allura2 - Тайная комната [СИ]

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда, что Филч заставил меня целый час полировать его памятную табличку. Ну, когда из меня полезли слизняки. Ты бы стирал столько времени слизь с чьей-нибудь фамилии, тоже бы небось запомнил.

Гарри тем временем разлеплял набухшие от воды страницы. Они были совершенно чистые. Нигде ни одного слова, ни одной самой обычной записи, вроде «День рождения тётушки Мэйбл» или «Зубной в 15.30».

— Зачем он только ему понадобился тогда?

— И что делал дневник этого Реддла в Хогвартсе? Он когда здесь учился?

— Лет пятьдесят тому назад, даже больше.

— А откуда он там взялся?

— Принесли. Кто — узнаете в конце книги, — пробурчал Гарри, думая, будут ли министерские чиновники столь же благосклонны к виновнице сложившейся ситуации, как профессор Дамблдор.

— Он в нём никогда ничего не писал, — сказал Гарри разочарованно.

— Но почему его кто-то выкинул? — почесал в затылке Рон.

— Вот именно.

— Уж не специально ли для того, чтобы ты его нашёл?

Гарри перевернул чёрную обложку и увидел на внутренней стороне адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне.

— А владелец дневника, наверное, был маглом, — подумав, заметил Гарри. — Иначе он не смог бы его там купить.

— Нам это ничего не даёт. — Рон пожал плечами и, понизив голос, прибавил: — Попадёшь в нос Плаксе Миртл, запишем тебе пятьдесят баллов.

Гарри всё же спрятал дневник в карман.

Гермиона покинула больничное крыло в начале февраля — без усов, без чёрной шерсти и без хвоста. В первый же вечер возвращения в Гриффиндор Гарри показал ей дневник и рассказал, как он был найден.

— А ведь в нём, возможно, скрыто что-то очень важное, — сказала Гермиона, внимательно рассматривая дневник.

— Если и скрыто, то очень надёжно. И, наверное, такое, чего стоит стесняться, — хмыкнул Рон. — Объясни, Гарри, почему ты его не выбросил?

— А я хотел бы знать, почему его кто-то выбросил, — сказал Гарри, — и за какие такие особые заслуги Реддл получил награду.

— Да за что угодно. — Рон поднял глаза к потолку. — Может, набрал тридцать С. О. В. или спас профессора от гигантского спрута… Или убил Миртл, а это кому угодно принесёт славу…

— Если бы мы только тогда знали…

— РОН!

По сосредоточенному взгляду Гермионы Гарри понял, что она думает о том же, о чём и он.

— Ты до чего-нибудь додумалась? — полюбопытствовал Рон.

Но ответил ему Гарри:

— Значит, Тайная комната была открыта пятьдесят лет назад, верно? Это сказал Малфой.

— Ну… — протянул Рон.

— И этому дневнику пятьдесят лет. — Гермиона, волнуясь, постучала по чёрному переплёту.

— И что?

— Ох, Рон, да очнись же ты! — с жаром воскликнула Гермиона. — Ещё мы знаем, что открывшего Комнату в прошлый раз исключили из школы пятьдесят лет назад. И Т. Н. Реддл получил награду за особые заслуги полвека назад. А что, если он получил награду за то, что поймал наследника Слизерина? Можно допустить, что в этом дневнике содержится всё: где находится Комната, как её открыть и что за создание там живёт. А тот, кто сейчас устраивает нападения, уж точно не хочет, чтобы это было всем известно, согласны?

— Блестящая теория, Гермиона, — кивнул Рон, — с одним маленьким «но»: в дневнике вообще ничего не написано.

Но Гермиона уже доставала из сумки волшебную палочку.

— Существуют невидимые чернила, — прошептала она и, трижды коснувшись палочкой дневника, произнесла:

— Апарекиум!

Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона снова полезла в сумку и вытащила что-то вроде ластика ярко-красного цвета.

— Это Обнаружитель, — пояснила она. — Я купила его в Косом переулке.

Гермиона с силой потёрла «Первое января». Дневник не поддавался.

— Говорю вам, тут нечего искать, — сказал Рон. — Реддл получил дневник в подарок на Рождество и просто поленился делать в нём записи.

— Кроме невидимых чернил существует ещё множество возможностей делать записи, которые, кроме тебя, никто не сможет прочитать, — хмыкнул Перси, чуть ли не впервые подавая голос. Министерские дружно хмыкнули: Персиваль Уизли был известен тем, что зачаровывал самые ничтожные клочки пергамента, на которых перед этим что-то успевал накалякать: выбросить было жалко, а допустить, чтобы кто-то ещё это прочитал…

Гарри самому себе не мог толком объяснить, почему он не выбросил дневник Реддла. Даже если бы он знал, что дневник пуст, он всё равно поднял бы его тогда и перелистал страницы. Дневник принадлежал прошлому, возможно, с ним связана давняя история, которую ему хотелось разгадать. И хотя Гарри твёрдо знал, что никогда в жизни не слыхал имени Т. Н. Реддл, ему всё время казалось, будто оно что-то значит для него, будто этот Реддл был старинным полузабытым другом детства… Но это абсурд, до Хогвартса у него, благодаря усилиям Дадли, никогда не было друзей.

— Реддл… — Поттеры переглянулись между собой. Им эта фамилия явно тоже была знакома, но они тоже не могли понять, откуда.

Однако друзьям удалось найти имя Реддла на старой медали «За магические заслуги» и в списке старост школы за последние сто лет.

— Он похож на Перси. — Рон недовольно сморщил нос. — Староста факультета. Староста школы… наверняка ещё и учился лучше всех по всем предметам.

— Ты говоришь так, словно это плохо, — слегка обиделась Гермиона.

— Если это не бросается в голову и не делает из милейшего в принципе человека чёрте что — ничего плохого в этом, безусловно, нет, — согласился Билл, бросая взгляд на одного из своих братьев, который как раз проявил собственные записи в старом блокноте и углубился в его изучение.

В Хогвартсе опять стали радоваться солнцу. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной. Мадам Помфри радостно докладывала, что мандрагоры становятся нервными и замкнутыми, а это значит, что они вступают в переходный возраст.

— Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим, — случайно услышал Гарри, как она добродушно делилась новостями с Филчем. — А после этого нарежем и приготовим настойку. Так что в скором времени Миссис Норрис будет опять с вами…

— Хоть кто-то отнёсся к бедняжке с пониманием, а не стал вопить, что это всего навсего старая кошка…

Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость, думалось Гарри. Должно быть, становится всё рискованней открывать Тайную комнату, ведь вся школа настороже. Да и чудище, наверное, решило погрузиться в спячку на ближайшие пятьдесят лет…

Только Эрни МакМиллан из Хаффлпаффа не разделял общего благодушия. Он по-прежнему был убеждён, что Гарри виновен, он же сам себя выдал на открытии Дуэльного клуба.