Екатерина Лесина - По ту сторону жизни [СИ]

— Она забрала тебя из школы. Уволила гувернантку. Учителя… приходили раз в неделю, и выбрала Агна лишь тех, кто не мог вызвать в тебе ни капли симпатии. О нет, ты должна была любить ее и только ее… сука.

Это было сказано спокойно, даже безэмоционально. И я мысленно согласилась, похоже, у моей дорогой бабушки и вправду был тяжелый характер.

Подруги… А ведь были…

Не совсем, чтобы подруги… приятельницы. Мы вместе прятались от классной дамы и обсуждали… что-то там себе обсуждали, то ли мальчишек, то ли наряды, то ли запретные ритуалы. А может, все и сразу. Помню, как мне показывали тоненький ободочек золотого колечка…

Поклянись, что никому ни слова. Да чтоб мне землю есть… Он меня поцеловал, а еще я видела…

Голова заныла.

Подруги. Они могли бы быть. Наверное. И потом, когда бабушки не стало бы, я бы легче перенесла эту утрату. Но… ее ведь не стало давно, и если бы мне нужны были подруги, я бы их завела?

Или… я просто разучилась находить общий язык с людьми?

Они мне кажутся глупыми или корыстными, или и то, и другое вместе? Главное, что даже с Патриком, который приятельствовал со всеми, я держалась на расстоянии… Он исчез, и что сделала я? Вычеркнула из памяти.

— Теперь понимаешь? А мужчины? У тебя ведь были поклонники… и слышала, ты собиралась замуж?

Тетушка улыбалась, глядя на меня поверх кружки с чаем. К слову, чая там не было, травы лишь, а пить травяной отвар в доме ведьмы — дело рискованное.

— Это было ошибкой…

Первая любовь оглушает.

Он прекрасен и молчалив, что тогда казалось явным свидетельством ума. Он сдержан. И даже ухаживает как-то, будто через силу… скромные подарки, редкие встречи, на которые я, стыдно признаться, летела, ног под собой не чуя. Летела.

Если бы не клятва, данная бабушке… мне ведь семнадцать, надо немного подождать. Клятва на крови, и ее не так просто обойти. И он, конечно, понимает. Он представляет меня своей матушке, строгой и суровой, какой только может быть супруга старшего жреца. Я явно кажусь ей особой сомнительных моральных качеств, недостойной ее прекрасного сына, но она сдерживается.

И я тоже.

Любовь делает меня лучше. Во всяком случае, тогда мне так казалось… Как все закончилось? До банального обидно и глупо. Однажды меня пригласила на чай девица.

Светловолосенькая. Светлоглазенькая. С носиком острым и пухлыми румяными щечками. С губками розовыми и платьишком таким же. Девица краснела, бледнела и говорила странные вещи. Мой жених меня не любит, но лишь подчиняется воле матери, которая подыскала ему состоятельную жену.

Девица, в отличие от меня, состоянием похвастать не может. Зато она целитель. Все целители рано или поздно становятся достаточно богаты, если, конечно, находят в себе силы идти по предназначенному Светом пути. Она так и говорила, с придыханием и восторгом… и не только о пути Света, но и о любви, несомненно, истинной.

Ведь светлые только так и любят.

А темные… каждому известно, что в их душе кипят страсти, а это совсем-совсем иное дело. Страсти — это не всерьез. И я найду себе другого мужчину, а они… у них будет ребенок. И разве это не лучшее доказательство, что брак их благословлен свыше?

Не знаю, что с ними стало.

Я вернула жениху его подарки, и колечко, повесив на него одно маленькое неприятное проклятье. Крепко подозреваю, что новое он покупать поскупился, а старое… Что такое некоторая нервозность для истинной любви? Она ведь все преодолеет…

Я вздохнула.

— Бабушка здесь ни при чем.

— Неужели? — Тетушка Фелиция улыбалась тихо и счастливо, так, как не мог улыбаться человек, к которому на дом явились два дознавателя вместе со жрецом, если только…

Я присмотрелась. И еще раз. И тихо выругалась.

— Целителя…

— Не поможет, деточка, — тихо сказала она, прикрывая глаза. И чай отставила, а плед подтянула. — Как же холодно… времени у нас осталось немного, я и так протянула дольше остальных… как мы были наивны, полагая, что можем вот так… безнаказанно.

Проклятье сидело внутри нее. Оно походило на темного паука, уже сожравшего тетушкину силу и принявшегося за нее саму.

— Агна… была осторожней прочих… она использовала мою кровь для ритуалов… конечно, у нее ведь слабость и головокружения, а я — бедная родственница, чье благосостояние всецело зависит от расположения семьи. Только она забыла, кому служит… Ее не обманешь… и Агна ушла первой… сразу за своим ублюдочным муженьком… подозреваю, его она никогда не любила, но имя… положение… титул… да и состояние… наши родители неудачно вложились. Мы были разорены… меня, если господин дознаватель хорошенько покопается, то узнает, что отчислили с четвертого курса Академии… нечем стало платить. Мне предлагали стипендию, и я готова была согласиться, но… мама так плакала… и отец… и разве я, всегда мечтавшая, чтобы на меня обратили внимание, могла упустить момент? Я искренне полагала, будто вернусь… побуду дома год-другой, пока все наладится, и вернусь.

Я взяла чашку. Волчеягодник и аконит синий, который в подобной дозе кому хочешь сердце остановит, однако тетушка, кажется, привыкла…

— Они умерли… к лучшему… Агне не нужны были родители-неудачники. И как-то вдруг оказалось, что они оставили ей и дом, и… все, что у них было. Конечно, я ведь такая наивная и глупая, меня легко обмануть, а вот Агна позаботится… она забрала меня… она сказала, что я слишком тупа, чтобы тратить время на Академию…

Белокрыльник. И сныть, которой место в супе, а не в травяном сборе. Что еще? Пупавка красильная… и морфий, конечно, куда без него. Она, должно быть, мучается от болей, вот и сидит.

— Может, все-таки…

— Мейстер… ничего не сделает. В лучшем случае ничего. В худшем… ты знаешь, он много лет молча обожал Агну… иногда, когда ей становилось что-то очень нужно… ему перепадала толика внимания. И он был счастлив. Сочинил себе сказку про благородную диву, которая спасала родителей от разорения… полагал, ее принудили к браку…

И несколько капель вытяжки из мандрагоры.

Кровь?

Не чувствую. Но вот какие-то сомнительные ноты проскальзывают. Кровохлебка. Сабельник… еще что-то, неопределимое. И это определенно не травяной сбор, который достаточно кипятком заварить. Нет, зелье готовили, и делал это человек, в зельеварении знающий толк.

— А потом, когда ее муженек обратил на меня внимание… она поняла, что, быть может, стоило бы отпустить меня в Академию, — улыбка тетушки была такой бессовестно счастливой, какой только может быть. Все же ведьма… а нет блюда слаще мести. — Он, к слову, не делал особой тайны из своих похождений… а что я? Почему бы и нет… раз уж Агна не способна оказалась родить нормального ребенка. Тогда как раз выяснилось, что, несмотря на все ее усилия, сыночек вышел… мягко говоря, больным… о нет, ей удалось вернуть ему физическое здоровье. И даже силу украсть… все знают эту историю, Фердинанд…