.

Тихоскок затравленно оглянулся. Сражаться с кирасиром в медных доспехах нечего было и думать. Помощи ждать было неоткуда — весь город боролся с потопом, да и взобраться на такую высоту вряд ли кто-то сумел бы. Осмелев от отчаяния, Тихоня надавил грудью на выставленную алебарду и выкрикнул:

— Ну, давай, проколи меня!

— Ты глупыш, если думаешь, что я этого не сделаю! — заявил кирасир.

Тихоскок начал отступать шаг за шагом, но неожиданно почувствовал спиной укол холодного и острого клинка. Он оглянулся: сзади тянул к нему абордажную саблю Лихогляд, только что вывалившийся из узенького прохода. Капитан тяжело дышал после подъема по крутой лестнице. Фетровая треуголка с орлиным пером на его голове колыхалась, как будто он только сошел на берег с пиратского корабля.

— Вот вы где! — с угрозой проговорил он, надвигаясь на Тихоскока со спины.

Испугавшись, что пират сейчас рубанет его саблей, Тихоня развернулся и со всех сил кинулся на него. Однако капитан посторонился и пропустил его мимо, отчего Тихоскок споткнулся и клюнул носом в жесткие камни площадки. А капитан уже рубил саблей древко Твердолбовой алебарды и громко выкрикивал:

— Подлый изменник! Ты забросал нас бомбами, когда мы были на дне! Кто это тебе приказал? Признавайся!

Твердолоб попытался отбиться. Алебарда зазвенела о саблю, оба бойца принялись яростно орать друг на друга. Тихоскок поднялся, встал рядом с Лихоглядом в боевую стойку и выставил вперед наконечник шпаги, но капитан ему крикнул:

— Здесь для двоих слишком тесно! Тебя ждет подруга! Я сам разберусь с этим олухом!

Тихоня кивнул ему головой и забежал в колокольню. Лестница тут была не каменной, как в башне, а деревянной. Ее ступени скрипели и грозили сломаться, но он не обращал на опасность внимания. Через широкий люк он попал в часовую комнату, за стеной которой двигались стрелки часов, видных из любой точки города. Здесь, в комнате, крутились огромные, выше его роста, шестеренки. Раскачивался из стороны в сторону маятник, скрипели упругие пружины.

Тихоня опасливо обошел механизм, стараясь, чтобы шерстинки на его шкуре не застряли между шестеренками, и полез наверх, в звонницу.

Узкая площадка звонницы была открыта на все четыре стороны света. Порывистый ветер задувал сюда и раскачивал тяжелый колокол. Тихоскок ударился головой о его край и громко ойкнул.

— Тихоня! — послышался слабый голос.

— Белянка! — закричал он.

В глазах у него плыли темные круги от удара, и он ничего не видел.

— Тихоня, спасайся! Здесь ловушка! — тревожно прокричала его подруга.

— Ну нет, не для того я шел за тобой, чтобы спасаться! — ответил он, шевеля усами и пытаясь нащупать ими твердую опору.

Ладони его уперлись в знакомую мягкую шерстку — такую нежную и такую пушистую! Сколько раз он засыпал с мыслью о том, что гладит ее. Все еще слабо видя, он принялся выдергивать железные кольца, вмурованные в стену, но они держались так прочно, что не удавалось даже расшатать их.

— Тихоня, сзади! — взвизгнул голос Белянки.

И в этот же миг на его загривок обрушился тяжелый удар дубины. Над самым ухом издевательски расхохотался хриплый голос. Тихоскок поднял глаза, и сквозь темные круги разглядел блеск золотой коронки на гнилом зубе.

— Вот ты и попался! — произнес голос Верховного Деспота.

Тихоня снова ощутил сильный удар. На его счастье, ожиревший магистр не был слишком ловок, и его дубина, которой можно было запросто переломать кости, не причинила ему ничего, кроме боли. Тихоскок выхватил шпагу и направил ее на Гнилозуба.

— Отдай ключ от наручников! — грозно выпалил он.

— Отдай мне мою шпагу, — возразил Гнилозуб.

— Эта шпага теперь моя!

— Ты уверен? Ты купил ее? Или тебе ее подарили? Нет, ты ее у меня отнял! Ты отнял у меня невесту и уважение горожан. Ты меня обесчестил!

— Невесту нельзя отнять, это не вещь, — в свою очередь возразил Тихоскок. — А уважение горожан нужно заслужить. Если ты его потерял — значит, ты натворил бед, как хорек в курятнике.