Яцек Комуда - Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы [litres]

Нотье и трое его подмастерьев обменялись взглядами.

– Да, я – Добрый человек, – сказал мастер в конце концов. – Я катар, или манихей, как зовут нас слуги Церкви, блудницы вавилонской. Давным-давно было нас здесь куда больше, но со времен крестовых походов Симона де Монфора и Гуго д’Арси, преследований Бернарда Ко и Бернара Ги, со времен сожжения на костре братьев Отье истинная вера в Лангедоке пала. Но она выжила в Тоскане, Ломбардии, в Альпах. Именно туда много лет назад отправился мой дед и принял consolamentum , потом это сделал мой отец и я. Я – Перфекти, господин Вийон, хотя в последнее время нас мало осталось во Франции. Ох, очень мало.

Вийон покивал. Ждал.

– Тебе наверняка известно, что десять лет тому назад, когда епископ Тулузы узнал о нашем домус [131] Община катаров (в документах обвинения они обычно именовались domus haereticorum, «дом еретиков»). , схватили многих добрых людей, и один из них, некто Дюмон, выдал на смерть нескольких Совершенных. Но нашлись и похуже него. Тот проклятый горбун, ублюдок, слуга дьявола и епископа, был лишь мелкой плотвичкой в сети инквизиции. Несколькими годами позже один из Совершенных оставил свою веру и поклялся отомстить всем нам. Мы искали его, но он куда-то исчез и больше не появлялся. До поры до времени… Пять лет назад таинственным образом в Ломбардии исчезло несколько Добрых людей. Потом – в Вероне и Альпах. Мы подозревали Церковь и инквизицию, но никаких доказательств у нас не было. Похищения повторялись время от времени, причем невозможно было установить, кто их совершал. Мои братья из Кремоны сообщили мне в конце концов, что следы ведут сюда, в Кагор, куда якобы и привозили Добрых людей. Тогда мы связали историю похищений с нашим отступником, но не могли отыскать никаких доказательств, никаких следов, которые доказали бы его причастность к этому делу. Обыскали мы все окрестности, расспрашивали людей, но установили лишь то, что таинственный похититель держит в услужении шайку выродков, частично рекрутированных из предателей и изгнанников из нашего сообщества. Вот и все, что удалось нам установить. А теперь твоя очередь продолжить с того места, где я закончил.

– История мастера Петра Абрревоя, – сказал Вийон, – удивительным образом совпадает с вашим рассказом, кум. Вообразите себе, вот уже несколько лет вашего городского палача шантажирует человек, который приказывает звать его Ру и скрывает лицо под маской бешеного пса. Оный муж заставляет Петра, чтобы тот в определенном месте пытал до смерти людей, которым перед экзекуцией зашивают глаза и рот. Абрревою это надоело, но Ру не отпускает его на свободу. Если палач его выдаст, то убийца откроет неприятные факты о нем. Оттого Петр, впутавшись в эту интригу, и попросил меня о помощи. Несчастных, которых он мучает веревкою, огнем и железом на ложе пыток, привозят издалека, поскольку в городе не случалось пока, чтобы кто-то погиб. За единственным исключением: два дня назад исчез некий Майо, шельма, торговец кожами, а на самом деле скупщик краденого, покупавший у меня трофеи.

– Майо погиб? – вскрикнул Нотье. – Тогда многое становится понятно. Этот шельма предчувствовал смерть и хотел оставить грешную жизнь, потому что, как он говорил, опасается, что на небе не найдется для него местечка. Поэтому он и склонялся к нашей вере, в последнее время он даже вспоминал про консоламентум…

– Если то, о чем вы говорите, правда, тогда и предпоследний кусочек головоломки становится на свое место. Последний же – карлик Дюмон, которого я убил, когда он вырвался из пут, пока я его допрашивал. Был он слугою Ру и признался, что благодаря своему господину может мстить Добрым людям, которые якобы склонили его мать неудачно сбросить плод, из-за чего он и появился на свет хромоногим, горбатым и уродливым, так что и не взглянешь без отвращения.

– Все сходится, – проворчал Нотье. – Но в таком случае, где нам искать Ру? В каком месте мастер Петр мучает похищенных? Где пребывает Ру?

– Этого, собственно, я не смог установить, хотя несколько раз и меня возили туда в качестве полоумного помощника мастера Абрревоя. Приезжает за нами черный экипаж и увозит в неизвестное место. По дороге мы переезжаем через мост Валентрэ, потом повозка вкатывается в пещеру. Там нам на головы надевают мешки, поэтому я могу лишь догадываться, где пролегает остаток пути. Но кажется, что мы плывем на лодке. Потом ведут нас по лестнице, а когда снимают мешки, мы оказываемся в старой часовне с замурованными окнами – и она, как думается мне, находится под землею. Там нас ожидает Ру и его архибогатый инструментарий. Уж поверьте мне, кум, не хотели бы вы там оказаться – ни в роли жертвы, ни как помощник палача. Уверяю, что и одна, и другая роль исключительно мучительны.

Нотье почесал голову. Подмастерья его выглядели разочарованными.

– Нету такой пещеры в окрестностях, господин Вийон, – сказал мастер, помолчав. – В чем-то вы ошиблись. Обыскали мы все гроты, разрушенные замки и ущелья отсюда до Бержерака в одну и до Кармо в другую сторону – и не нашли ни одного грота с озером.

– Тогда я уже ничего не понимаю, – пробормотал Вийон. – Я думал, что мы плывем в лодке, потому что слышал плеск весел, а яйца мои сжимались от холода.

– Он говорит правду, – сказал один из подмастерьев. – Плыли, но по реке Лот. Вдоль ее берегов так много таких больших пещер, что туда можно въехать на повозке, а потом выехать с другой стороны и сесть в лодку. Лот не так уж и быстр – ночью и с мешком на голове можно ошибиться, решив, что плывешь по озеру.

– А ты соображаешь, Жако. Вопрос только – куда они плыли? К какой-то прибрежной мельнице? В другую пещеру?

– Этого я не знаю.

– Есть еще странность, о которой я хотел бы вас спросить, – сказал Вийон. – А что на самом деле с мечом Ру?

– Как я вам и говорил, нет такого оружия.

– Но я его нашел.

– Где?

– В городском соборе, на диптихе «Страшный суд», в руках архангела Михаила.

Нотье вздохнул и улыбнулся.

– Каждый из нас – ангел, Вийон. Разве вы об этом не слышали? В наших уродливых телах заперты ангелы, посланные на Землю для покаяния; ангелы, которые возвращаются после смерти к Отцу. У тебя есть ангел, у меня тоже, у каждого зверя и у каждой птицы на этом проклятом свете, которым правит дьявол. Поэтому мы должны удерживаться от плотского общения, поскольку всякое новое рождение означает продолжение страдания и жестокого земного путешествия наших истинных душ. Только через консоламентум ты можешь освободиться из-под власти Сатаны, и страдающий в тебе ангел соединяется тогда со своим духом, оставшимся в небе. Ру считает себя ангелом погибели, который жаждет отмерять нам справедливость.