Азад Гасанов - Битвы зверей

С Юлией все обстояло иначе. Лицом ее боги, вроде, не обидели. Но она всегда носила такую постную мину, что казалось ее год держали без пищи. Детство и первую юность она провела в монастыре и, по всей видимости, сделалась скучней и занудливей своего папаши. Какова она по стати сложно было судить, так как платья она выбирала согласно избранной религии — туники из тончайшего льна висели на ней точно ряса. Но справедливости ради надо признать: походка ее отличалась легкостью, и ноги у неё, похоже, были безупречны. А вот с бедрами не задалось — чувствовался под платьем излишек жира. Забавно, конечно, было бы соблазнить монахиню, но, опять-таки, куда на такой жениться. Так что Марк Красс уже месяц как уклонялся от порученного дела.

— Что ты этим хочешь сказать?

Марк утер губы и глотнул горячего чая из лепестков дарийской розы.

— Даже если на сегодняшнем заседании преподобный Маврикий превзойдет самого себя и будет сыпать благоглупостями, как никогда прежде, я думаю, отец воздержится от острот и не поднимет старикашку на смех.

— С какой стати? — выразил сомнение Кай Друз.

— Кай, ты теперь сенатор, — Марк подал знак корчмарю, который из-за барьера косился на товарищей. — Счет, дружище!.. И тебя взялась содержать республика.

— Ну и что?

— Ты ей обходишься в четыре тысячи сестерций 3 3 Сестерций — латунная монета, квинарий — серебряная, ауреус — золотая. 1 ауреус=25 квинариям=100 сестерциям. в год. На эти деньги можно жить безбедно и, главное, свободно. А я все еще нахожусь на содержании у своего отца. По этой причине я вынужден повиноваться. Так вот, отец мне повелел жениться.

Кай вскинул другую бровь.

— Вот как?

— Не спеши. Самое интересное — на ком?

— И вправду интересно.

— Отец поручил мне захомутать дочь Маврикия. Юлию.

Вот теперь Кай Друз удивился без притворства.

— Так не думаешь же ты, что, поручив сыну столь ответственное дело, Тит Красс станет чинить помехи? Напротив, он постарается изо всех сил содействовать успеху. И мне думается, что он очарует Маврикия раньше, чем я охмурю дочурку.

Кай исторг из себя жалобный стон:

— Боги всемогущие, я не верю. Марк Красс, твой папаша спятил?

— Увы.

— Юлию Маврикию, монахиню! — еще жалобней простонал Кай Друз. — Боги, она же холодна, как рыба! Марк, я не верю. Ты согласишься вставлять в ее рыбью щель?

Марк отмахнулся.

— Опять-таки, не важно.

— А что важно? — Кай сокрушенно затряс головой. — Что происходит с этим миром? Мы все утро говорим о том, что для нас не важно. Чёрти что!

Подошел корчмарь и показал на доске мелом выписанный счет.

— Рассчитаешься? — спросил Марк.

Кай кивнул головой, достал кошель и отсчитал требуемую сумму.

— Так что же важно?

— Важно блюсти достоинство и оставаться мужчинами.

— Блюсти достоинство? Это у нас славно получается! Не собираешься ли ты поблюсти его еще немного? Что ты запланировал на сегодняшний вечер?

— Думаю наведаться к отцу, — пожаловался Марк.

Кай поморщился:

— Безнадежный вариант.

— Как знать.

— Я могу одолжить сто сестерций.

— Я не сомневался.

— Но тогда до конца декады нам придется ограничить свои запросы.

— Довольствоваться малым? К чему такие жертвы? — Марк скривил рот. — К тому же мне требуется серебро, а не латунь. Так что попробую выжать деньги из отца.

Марк поднялся на ноги. Кай поспешил за ним.

— Ну что ж, до встречи, — Марк протянул руку товарищу.

Кай с чувством пожал ее.

— После заседания я буду ждать тебя в бойцовском зале. Приходи. Сегодня бьются Спитамен и Зарин.

Друзья расстались, и каждый направился по своим делам: Кай к зданию сената, а Марк на ипподром. Там его поджидала любимица — Милашка. Он давно мечтал выкупить Милашку, но не доставало средств. Деньги, что у него заводились, уходили на другую страсть — к игре.

Милашка встретила Марка радостным ржанием. Только он переступил порог конюшни, как та забила копытами и мордой потянулась к нему через барьер. В соседних стойлах недовольно засопели другие лошади.

Марку всегда казалось, что Милашка источает истинно женскую влюбленность. И запах этой привязанности, как ни странно, льстил его самолюбию.

— Ах, ты, моя девочка, — умиленно пропел Марк Красс, обхватив рыжую кобылу за шею. — Застоялась? А мы сейчас побегаем, попрыгаем.

Он достал из кармана яблоко и угостил любимицу, которая просто обожала фрукты.

В этот день Марк работал над двойным ударом большим кавалерийским мечом на скаку.

Марк прекрасно владел гладиусом 4 4 Гладиус — бронзовый меч пехотинца длиной в один локоть, обоюдоострый, с прямым клинком. . Его природная ловкость и подвижность способствовали этому. Для пешего воина в ближнем бою нет лучшего оружия, чем короткий ромлинский меч. Он позволяет бить без замаха, не крушить, а разить незащищенную плоть. Но в руках всадника короткий меч теряет свои преимущества. Попробуй, дотянись с седла до пешего бойца. И попробуй, проявить изворотливость, управляясь с животным. Тут надо идти напролом и бить наотмашь, крушить, что называется. И лучше бить с двух рук. А потому кавалерийский меч двуручный.

Сложность владения этим оружием заключается, во-первых, в том, что, переводя удар из стороны в сторону, всадник очень просто может зацепить длинным клинком и собственную лошадь. А во-вторых, чтобы держать меч двумя руками приходится бросать поводья. Попробуй-ка таким манером усидеть в седле и при этом еще махать по сторонам.

Марк Красс три года посещал ипподром и достаточно уверенно держался верхом. Он быстро освоил все навыки езды и уяснил основное правило: лошадь и человек должны чувствовать друг друга. Его первый наставник — раб из понтийских скифов — учил: «Человек на лошади выше всех людей. Пешие на него взирают, задрав голову. Но всадник для лошади должен казаться еще выше. Он должен быть над ней повелителем, более того, он должен предстать в ее глазах лошадиным богом. Сумей внушить животному благоговение, и оно будет служить тебе, как мы служим нашему богу».

В этот день Милашка проявляла истинное благоговение. Она несла своего бога так ровно, будто парила над землей. А Марк, поймав перебор ее копыт, старался не давить ей на спину.

Первое чучело Марк поразил кончиком меча — в грудь, а второе — острием в спину. Он повторил прием несколько раз, и каждый раз выходило лучше.

Незадача вышла, когда на чучела надели доспехи. Чтобы наверняка поражать цель, приходилось бить сильнее, и на замах уходило время. Пока он разил цель справа, и затем переводил удар влево, лошадь успевала пронести его мимо цели. В настоящем бою это означало бы то, что оставленный позади противник ударит в спину: ткнет пикой под ребро или мечом подрежет сухожилия лошади.