Аманда Стивенс - Королевство

Помимо иных опасностей.

— Там вполне безопасно. Но если волнуетесь, то пусть Тейн пойдёт с вами. Вы захотите увидеть склепы. Юлия, моя жена, особенно красива. А Тейн захочет показать вам Спящая невесту.

— Ещё одну статую?

— Нет, моя дорогая, Спящая невеста — это моя двоюродная бабка, Эмелин Эшер, младшая сестра моего деда. Она умерла в день своей свадьбы, попав под копыта бегущих лошадей. Родные запечатали её тело в стеклянном гробу, где она покоится и по сей день, ни каплю не изменившись со дня своей смерти. Тейн может рассказать вам оставшуюся часть истории. В детстве он был ею очарован.

Могу себе представить.

— Он вырос здесь?

— Он попал ко мне, когда ему было семь. Его мать была замужем за моим сыном Эдвардом. После её кончины Тейн остался с моим сыном, потому что ему больше некуда было идти. Но самому Эдварду было не суждено надолго остаться в этом мире. — Я услышала скорбь в его голосе. — Узнав диагноз, он отдал мне Тейна на воспитание, и со временем я полюбил мальчика, словно собственную плоть и кровь. Бог свидетель, он сделал больше, чтобы восстановить семейные владения, чем мой сын.

Я перевела взгляд обратно на Тейна. Его дед нарисовал совсем другой образ от того, что сложился у меня на пароме. Но из-за слов самого Тейна я поверила, что он пустой человек без цели жизни, который все дни проводит за выпивкой в ожидании кончины деда. Теперь я начала видеть его в ином свете.

— Он прошёл через многое для своего возраста.

Я пригубила вино и не ответила. Мы зашли на территорию, которую я не хотела исследовать. Это всё меня не касается, и я пришла бы в ужас, узнав, что мама́ или папа́ делятся подробностями моей личной жизни с незнакомцем. Хотя они на за чтобы так не поступили. Мы, Греи, уважаем чужую личную жизнь больше, чем кто-либо ещё. Но несмотря на дискомфорт, я внимательно слушала.

Чёрные глаза заблестели, словно он почувствовал — и насладился — моим беспокойством.

— За короткий промежуток времени Тейн потерял и мать, и единственного отца, которого он когда-либо знал. Само собой, он оправился от этой боли, потому что он умеет выживать. Но потом он потерял Харпер...

Он намеренно замолчал, чтобы пробудить моё любопытство. Он точно знал, что делает, как и я, но я всё равно заглотила наживку.

— Харпер?

— Девочка, на которой он хотел жениться. Они были неразлучны какое-то время, но этому союзу не суждено было состояться.

Какое высокомерное заявление. Я почувствовала обиду за Тейна.

— Что с ней случилось?

— Она погибла в автокатастрофе. Слишком быстро ехала в дождь... не вписалась в поворот... — Он вздохнул. — Она хотела увидеться с Тейном, и он проклинал себя за то, что позволил ей сесть за руль в такую ужасную погоду. Но Харпер была упряма, и это мягко сказано. По правде говоря, девушка была неуравновешенна. Такая безрассудная и неуправляемая, она представляла опасность для себя и окружающих. Тейн, конечно, отказывался это признавать, а её родители оказались бесполезны. Они могли помочь ей многие годы назад, но предпочли зарыть голову в песок. Пусть другие разгребают последствия её выходок. Я рад, что Тейна не было с ней в ту ночь.

— Похоже, вы хорошо её знали.

— Я знал её слишком хорошо, — пробормотал он, или мне так показалось.

Он взглянул на меня своими тёмными глазами. У меня возникло смутное ощущение, что он пытается проникнуть в мои самые сокровенные мысли. Я понятия не имела, почему он говорил так откровенно о чём-то настолько личном, но подозревала, что он ничего не делал без умысла. Но я представить не могла, чего он хотел от меня.

К моей радости, перед нами материализовался Тейн.

— На один вечер вы достаточно завладели вниманием Амелии, — сказал он и потянулся к моей руке. — Я обещал показать ей библиотеку.

— Боюсь, ей придётся подождать.

Пелл Эшер указал взглядом на дверной проём, в котором секунду спустя появилась горничная и объявила, что ужин подан.

Свет свечей скрывал пятна от воды и отклеивающиеся обои в столовой, но слабый запах плесени проследовал за нами через арочный проем. Однако стол не затронул упадок, что поразил весь дом. Старинные фарфор и хрусталь сверкали на ложе из кружева цвета слоновой кости, а серебряные канделябры стояли по бокам от фиолетовых цветов, которые гармонировали с платьем Луны, словно она лично их отбирала. Конечно, ни у одной женщины в ее положении не нашлось бы такой наглости, но Луна оставалась загадкой. Возможно ли, что, как и свечи, яркая внешность этой женщины скрывала глубокий изъян.

Стол был накрыт слишком роскошно для столь небольшой компании, и это напомнило мне слова Тейна об экстравагантности кладбищенских статуй и что деньги лучше использовать для живых. Я не эксперт, но не могла избавиться от мысли, что денег от продажи одного или двух наборов этих восхитительных столовых приборов могло хватить на ремонт прохудившейся крыши. Тогда почему дому Эшеров позволили дойти до столь плачевного состояния?

Рукописные карточки указывали места рассадки, и спустя несколько минут мы все заняли свои места. Как хозяин дома Пелл Эшер сел во главе стола, а Марис нервно заняла место на другом конце. Я была уверена, что она предпочла бы сидеть ближе к мужу, но этикет и традиции диктовали свои правила. Когда все расселись, я заметила, что Луна каким-то образом оказалась рядом с Хью, и задумалась, а не договорилась ли она с кем-то поменяться местами в последнюю минуту. Я не смела взглянуть на Марис, чтобы подтвердить свои подозрения. Тяжело было смотреть на нее в связи с известными мне обстоятельствами, но моё смущение было не сравнить с её положением.

Я сидела справа от Марис, а Кэтрис Хоторн слева. На другом конце стола, по бокам от старшего Эшера, устроились Луна и Брин, а Тейн и Хью заняли места посередине, напротив друг друга. Несмотря на неудобство бедняжки Марис, это было самое лучшее расположение для меня, так как Брин Бёрч оказалась рядом с Тейном. Я бы не хотела провести рядом с ней весь вечер.

Но несмотря на удачное место, я не ожидала трапезу с особым предвкушением. Библиотека манила, и мне не терпелось начать, особенно, если записи действительно окажутся сокровищем, которое мне обещал Тейн. Как реставратор я пытаюсь оставаться верной изначальному видению и плану кладбища, насколько это в человеческих силах, и именно поэтому трачу многие часы, просматривая старые газеты и церковные книги до того, как уберу хоть чертополох. Но мне нечасто выпадает возможность изучить фотографии конца девятнадцатого века. Перспектива увидеть исторические снимки взволновала меня почти так же, как возможность объявить о находке скрытой могилы.

Эта могила. Я прекрасно понимала, что не обрету покоя, пока не узнаю, кто там захоронен. Пока мертвому не будет отдано должное уважение. Могила выглядела такой далекой и одинокой. Я не могла представить, зачем хоронить кого-то в столь пустынном месте. Мне стало грустно.