Екатерина Лесина - По ту сторону жизни [СИ]

…Аарон Маркович поднял флягу.

— В последние несколько лет ко мне обращались с… предложениями сомнительного свойства, и всякий раз все более настойчиво.

— Кто?

Он развел руками.

— Знаю лишь, что они могут позволить себе амулеты хорошего качества… незадолго до происшествия с вами мне было сказано, что мое упрямство… может иметь некоторые весьма печальные последствия. И если я надеюсь на защиту, которую дает мне кровная клятва, то весьма скоро это препятствие… исчезнет.

Надо же.

И даже так… и не стоит ли мне вписать еще одно имя? Хотя видит Кхари, я не имею отношения к безумству того дома.

— Вам стоит уехать.

Аарон Маркович отмахнулся.

— Мне за мою жизнь угрожали столько раз, что я уж со счету сбился… и нет, я понимаю, что угроза угрозе рознь, однако же моя совесть — мой судья. Да и дело затевается прелюбопытнейшее… если позволите, я дам вам совет: не связывайтесь с местечковой жандармерией. Там умных людей нет, а вот глупые и при честности своей многое испортить способны…

Любезнейший мейстер Виннерхорф, в отличие от Аарона Марковича, несмотря на показную бодрость свою, преисполненный самых мрачных предчувствий, лучился энтузиазмом.

— Дорогая, с твоей стороны было бы весьма любезно предоставить мне некоторые образцы, — он дернул меня за кудряшку, которая захрустела — все же патентованный воск имел ряд существенных недостатков. — Во имя науки.

— Обойдется.

Уговаривать меня не стали, но пару вырванных волосков мейстер Виннерхорф убрал в карман широкого халата. Надеюсь, воск не помешает науке продвинуться вперед в изучении разумной нежити.

— Как мои…

Я запнулась. Кто? Гости? Или слуги? Или кого я там подобрала? Источники свежей и горячей крови, от одной мысли о которой рот мой наполнился слюной? Слюну я торопливо сглотнула.

— Прекрасно… просто прекрасно. — Мейстер Виннерхорф взял меня за руку и, поднеся к лицу, обнюхал. — Знаете, от вас совсем не пахнет разложением… мертвая плоть, как правило, имеет весьма специфический запах…

И это было произнесено задумчиво, с толикой недоумения в голосе.

Я и сама понюхала руку. Пахло розовой водой и самую малость коньяком, которым со мною поделился Аарон Маркович. Разложения мне только не хватало…

— Позволите? — Он надавил на ладонь и из пальцев моих выдвинулись когти. — Какая невозможная прелесть!

В коготь потыкали пальцем, проверяя его остроту.

— Прекратите…

— Вашим… гм, домашним я бы настоятельно рекомендовал покой, хорошее питание и отдых… в остальном… основные повреждения я залечил. И с позволения вашего оформил должным образом… мало ли… практика показывает…

Он мял мою руку. Крутил ладонь, словно проверяя, достаточно ли прочно держится сустав. Шевелил моими пальцами, заставляя их сгибаться и разгибаться. Цокал. И продолжал говорить:

— …показывает, что некоторые вопросы приходится решать в судебном порядке…

Судов я не боялась, тем паче пока у меня имелся Аарон Маркович…

— Вы позволите?

И прежде чем я успела что-то сказать, у меня отщипнули кусочек кожи. Было не больно, но я зарычала…

— Простите… — раскаяния в голосе было ни на грош.

А я вздохнула.

— Крови вам нацедить? Точнее, не совсем, чтобы крови…

Глаза Виннерхорфа вспыхнули.

— Взамен?

Вот за что его люблю, так это за тонкость чувств и понимание.

— Моя смерть…

— Печальное событие…

— Вы присутствовали?

— Не имел чести… к сожалению. — Мейстер Виннерхорф отпустил мою руку. — Я вынужден был покинуть город…

— Причина?

— Очень личная.

— И все-таки?

Как-то вот подозрительным мне кажется обстоятельство, что я преставилась именно тогда, когда семейный целитель, единственный, кому я более-менее доверяла, уехал из города. Не то чтобы он не имел права, но… прежде мейстер, если куда и удалялся, то в пригород.

Он вздохнул. Потарабанил по столу. И тихо произнес:

— В городе неладно…

В этом городе всегда что-то да неладно, будь то стихийный выброс темной энергии, провоцирующий мигрени, зубную боль и вспышки ярости, несанкционированные ритуалы на старых погостах или появление провидиц, предвещающих очередной конец света… в общем, неладность — это нормально. Ненормально, когда она такая.

— Моя сестра… попала в затруднительное положение… мы давно не виделись, но получив от нее телеграмму, я не мог остаться в стороне… однако оказалось, что на деле все не так уж и печально, более того… она клялась, что не отправляла телеграмм…

И это еще более подозрительно. Настолько, что мейстер Виннерхорф тяжко вздыхает, и в том мне видится признание вины. Впрочем, полагаю, если бы я находилась при смерти, он отложил бы поездку. Но я была здорова… и здоровой умерла.

— От чего?

— Что? Ах да… мне сказали, что острый приступ почечной колики… подобное, к сожалению, случается…

— И кто… поставил диагноз?

Посмертный, к слову.

— Мой коллега… я всецело доверяю его мнению, — правда, сказано это было несколько неуверенно.

— Мне бы хотелось с ним побеседовать…

— Боюсь… он покинул город.

Как мило…

— Если бы мне было позволено провести вскрытие, — сказал мейстер Виннерхорф, глядя на меня печальными синими очами. — Я бы мог сказать точнее…

— Спасибо, но… пожалуй, воздержусь.

За своими домашними я отряжу Гюнтера, пусть заодно уж закажет одежды и чего там еще надо. А я…

Инквизитор был зол. Тот, серенький.

Диттер сидел, вытянув ноги, прислонившись спиной к ржавому фонарному столбу. Кристалл в нем то ли перегорел, то ли вовсе никогда не работал. Стеклянный колпак был разбит и скалился в небеса парой-тройкой пустых зубов. Монк сидел рядышком, обнявши знакомый кофр. А вот серенький метался по улице с видом в высшей степени возбужденным.

— Что ты себе позволяешь?! — рявкнул он, бросаясь едва ли не под колеса. Это хорошо, что у меня реакция отменная, а то пришлось бы возвращаться теперь к мейстеру Виннерхорфу с его маниакальным желанием покопаться в моих внутренностях.

Крови — теперь она была темной и густой, что деготь, — ему было маловато.

И по глазам я видела, что мысль о вскрытии прочно поселилась в светлой его голове, вытеснив иные, несколько неудобные для мейстера и его совести мыслишки.

— Пирожные, — скромно сказала я, разглядывая серенького сквозь ресницы. — Два со сливками, еще пара эклеров… если бы вы знали, какие здесь готовят эклеры… Я слышала, что мертвые не полнеют, поэтому и позволила еще несколько.

Он пыхтел. Кривился. И… видел груду пакетов на заднем сиденье. А что… раз уж время выдалось свободным, отчего б не прогуляться по магазинам? Зато я знала, кто похудел на два размера почти и это отнюдь не благостно сказалось на внешности, а кто поправился. Кто перестал заглядывать в храм.