Азад Гасанов - Битвы зверей

Пройдоха Маниах ответил не сразу.

— Меня так учили, — сказал он, глянув на девушку с серьезным видом, — когда имеешь дело со смышленым человеком, да хотя бы с женщиной, юлить грешно. А потому скажу тебе так: мне товар достался за полцены, значит, и я с тебя возьму лишь половину от цены на рынке.

— Это справедливо.

— А если меня кто спросит, к примеру, приказчик шахриарты, так я скажу ему, что взял с тебя полную плату.

— И это верно, — согласилась саврасая, — с чего бы тебе, уважаемый, торговать себе в убыток?

«А девка-то шустра», — подумал Жамбо, глядя на то, как она отсчитывает деньги.

— Если найдется еще что-то, в этом роде, дай знать.

— Непременно.

Мошенники подмигнули друг другу и расстались довольные собой и заключенной сделкой.

Девица побродила еще немного меж рядов, прикупила всякого и с полными корзинами покинула рынок.

Жамбо всюду следовал за ней. Проплутал по узким улочкам квартала шорников и сидельников, где пахло выделенной кожей и краской; пересек сад, где под тенистыми платанами торговали навынос снедью, и, миновав храмовую площадь, попал в квартал занимаемый знатью, и там убедился, что его савраска вошла в ворота дома шахриартры.

На следующее утро он подкараулил ее у хауса 10 10 Хаус — каменный водоем. . Жамбо знал, что последователям Зеро Аштры предписывается совершать первую молитву с первыми лучами солнца, а еще прежде — омовение. Иными словами они следуют правилу: очищать тело прежде, чем очистить душу. А потому здешние люди еще затемно, только-только забрезжит рассвет идут за водой.

Сидя на корточках у края бассейна, Жамбо черпал воду медным ведром и наполнял кумганы. «Воздастся подающему воду», — благодарили его каждый раз при этом. И Жамбо отвечал положенное: «Воздастся верующим».

Савраска узнала его еще издали. Когда подошла ее очередь, и Жамбо наполнил ее кумган, она вместо положенной благодарности сказала: «Ты вчера шел у меня по пятам. Я тебя приметила еще на рынке. Чего тебе надо, чужеземец?»

Жамбо восхитился. «Если тебе и вправду интересно узнать ответ, и при этом еще заработать денег, приходи сегодня после третьей молитвы на пустырь за рынком?» В доказательство серьезности своих слов он вложил в ладонь девушки серебряную монету. Та зажала ее и, ничего не сказав, ушла.

«Действительно смышлена», — подумал Жамбо в то утро, провожая саврасую восхищенным взглядом. И так же подумал теперь, разглядывая девушку, стоящую посреди пустыря, усыпанного конским и коровьим навозом.

«Добрая половина женщин, получив приглашение на первое свидание, сочла бы, что с ними строят шашни, и принарядилась бы для первого раза. Другая половина решила бы тоже самое и вовсе не явилась бы на встречу — из страха или стыдливости. А эта пришла, но даже не подумала наряжаться. Смышлена, смышлена. И к тому же не знает страха».

— Ну, хватит глазеть-то. Заворожить, что ли, хочешь? — нетерпеливо крикнула савраска. — Если есть, что сказать, говори, а то я пошла. Что надо?

На всякий случай Жамбо решил испытать ее по части шалостей.

— А сама ты не догадываешься, что может потребоваться мужчине от красивой девушки? Это же очевидно.

Савраска хохотнула.

— Куда это ты клонишь?

Жамбо с довольным видом отметил: «Девчонка совершенно не обучена кокетству. Фауны — ценители любовной интриги — от души посмеялись бы над ней».

— Если у тебя на уме одни глупости, то тебе следует знать, что я честная девушка и в такие игры не играю. Да и тебе не советую.

— Отчего так?

— Ты когда в последний раз смотрелся в зеркало?

— Не далее, как сегодня утром. Я со всей ответственностью готовился к свиданью.

— Плохо смотрелся, и напрасно тратил время. Соблазнитель из тебя никакой.

— Это почему?

— Рожей не вышел.

Жамбо рассмеялся.

— Неудачный день. Ты не первая, кто сегодня пеняет мне на мою наружность.

— Значит, она того заслуживает.

«Этой палец в рот не клади, по локоть откусит. Но ничего».

— Разве ты не знаешь, савраска, что в кругу воспитанных людей не прилично говорить в лицо все, что приходит на ум. Так можно и обидеть, верно?

— Я знаю, что такое приличия. Это когда черное называют белым, — заявила девица, — и наоборот. Хочешь, чтобы я сказала, что ты красавец?

— В тех краях, откуда я родом, меня именно за такого и держат. Смею тебя уверить, я пользовался успехом у многих женщин.

— Что-то не верится.

— А это от того, что ты не видела ничего, кроме этого города и его окрестностей. А вот я много попутешествовал и смог убедиться, что в разных странах по-разному смотрят на вещи, в том числе и на то, что считать благовидным и приятным взору. Есть, например, земли, где за первых красавиц держат тех, у кого на лице имеется родимое пятно или большая бородавка. А есть страна, где особо почитают косоглазых.

— Ага.

— Скажу тебе больше, в одном городе мне как-то сватали хромоножку, и очень удивились, когда я отказался от нее. Это потому, что хромота и сухорукость там считаются проявлением высшего совершенства. Многие женщины и девицы в том городе специально калечат себя. Как видишь, представления о красоте — одна условность. Взять хотя бы тебя. Здесь ты, положим, красавица, а попади ты в наши земли, и от тебя будут шарахаться.

— С чего бы?

— А с того, что таких белолицых, как ты, у нас считают хворыми. А кому нужна больная баба?

Девица скривила рот и отмахнулась.

— Хворая, так хворая. Это даже хорошо, когда от тебя шарахаются.

— Так и я о том же, — заверил Жамбо с видом преданнейщего друга. — Не важно, как ты выглядишь, важно, что у тебя внутри. Только не каждому дано умение видеть внутренности.

Получив наглядный пример вопиющей неграмотности и косноязычия чужеземцев, девушка позволила себе легкую ухмылку.

— А вот мне дано. Я смотрю в тебя, как в воду, и вижу всю тебя насквозь.

— Мои внутренности?

— Твое нутро.

Жамбо прищурился и сказал с видом провидца:

— Я вижу девушку, преисполненную всяческих достоинств. Честную, смелую, решительную, наделенную жизненной силой. Иметь такую женой — величайшее счастье. Да только она сирота и не знает родни — бесприданница, одним словом. А кто возьмет такую в жены? Никто. Вот она и ходит в девках, хотя ей давно пора познать мужчину и завести детей.

Девушка перестала ухмыляться. Нахмурилась.

— Откуда ты это знаешь?

Жамбо жестом призвал ее к молчанию.

— Слушай дальше. Девчонка служит у шахриарты, а тот известный пакостник. Как говорится, петушок, из тех, кто наскакивает на все живое. Саврасая шахриарте приглянулась сразу, но оказалась к его досаде недотрогой. Пробовал подлец подольститься, пробовал купить, да все никак — девка не дается. Вот шахриарта и осерчал на нее. Изводит теперь ее придирками, а чуть что не так — охаживает плетьми. У девчонки вся спина исполосована, и если принюхаться, то можно учуять запах горной смолы. Мумиё называется. Она им залечивает раны.