shellina - Дневник [СИ] [3 части]

«Мы аппарировали прямо в бывшую камеру Блека. Просторное помещение два на два метра с сырыми стенами, за одной из которых что-то бубнила наша всеми любимая Беллатрикс. Я поставил заглушающее заклятие и повернулся к этому дуэту баранов. По пристыженному виду Мальсибера я понял, что он поставить заглушку забыл. Я мысленно его убил несколько раз, причем каждый раз оказывался все более мучительным. Про Малфоя я даже и не вспоминал, потому что колдовать в Азкабане он не мог. Тут вообще колдовать кроме нас двоих никто не имел права. За несанкционированное колдовство в коридоре сразу же шла расплата в виде поцелуя дежурного дементора. Что же касается камер.

— Вот ты… Люциус, посмотри на меня. Колдовать в камере можешь?

— Я что, дурак? Я даже пробовать не собираюсь, — обиженно фыркнул Малфой.

— А ты попробуй. Я тебе разрешаю.

— Империус, — буднично произнес Малфой. У меня упала челюсть.

— Ты на кого его сейчас накладывал? — осторожно спросил я.

— На него, — и он ткнул пальцем в охреневшего Рея. Судя по виду Мальсибера, он хотел сломать Люциусу все оставшиеся неповрежденные позвонки.

— Люциус, я тебя вместе с Драко отправлю на его третий курс, чтобы ты выучил еще какие-нибудь заклинания, кроме Империуса. Ну как, получилось?

— Ну, судя по всему, нет, — пробормотал Люциус, пятясь к стене с маленьким окошечком, находящимся под потолком — Рей, что это ты в меня палочкой своей тыкаешь. Я помню, что твоя магия здесь действует. Северус, ну сделай же что-нибудь!

— Рей! Прекрати его пугать, все равно ты ему ничего не сделаешь! А теперь, козлы, посмотрите мне в глаза и объясните: какие трахнутые черти надоумили вас внушить Блеку и Фаджу заодно, что бедный, несчастный Сириус, пользуясь тем, что он анимаг, превращался в собачку вот здесь, в этой камере, чтобы спасти свой разум от дементоров?!

— Ну…

— Пошли дальше. Смотрите под потолок. И что вы там видите?

— Окно? — робко предположил Рей.

— Правда? Я вот вижу там зарешеченную бойницу, через которую можно просунуть лук. А теперь представьте себе, как пес, даже если до этого он никогда не ел, и у него остались только кожа и кости смог протиснуться вот в это, как вы говорите окно?

— Ну…

— Ладно, допустим, он может здесь пользоваться магией невербальной и беспалочковой. Допустим. Также допустим, что он постоянно превращался в собаку и смог расширить в образе собаки окно, чтобы в него протиснуться. А потом, в полете, вернуть все как было. Он у вас что, симуран? Ну, допустим, он собака и умеет летать. — Я подошел к этим героям ментальной магии и, взяв их за руки, аппарировал на крышу. — Вот, прямо подо мной находится камера Блека. А теперь объясните мне, каким образом, выпрыгнув в окно, Блек смог долететь до земли и не разбиться вон о те скалы, потому что он явно не симуран!

Рей осторожно подошел к краю и посмотрел вниз. До моря было метров сто. А берег состоял из острых валунов. Наверное, для всяких симуранов и созданных.

— Рей, допустим, что он все-таки долетел до моря и не разбился. А теперь покажи мне, куда должна была плыть обессилившая изголодавшаяся и истощенная собака?!

— На сушу?

— Покажи мне направление.

— Э, на запад? — и он почему-то показал мне на юг.

— Правильно! На восток он должен был плыть, — я подошел к нему и развернул его руку, показывающую предположительное направление, на девяносто градусов, — и не тыкай мне югом! Ну, хорошо, допустим, он выбрал правильное направление. Сколько ему нужно плыть миль до берега?

— Пять? — робко предложил Малфой.

— Ты абсолютно прав, конечно же пятнадцать! А, я понял. Сириус у нас не просто собака, он симуран — барбет! Идиоты! Вы сейчас пойдете в камеру и будете там сидеть!

— Но…

— Ты вообще здесь тринадцать лет гниешь! — я ткнул пальцем в Мальсибера. — А тебя, я вообще хочу здесь случайно забыть! Марш в камеру, дебилы! Мне из-за вас сейчас визит вежливости нашей драгоценной Белле наносить придется.

— Я могу сам сходить, — начал, было, Рей.

— Лишний раз своей смазливой мордой светить будешь? Ты вообще ментальной магией на зачаточном уровне владеешь! Марш в камеру!

— Будто у тебя морда не смазливая. И не надо к моей шее руки тянуть. В камеру так в камеру. Люциус, пойдем. Он нас не ценит, — и Рей, взяв Малфоя за руку, быстренько аппарировал.»

— Люциус, я же говорил, что все купятся, — сказал Рейнард, обводя взглядом зал. Под взглядом этих почти прозрачных глаз, почти каждый пытался уменьшиться и стать менее заметными. — А ты ныть начал, что общественность не поддержит этот бред. Дорогая, ты мне казалась умненькой девочкой. — Рей посмотрел на Гермиону, которая сидела, опустив глаза в пол. — Гермиона, может, ты мне уже отвечать что-нибудь будешь, а то, что я из себя клоуна тут строю? — и он посмотрел куда-то под потолок. — И не надо ржать! Андре? Сейчас буду, оставьте его мне, — и он резко встал и вышел не оглядываясь. Весь зал вздохнул с облегчением.

— Дорогая не переживайте так, ваш муж вернется к вам в целости и сохранности. Уизли, продолжайте.

«У Беллы я пробыл недолго. Отмечу, что Азкабан на нее никак не повлиял. Как была дурой ненормальной, так и осталась. Может только стала агрессивнее. Пока я не почистил ее память, я понял, что Рея она узнала. Трудно было это не понять, когда тебе прямо в ухо орут: «Этот предатель Мальсибер за все ответит перед моим Лордом. Я его сама убью». А вот Люциуса она почему-то не узнала. Возможно, его аристократическая выдержка, на сей раз оказала ему добрую услугу. Он всегда говорит тихо. А вот Рей вполне мог повысить голос. Ладно, забыли — теперь она и Мальсибера не помнит. И то, что Сириус сидел с ней в соседней камере тоже.

Вернувшись к этим асам логического мышления, я некоторое время внимательно смотрел на них.

— Давайте здесь сфотографируемся на память, — я недобро усмехнулся.

— Что мы сделаем? — переспросил Рей.

— Сфотографируемся. Когда Лорд воскреснет, он должен будет полюбоваться вашими смазливыми мордашками в камере Азкабана, чтобы убедиться, как вы пострадали ради него.

— А я тут причем? — возмутился Люциус, — я не должен сидеть здесь.

— А на всякий случай, мало ли. Сидите здесь, я сейчас приду, — я аппарировал в Министерство за колдокамерой, парой тюремных роб и незаполненных именных табличек.

Вернувшись в камеру, я кинул это все добро им.

— Заполняйте таблички.

— Зачем? Сам не мог? — ворчал Люциус.

— Я вам что, секретарь Визенгамота? Я что, должен все ваши имена знать?

— У меня нет родового имени, — прямо посмотрел на меня Рей.

— С хера ли? — я позволил себе удивиться.

— С того самого. Я сам от них отказался, и гоблины это все документально зафиксировали. Я даже не знаю, жив ли кто-нибудь. Мне это даже не интересно.