allura2 - Философский Камень [СИ]

— Даже если бы я ничего не делал для этого — только того, что я учусь на Слизерине достаточно, чтобы меня возненавидели! — пробурчал Драко. — Словно с других факультетов не выходили тёмные волшебники! Тёмная Леди Кварада, которая в своё время чудом не обрекла на гибель много большее число волшебников, чем Сами-знаете-кто, была из Хаффлпаффа, как и большинство её сподвижников. Китайская кровавая императрица Ву Цо Тьен, которая… была из Рейвенкло. А лорд Ховар Лор считался одним из наиболее показательных гриффиндорцев, даже был старостой факультета, его даже считали потомком Годрика… И почему-то все забывают, что некогда в поддержке современного Тёмного Лорда обвиняли не только слизеринцев, осуждены были и представители других факультетов! А теперь — если ты поступаешь на Слизерин, на тебя сразу навешивают ярлык тёмного мага!

— Ты и есть…

— Докажи!

— Да что там доказывать, пижон!

— То, что я могу лучше одеваться, не значит, что меня можно обвинять во всех смертных грехах.

— Аристократ…

— Не меньший, чем Поттеры, Голдштайны, МакМилланы и многие другие. В своё время Уэсли считались не менее знатными, чем Малфои и не мы виноваты в том, что вы утратили свои позиции. А уж про Прюэттов, родственников миссис Уизли, я и вовсе молчу. То, что мы более обеспечены, получили лучшее образование — всё это говорит лишь о том, что наш род свято блюдёт магические традиции и более успешен, чем другие, что наши предки были более успешны или заняли правильную сторону в том или другом противостоянии.

— Правильная сторона — сторона Ты-знаешь-кого?

— Это не доказано.

— Ещё как…

— Вам далеко не всё известно о Тёмном Лорде, мистер Уизли, — сказал Люциус. — Прежде, чем лезть на рожон, вам следовало разобраться в том, кем он был в те времена, когда ещё не являлся Тёмным Лордом и его имя не было под запретом.

— Можно подумать, Люциус, что ты весь такой белый и пушистый! — фыркнул Артур, сверля взглядом своего вечного оппонента.

— Этого я не говорил, Артур. Признаю, совершил немало ошибок, — кивнул аристократ. — Но только половина из них, если не меньше, была допущена осознанно. Вот наш Альбус тоже творит такие вещи, от которых у некоторых из присутствующих волосы становятся дыбом, но в то же время наш многоуважаемый директор до сих пор пребывает в абсолютной уверенности в том, что поступает единственно правильно и что преследуемые им цели стоят тех жертв, на которые ему приходится идти. Мы — я говорю не только за себя — также радели о благе магического мира, когда шли за Тёмным Лордом… Верили его призывам… лозунгам… И не заметили, когда они вдруг резко изменились, а когда заметили, было уже слишком поздно отступать. К сожалению, не сохранилось официальных данных о тех временах, или же они хранятся в тех Архивах, которые не доступны рядовому населению, так что я даже доказать свои слова не могу.

В канун Рождества Гарри лёг спать, предвкушая праздничный завтрак и веселье, но, естественно, не рассчитывая ни на какие подарки. Однако, проснувшись наутро, он первым делом заметил свёртки и коробочки у своей кровати.

— Неужели тебе и в самом деле… — как дети, так и взрослые качали головой, многие бормотали под нос самые нелестные слова в адрес Дурслей и некого недальновидного волшебника, который отправил Героя магического мира в этот ад.

— Носки и плечики не в счёт, — пожал плечами сам мальчик, по-прежнему рассматривая свою обувь.

Гарри быстро распаковал верхний свёрток. Подарок был завёрнут в толстую коричневую обёрточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Гарри от Хагрида». Внутри была флейта грубой работы — скорее всего, Хагрид сам вырезал её из дерева. Гарри поднёс её к губам и извлёк из неё звук, похожий на уханье совы.

— Интересно, зачем вам понадобилось дарить Поттеру музыкальный инструмент? — удивилась леди Лонгботтом.

— Дык… Альбус…

— Альбус?

— Я подумал, что было бы неплохо…

— Почему тогда вам не ввести в школе уроки музыки для всех учеников? Мне почему-то кажется, что это был подарок со смыслом… Вот только каким? Это имеет отношение к вашему тайнику?

Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги. «Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тётя Петунья», — было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе — более щедрый подарок придумать было сложно.

— Очень смешно, — покачал головой Дин.

— Очень приятно, — прокомментировал Гарри.

Рону, однако, этот подарок понравился — он во все глаза рассматривал монету.

— Вот ведь нелепая штуковина! — наконец выдохнул он. — И это деньги? Такой формы?

— Возьми себе. — Гарри засмеялся, увидев, как обрадовался Рон. — Интересно, кто ещё мог прислать мне подарок, кроме Дурслей и Хагрида?

— Кажется, я знаю, от кого это. — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объёмистый свёрток. — Это от моей мамы. Я написал ей, что некому будет сделать тебе подарок, и…

Рон вдруг густо залился красной краской.

— О-о-о, — простонал он. — Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменный свитер Уизли…

Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зелёного цвета и большую коробку с домашними сладостями.

— Она каждый год к Рождеству вяжет нам всем свитеры, — недовольно бормотал Рон, разворачивая подарок от матери. — И мне вечно достаётся тёмно-бордовый.

— Твоя мама просто молодец, — заметил Гарри, пробуя сладости, которые оказались очень вкусными.

— Мне это очень приятно слышать, дорогой, — улыбнулась мальчику миссис Уизли. Лили ласково обняла женщину, благодаря за заботу о сыне.

В следующем подарке тоже было сладкое — большая коробка «шоколадных лягушек», присланная Гермионой.

Оставался ещё один свёрток. Гарри поднял его с пола, отметив, что он очень лёгкий, почти невесомый. И неторопливо развернул его.

Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свёртка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблёскивая складками. Рон широко раскрыл рот от изумления.

— Я слышал о таком, — произнёс он сдавленным голосом, роняя на пол присланную Гермионой коробочку с леденцами и даже не замечая этого. — Если это то, что я думаю, — это очень редкая вещь, и очень ценная.

— А что это?

Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.

— Это мантия-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам.

— Мантия-невидимка у школьника?! — завизжала Амбридж, о которой многие успели забыть. — Недопустимо! Это против всех мыслимых и немыслимых правил! Её необходимо отобрать и уничтожить, чтобы…