Диана Ибрагимова - Шепот пепла [РОСМЭН]

Только колебания воздуха вокруг. Только капли, сбитые в тучи. Калека растворялся в пространстве, рассыпался, словно пепел из руки Иремила, не покрытый рыбьим клеем. Частицы отдалялись друг от друга. Связь истончалась. Еще немного, и мыслей не станет. Астре не поддавался. Он вызвал из глубины свою сущность и ухватился за нее. Цель всегда была с ним. Текла в крови, пульсировала вместе с сердцем. Она поможет. Она не даст забыть.

Астре стал ветром и гнал тучи к убежищу. Он грохотал громом. Вспыхивал молниями. И, наконец, пролился дождем. Бурный поток обрушился на мертвую землю. Астре падал вниз тысячами капель. Прибивал пыль, просачивался в щели.

Пейте! Пейте!

Ливень усилился. Промочил шалаш. Закапал с потолка.

Сиина! Не плачь! Пей! Пей! Напои детей! Живите!

Пол убежища не успевал впитывать влагу. Со всех сторон ручейки. Астре тек вместе с грязевыми потоками. Падал на свое безвольное, бестолковое тело, в которое уже не мог вернуться. Сиина пыталась поить его. Глупая. Не надо…

Тили и Бусинка подставляли рот струям. Глотали жадно.

Вода… Вода…

Колодец открыт. Нужно наполнить его.

Песня капель по глиняному дну.

Пустыня оживала. Бурлила. Текла тысячью рек. Астре не мог удержать мысли. Ему хотелось отдохнуть.

Вода… Вода…

Теперь достаточно.

Важный человек жуткий. Он порезал страшилу как рыбу или зверя. Сейчас у него были такие страшные глаза, что Цуна боялась подходить близко. Едва они добрались до укрытия, Ри пропал, и девочка перестала понимать чужака. Она повиновалась призраку — отдала сокровище, но Нико не обрадовался.

Черный день подошел к концу, а Ри до сих пор не появился. Цуна сердилась. Ей не терпелось узнать причину злости важного человека. Он же так хотел эту штуковину. Чего ему неймется теперь?

Нико сидел на камне у края плато и невидящим взглядом смотрел в сторону акульего резца. Он молчал с тех пор, как раскрутил подарок. Цилиндрик валялся у ног, одинокий и ненужный. Девочка недоумевала. Почему важный человек выбросил сокровище? Она незаметно подползла и кончиками пальцев дотянулась до вещицы.

Цилиндрик состоял из тонкой бежевой ленты на деревянном стержне. Хитрая штука: сворачивалась сама по себе, если нажать на выпуклый камешек внизу. Раньше на ленте была куча странных закорючек, и Цуна удивилась, обнаружив только коричневые разводы. Слой за слоем девочка разматывала сокровище, пока не добралась до основания. Надеялась, что хотя бы часть каракулей сохранилась. Но нет. Все промокло насквозь. Клад не раз попадал под дождь, но вчера ему досталось особенно сильно. Глупая. Нужно было прижать к груди, а не укрывать голову. Цуна стукнула себя по лбу и надулась.

Важный человек прожег ее взглядом. Глаза Нико показались девочке холодными, как воды подземного озера в мерзлой расщелине. Это единственное на всем острове место, где выпотрошенная рыба долго-долго оставалась свежей. Цуне захотелось ящеркой юркнуть обратно в пещеру.

Хорошо, что их с ма убежище не так-то просто отыскать. Здешние скалы состояли из множества полостей. Впадины, разломы и целая сеть пещер делали их похожими на каменные соты. В срединной части хребта На-Ла-Ха горы были низкими, в сравнении со шпилем-гарпуном, но вид открывался хороший. У края утеса плескалось бескрайнее море. Сидеть бы тут и сидеть, пока злые люди не уйдут с острова.

Не успела черная рыба выплюнуть солнце, как целый косяк лодок заплыл прямиком в акулью пасть. Ей только и осталось челюстями клацнуть. Сразу бы всех проглотила. Люди не возвращались долго. Цуна решила, что большая Акула вправду съела их. Важный человек не следил за чужаками. Он сам походил на рыбу — только молчал и глаза пучил.

Теперь он обернулся и, увидев цилиндрик в руках девочки, вырвал с ненавистью, замахнулся и метнул далеко-далеко.

— Глупый! — вскрикнула Цуна, топнув и сжав кулаки.

Нико не обратил на нее внимания. Мрачный, с мутными глазами, он встал и пошел прочь от пещеры, лавируя между крупными валунами и спускаясь все ниже — к месту, где скалы поросли деревьями. Лучше бы остался. Пусть себе зыркает. И смеется жутко, хуже совы-крикухи, как в тот раз, когда впервые увидел размытые каракули. Зачем ему вниз? Чудище, ведь, не уплыло.

Важный человек продолжал идти, и Цуна догадалась — на берегу остался здоровенный мешок, с которым он приплыл на большую Акулу. В нем точно клад. Нико ведь с большой земли, а там всяких сокровищ целая уйма! Наверное, он испугался, что их найдут, вот и решил вернуться на берег. Цуна кивнула сама себе — она бы тоже не оставила, подхватила узелок и потрусила вслед за Нико по гладким, обжигающим камням.

Начинало припекать. Воздух прогревался, наливался ароматами моря. Бриз пах илом и рыбой. Он был влажным и густым — хоть открывай рот и пей вместо супа из водорослей. Ласковый ветер обволакивал девочку, терялся в побрякушках набедренной повязки. Она радовалась новому дню. Радовалась вопреки тревоге и страху. В Цуне плескалась жизнь, и вся она дышала островом. Приливами и отливами, жужжаньем комаров и мошек, влагой сочных стеблей, мшистыми кочками и раскаленным песком.