Екатерина Лесина - По ту сторону жизни [СИ]

— Значит, тень. — Вильгельм ел.

Много и с немалым аппетитом. Он подвинул к себе блюдо с перепелами, тушенными в меду, и второе, с картофельными дольками.

Картофельный салат. Колбаски, жаренные на открытом огне. И еще что-то… наша кухарка расстаралась на славу, вот только меня все еще слегка мутило.

— Тебе только это интересно? — Диттер чесночные колбаски обнюхивал и вид имел пререшительный.

— Нет… мне интересно, как в одном маленьком городке накопилось столько дерьма…

— Это… старое дерьмо. — Я плеснула себе вина. Темное. Красное. Тягучее, с виду на кровь похоже, только пахнет цветами.

Я думала.

Там, в мертвецкой, отмахнувшись от мейстера и Диттера, который сел рядом и накинул на плечи мои куртку. И по дороге… я позволила Вильгельму сесть за руль, а сама закрыла глаза и сделала вид, будто сплю. Монк не мешал, тоже был задумчив. Инквизиторы тихо переругивались, но мне не было дела до их разборок.

Я все еще думала.

Тогда, много лет назад… молодые люди, которые взяли и объединились… бывает… опиум и кое-что покрепче, чувство неудовлетворенности жизнью, скука и… как итог тайное общество, где можно было все… тоже возможно. Но каков шанс, что история, не просто замятая, но надежно сокрытая, как понимаю, погребенная под грудами правдоподобной лжи, взяла и повторилась?

Снова общество. Снова…

— Он был тогда, — я произнесла это, пробуя вино, в котором явственно ощущался привкус крови. И это мне не привиделось. Я оглянулась, и Гюнтер возник за левым плечом.

— Мне показалось, что вам стоит учитывать некоторые особенности нынешнего вашего состояния…

Я кивнула.

Стоит? Хорошо.

— А…

— Рашья знает свой долг. И я осмелился взять на себя составление соответствующих бумаг. Аарон Маркович согласен, что подобного рода сделки надлежит заверять нотариально, дабы избежать в будущем неприятных исковых заявлений…

Спасибо. Обоим. И это действительно надо было сделать еще вчера или позавчера… нет, я верю людям. В целом. Глобально так сказать. Некоторым даже больше, чем прочим, но…

С договором надежней.

А то потом вдруг окажется, что я обманным путем заманила беспомощную женщину в страшный свой дом и там издевалась, отымая кровь…

Кровь и вино — отличное сочетание.

— Еще мы взяли на себя труд выправить документы. К сожалению, Рашья пребывает в стране на не совсем законных основаниях, как и старшая ее дочь… понадобится ваше заявление…

— Пусть Аарон Маркович составит, я подпишу…

— Девочка неграмотна.

— Найдите учителей… и Гюнтер, ей необходимо будет представление…

А еще регистрация в Церкви, как-никак ведьма, хоть и юная. Но этим я инквизиторов озадачу, пусть отрабатывают съеденных перепелок.

Старик слегка склонил голову.

Не сомневаюсь, что образованием маленькой дикарки он займется, пусть исключительно из чувства долга: нельзя позволить, чтобы в столь благородном древнем семействе кто-то из дворни не умел читать. Нет, эти заботы мне есть на кого переложить.

— Он был тогда… — я повертела бокал в пальцах. — И уцелел… чудом или…

Не чудом?

А что если то общество было лишь… скажем, пробой пера? Игрой, которая переросла в нечто большее? Помнится, имелся у меня приятель, испытывавший просто нечеловеческое желание руководить кем-то… не важно, слугами ли в отеле или любовницей… из-за этого мы и разошлись. Не имела я желания отчитываться кому-то в своих действиях или, упасите боги, подчиняться.

— Он испугался… когда всех зачистили… думаю, испугался крепко… — Как ни странно, но меня слушали. Вильгельм не переставал жевать, Диттер гонял по тарелке одинокую горошинку, Монк же просто сидел. Но слушали все.

И Гюнтер, державшийся в тени столовой.

— Не знаю, что стало с заводилами…

— Сожгли. — Вильгельм сунул кусок хлеба прямо в блюдо. — Что? Когда вызов пришел, о старом дерьме первым делом вспомнили… мне с собой дело сунули. На почитать.

— И как?

Вильгельм скривился, а капля острого соуса, сорвавшись с хлеба, упала на скатерть.

— Свою смерть они заслужили…

— Почитать оставишь?

— А тебе своих кошмаров мало? Хотя… бери… тогда всех зачистили… и многих прижали из тех, которые достойные и опора города… кому удалось доказать непричастность, просто уехали подальше. Другие отделались штрафами или покаянием… были и те, кто на рудники попал. А заводилы, как ты выразилась, на костер… и без милости.

Милость у Церкви была специфической. Но, пожалуй, я бы не отказалась от чаши с дурманом, все же очищающее пламя…

Нет.

Заслужили. И те, и эти… и надеюсь, меня позовут на сожжение. Пусть ныне публичные казни ушли в прошлое, однако на этой я бы поприсутствовала. Я не Норма, у меня со всепрощением сложно.

— Значит, тоже думаешь, что кто-то из прежних… испугался, затаился… а может, и покинул город, когда почувствовал, что жареным пахнет… все-таки раскрытие их было делом времени. — Вильгельм попытался стереть пятно, но лишь размазал. И воровато оглянувшись, он кинул на него салфетку. — А теперь вернулся и потянуло на старое…

Вернулся.

Мой дядюшка уезжал из города. И не просто из города, он довольно спешно, если верить бабушке, покинул страну, чтобы вернуться пару лет назад. Подозрительно? Или просто совпадение? Как понять?

Диттер постучал пальцем.

— Ждать тридцать лет?

Или не ждать. Мало ли что происходило в другой стране? На тех же островах?

— Мы чего-то не знаем, — произнес Вильгельм, облизывая пальцы. Кажется, он додумался опустить их в соусницу.

— Мы до хрена чего не знаем, — Диттер укоризненно покачал головой.

А я согласилась.

Не знаем, но… кое-что узнать можно. Завтра… заодно уж передать все извинения и заверения. Тут я скривилась: терпеть не могу эти вздохи-ахи, но что поделаешь.

Дом семейства Ингвардоттер выделялся среди прочих: светлые стены, прямые линии, в кажущейся простоте которых была своя магия. Цветные витражи. Статуи.

Здесь было… слишком светло. И я поправила шляпку, чтобы вуалетка хоть как-то прикрыла глаза. Нет, солнечный свет не причинял боли, но вот раздражение появлялось.

Я слишком чужда этому месту. Я…

— Миленько, — проворчал Вильгельм, раздраженный, явно с недосыпу. Уж не знаю, что он пытался отыскать, но ночью герр дознаватель обошел весь дом, не поленившись заглянуть в подвалы.

Винный погреб искал? Или сырную комнату? К слову, туда следовало бы заглянуть, проверить процесс, да и учет провести, а то ведь дело такое… хороший сыр просто так не купишь, а уж тем более по старинному семейному рецепту. Неуместные мысли.

Мне предстоит не самая приятная беседа с родственниками Нормы, которые, вполне вероятно, считают меня убийцей, а я о сырах думаю. Я поправила белый воротничок платья и, оттягивая начало неприятной беседы, огляделась. Светлый песок. Белесые ветви плакучих ив и тихое журчание фонтана. Однако в этой благости просматривались первые признаки упадка.