allura2 - Тайная комната [СИ]

— Мистер МакМиллан!

— Впоследствии я понял свою ошибку и извинился. Но — что мы могли подумать, когда узнали, что Гарри — змееуст? — хаффлпаффец пожал плечами.

— Знание парселтанга ещё не означает, что данный человек является тёмным магом, это всего лишь глупые человеческие предрассудки…

— К сожалению, этим предрассудкам уже столько лет, что они накрепко осели в человеческом сознании, — вздохнула Падма Патил. — Я могла бы привести здесь имена десяти могущественных чародеев-змееустов древности, которые были при этом рьяными поборниками добра…

— Но, боюсь, азиатская магия никого не интересует, — покачала головой её близняшка.

Златопуст Локонс, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. Гарри как-то подслушал его разглагольствования о собственных доблестях. МакГонагалл вела гриффиндорцев на урок трансфигурации, Локонс шёл рядом.

— Думаю, Минерва, что жертв больше не будет, — говорил Локонс, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. — Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти…

— Страшно подумать о том, что он мог придумать! — было единодушное решение всех, кто знал Локонса и не присутствовал в тот год в Хогвартсе. Кислые мины тех, кто был свидетелем этой придумки укрепило самые нехорошие предчувствия.

Представление Локонса о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля. Тренировка накануне затянулась до глубокой ночи, и Гарри прибежал в Большой зал, немного опоздав на завтрак. В первую минуту ему показалось, что он ошибся дверью.

Стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек.

— БЕЕЕЕЕ! — звук был такой, словно у всего зала возникли серьёзные проблемы с желудком, сопровождаемые рвотой.

Гарри подошёл к своему столу — Рон сидел с таким видом, как будто его вот-вот стошнит, что до Гермионы, она то и дело хихикала.

— Конфетти содержали зелье, вызывающее отупление?

— Последнее оказывало выборочный эффект…

— Что тут происходит? — спросил Гарри, сел за стол и начал сковыривать с жареного бекона сердечки.

Рон молча указал на преподавательский стол — не мог говорить из-за переполнявшего его отвращения. Локонс, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестом требовал тишины.

Глядя на большинство слушателей — той их части, которые имели представление о носителе данного прикида, можно было подумать, что у них у всех внезапно выявилась жесточайшая аллергия на самое имя Локонса, выражающаяся в судорогах, искажающих лица и рвотных позывах. Непосвящённые недоумённо переглядывлись между собой.

— Ну, плохой преподаватель… Нет никакого вкуса в одежде… Но чтобы так…

— Плохой преподаватель! Да это же был просто идиот!

— Но должно же было в нём быть что-то хорошее… Мерлина пусть даже третьей степени за одну только улыбку не дают… И в Лигу…

— Здесь ещё предстоит разбираться…

Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Гарри со своего места видел, как дёргается щека у профессора МакГонагалл. Снейп выглядел так, словно его только что заставили выпить полный стакан «Костероста».

— С Днём святого Валентина! — возгласил Локонс. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не всё!

Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снейпа говорил, что он силой вольёт стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.

— К счастью, таких умников не нашлось, — фыркнул несостоявшийся отравитель.

— Какой позор… — простонал знаток Приворотных чар, не отрывая ладоней от лица.

— Гермиона, скажи, ведь тебя нет среди этих сорока шести? — взмолился Рон по дороге на первый урок. Но Гермиона вдруг увлеклась поисками расписания в своём портфеле и ничего не ответила.

На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, особенно уродливый, поймал Гарри.

— Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников.

Гарри бросило в жар. Ещё этого не хватало, получить валентинку в присутствии мелюзги, среди которой была и Джинни. Он попытался улизнуть — не тут-то было. Гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг его и крепко схватил за сумку.

— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.

— Только не здесь! — вырвался Гарри.

— Стой смийно! — хрюкнул гном, дёрнув его к себе.

— Отпусти меня! — разозлился Гарри, рванул сумку, раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из неё посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырёк с чернилами и, конечно, разбился.

Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи. Скорее, пока гном не начал петь!

— Что здесь происходит? — насмешливо проговорил Малфой, манерно растягивая слова.

Гарри стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку. Только бы Малфой не услышал невесть откуда свалившуюся на него валентинку.

— Из-за чего шум? — раздался ещё один знакомый голос — это подоспел Перси Уизли.

Ещё напасть! И Гарри решил бросить всё и дать дёру, но гном обхватил руками его колени и повалил на пол.

— Ну вот, — сказал он, усевшись ему на лодыжки. — Теперь слушай:

Его глаза хоть видят слабо,

Но зеленей, чем чаодея жаба,

А волосы его чейней тоски,