shellina - Дневник [СИ] [3 части]

— И ты думаешь, что эта новость меня расстроит?

— Не валяй дурака! — гаркнул он. — Ты прекрасно знаешь, что вернуться обратно — твое единственное спасение!

— И что, ты решил меня шантажировать моей же собственной жизнью, чтобы что-то с меня в очередной раз поиметь? — я не сдержался. Я перешел на крик.

— А ты не рассматриваешь вариант, что я просто за тебя переживаю? — он вскочил со своего места.

— Ты не умеешь жить ради других. Извини, но чувство ненависти к окружающим, которое ты так рьяно во мне пытался натренировать, сейчас сошло на нет. Если ты не знаешь, то у меня появились друзья, ради которых я готов умереть. У меня появилась девушка, которую я люблю и на которой женюсь. Так что твои попытки давить на меня этим договором просто смешны. Если я вернусь к тебе только потому, что ты так захотел, я предам их. Но знаешь, я готов за этих людей отдать все, не потому, что это будет мне выгодно, а просто потому, что они есть.

Я глубоко вздохнул и, посмотрев на него в последний раз, повернулся, чтобы выйти.

Глупо было поворачиваться к нему спиной. Последнее, что я услышал от него, было:

— Я обещал, что убью тебя, Рейнард. Я сегодня чуть не допустил ошибку, почти простив тебя. Больше подобной глупости я не совершу. Аcus!

Сотня мельчайших игл вонзилась в тело. Но я не упал. Я бы не смог доставить удовольствие Лорду Мальсиберу.

Единственное, что я сделал последним, это повернулся и посмотрел ему в глаза. Я увидел в них страх. Непонятно только, что за причина его вызвала. Потом я медленно начал переставлять ноги, стараясь не дышать лишний раз, чтобы легкие не превратились в кашу раньше времени.

Я помню, как добрался до антиаппарационного барьера, я даже помню, как брел от антиаппарационного барьера в Хогвартс. Я знал, куда именно хотел аппарировать. Я знал, что умру. И я хотел умереть в том месте, которое всегда считал домом. Место, в котором всегда прятался от отца, когда был ребенком. И сейчас снова решил спрятаться. Я несколько раз терял сознание. Кое-как добравшись до Больничного крыла, похоже, до смерти перепугал Поппи. Она ничем не могла мне помочь. Никто не мог. Когда я переступил порог, началось одновременно и легочное и желудочное кровотечение, и я задыхался, выкашливая собственные легкие, а потом к этому замечательному действию присоединилась кровавая рвота. Поппи ничего не спрашивала. Она горько рыдала и помогла мне дойти хотя бы до кровати. Я сам нередко применял это заклятие и прекрасно знаю, как оно действует. Что-то наподобие игры: разрушить и восстановить. Этот бесконечный процесс мог длиться достаточно долго. Мне оставалось жить порядком восьми часов. Восемь часов бесконечных мучений. Я начал умолять Поппи убить меня. Авада лучше, чем это. Ко всему прочему меня мучила боль. Боль была настолько сильной, что я катался по кровати. Поппи влила в меня, наверное, литра три всевозможных зелий.

— Поппи, убей меня! — я начал умолять ее меня добить, но она не слушала. Она носилась как заведенная и пыталась меня отпаивать всевозможными зельями. Снова и снова.

— Я не дам тебе уйти, слышишь, мальчишка, — постоянно говорила она, размазывая слезы. — Ты нам нужен здесь, слышишь меня. Только не теряй сознание. Только не теряй…

— Ты не сможешь… Это родовое… От него нет защиты, — прошептал я. Она все поняла. Обливаясь горькими слезами, она подняла палочку и навела её на меня дрожащей рукой.

— Авада…

Дверь в Больничное крыло распахнулась и туда практически влетела Гермиона. Вот кого я явно не хотел сейчас видеть.

— Что вы делаете? — закричала она.

— Гермиона? — Поппи опустила палочку и обессилено практически рухнула на стул. Девушка подбежала к кровати и, посмотрев на меня, зарыдала.

— Должен быть другой выход! Он должен быть!

— Почему… ты здесь, — на выдохе прошептал я.

— Я, я не знаю! Я проснулась, и что-то меня заставило прибежать сюда!

Поппи тем временем побежала за очередной порцией болеутоляющего и кровеостанавливающего. Гермиона встала на колени и прикоснулась рукой к моим волосам. Я закрыл глаза. Вот именно в этот момент мне абсолютно не хотелось умирать.

— Я не знаю, кто ты. Но я знаю, что если ты умрешь, что-то во мне оборвется, — чертовы гоблины с их чертовой магией. Зачем девчонке-то страдать? Тем временем Поппи влила мне в рот зелье.

— Я знаю! — Вдруг неожиданно вскрикнула она, вытирая слезы. — Профессор Снейп. Он сможет помочь. Я не знаю как, но он сможет.

— Поппи, — я вновь закашлял. — Убери ее отсюда.

— Но…

— Я сказал, убери! Ей не нужно это видеть! — кашель перешел в рвоту. Спустя время я откинулся на подушку и закрыл глаза. Я почувствовал, как по щекам текут злые слезы.

Представляешь, я лежал в луже собственной крови и просто рыдал.

Я слышал, как медведьма тихо прошептала: «Обливиэйт» и отправила девушку обратно в спальню. Потом подлетела к камину:

— Магию крови не обманешь, Рей. Сев, Рейнард Мальсибер. Он у меня, он умирает. Сев, сделай что-нибудь!

Еще через минуту появился ты. То, что ты был пьян, скотина, выдавал запах перегара, который даже я почувствовал, метров этак за десять.

Ты стоял, качаясь с пяток на носки, и задумчиво рассматривал меня. Затем произнес гениальную фразу:

— Рей, ты мне не нравишься.

Я хотел тебе ответить, что если мне все же суждено сейчас умереть, то последнее, что я хотел бы видеть перед смертью, это твою пьяную рожу, но не смог, потому что меня снова начало рвать. А боль настолько скрутила, что я просто свернулся на кровати в клубочек и заскулил.

Потом до меня донесся голос Поппи:

— Сев, ты можешь что-нибудь сделать?

— Думаю, да.

Сев, а почему ты, когда пьяный так сильно растягиваешь слова?

Поппи разревелась, а ты, покачиваясь, подошел ко мне.

— Знаешь, Рей. Вот даже на минуту нельзя оставить тебя одного. Ты вообще в курсе, что сейчас так выпачкаешь мою замечательную мантию, что её нужно будет просто выбросить.

Я тогда даже дергаться прекратил. Так меня возмутили твои слова. Ты же просто подошел и с тяжелым вздохом просто взвалил меня себе на плечо. Здоровый же ты все-таки, зараза.

Немного постояв, покачиваясь, ты просто взял и аппарировал вместе со мной.

Естественно, я потерял сознание.

Потом была только боль. Кажется, я от кого-то отбивался, что-то кричал. В какой-то момент мне показалось, что надо мной склонился светловолосый ангел, он гладил меня по волосам и вроде бы успокаивал. Говорил, что все будет хорошо. Я так хотел ему верить в тот момент.

А потом произошло то, что я — потомственный маг — принял за чудо. Я словно находился в коконе Силы, она была повсюду, она была осязаема, и еще я чувствовал, что она не хочет причинить мне зло, она хочет мне помочь, и тогда я увидел молодого Бога, окруженного этой самой Силой. Он был прекрасен, Сев. Наверное, именно такие картины заставляли древних язычников падать на колени и признавать своих Богов.