Виктор Уманский - Час ноль

Лика пару раз украдкой глянула на Светку. Та на физкультуре всегда вела себя одинаково — старалась как можно меньше участвовать в происходящем. Вместе с Машей и Лизой они сидели на скамейке у стены зала, уставившись в телефоны. На Свете были новенькие фиолетовые кроссовки и короткие шорты. Её крашеные светлые волосы никогда не вызывали у Лики каких-либо особых эмоций — собственные нравились ей куда больше, — но сегодня их цвет показался крайне раздражающим и едва ли не наглым. Лике захотелось запустить в её сторону мяч.

После урока Лика совершила настоящий подвиг: переоделась быстрее всех, при этом не показывая спешки, а двигаясь максимально спокойно. Она уселась на подоконник в рекреации перед спортивным залом. Слева от неё была дверь в раздевалку мальчиков. Рома никак не смог бы проскочить мимо.

Парни и девочки группками выходили из раздевалки. Некоторые махали Лике на прощание, и она махала в ответ. Ромы не было. Через несколько минут показались Света, Маша, Лиза и Аня. Света заметила Лику и зачем-то решила к ней подойти. «Идите!», — она махнула девочкам, а Машку даже поцеловала в щёку: такая у них была традиция.

Света уселась на подоконник рядом с Ликой. Это было странно: они никогда не общались, кроме случаев, когда того требовала учёба. Но смущаться Лика не собиралась.

— Злишься на меня? — внезапно спросила Света.

— За что?

— За Рому.

— А что у вас с ним?

— Хм… Да как обычно, знаешь.

— Что как обычно?

Дверь мужской раздевалки распахнулась, и оттуда, хохоча, вывалились Вася, Гурам и Рома. Рома сразу же заметил Лику со Светой. Он прекратил хохотать и сделал несколько шагов в их сторону, но на полпути замер.

— Ром, поговорить с тобой можно? — Лика говорила громко, чтобы он услышал.

Он подошёл ещё ближе, но всё так же неуверенно. А затем смущённо покосился на Свету.

— Слушай, Лик… Может, завтра?

— Какие проблемы, ребят! — Света вскочила с подоконника. — Я вообще не собиралась вам мешать. Ром, я внизу подожду. — Подхватив сумку, она двинулась к лестнице.

Рома выглядел немного виноватым.

— Это правда? — спросила Лика. Он молчал, и поэтому она продолжила: — Ты мутишь со Светкой?

— Ну… — он перевёл взгляд на окно. — Ты только не обижайся.

Ну, вот и всё. Надежды больше нет. Ну да ладно, позже она ещё успеет это обдумать и решить, как жить дальше. Сейчас важнее было узнать правду.

— Ты только скажи, почему? Она правда лучше меня?

— Понимаешь, Лик… Мы же с тобой вроде как друзья.

— Потому что я некрасивая? — спросила она. В этот момент даже её саму удивило, насколько спокойно прозвучал её голос.

Рома посмотрел на неё и на секунду замешкался. В глазах его мелькнули одновременно стыд и страх. Лика вдруг всё поняла.

— А, правда, забей! — воскликнула она.

— Эй, Лик! Ну конечно же, нет…

— Конечно! — она кивнула. — Нет проблем!

Нужно было дотянуть совсем чуть-чуть: Рома ушёл бы, и она смогла бы уже в одиночестве привести себя в порядок.

— Точно? — сомнением спросил Рома.

— Да!

Он широко улыбнулся. В глазах его было настоящее облегчение.

— Ты всё равно самая крутая девчонка!

И вот тут она не выдержала. Рот — её ненавистный рот — сам собой изогнулся, плечи передёрнулись от подступающих рыданий. Она вскинула руки к лицу в отчаянной попытке прикрыться от глаз Ромы.

— Эй!.. — он взял её за плечо.

Это стало последней каплей. Она отняла руки от лица и в ярости уставилась ему в глаза. Он замер в страхе. Тогда она сильно оттолкнула его от себя — от неожиданности Рома едва не потерял равновесие, — и кинулась к лестнице.

* * *

Десять минут рыданий в туалете — и Лика более-менее успокоилась. Теперь она просто стояла перед зеркалом и разглядывала своё зарёванное лицо — красное, опухшее, с размазанными слезами. Она шумно высморкалась. Хорошо, что Рома не видел её такой. Но он всё же видел её такой, какой она была всегда: толстые выпирающие щёки, слишком большой подбородок и уродливый рот. А глазки… как щёлки.

— Жабёнок, — с ненавистью пробормотала она.

Она всегда это знала. Знала, но не хотела верить. «И с кем ему быть, с тобой, что ли?» — отозвался в голове удивлённый голос Аньки.

«Да, со мной», — Лика кивнула своим мыслям. Она упёрлась ладонями в края раковины и ещё некоторое время смотрела на себя в зеркало, но уже не плакала. Она с детства не сдавалась перед трудностями и не собиралась начинать. Она точно знала: они с Ромой будут вместе.

* * *

На следующий день весь класс знал про её истерику. Рома принял на себя роль обиженной стороны: он ведь не сделал ничего плохого, а она напала на него едва ли не с кулаками. Девчонки сплетничали и смеялись за её спиной. Лика старалась не обращать внимания — ей теперь некогда было распыляться на подобные пустяки. Она лишь немного удивилась: Света не поддерживала сплетни и даже один раз осадила девчонок, которые подъезжали к ней с разговорами о вчерашнем происшествии.

Дома Лика, обложившись журналами из тумбочки в коридоре, набросала план действий. Начать она решила с самого простого.

Глаза можно было визуально увеличить с помощью макияжа: двойные тени, слегка поднять бровь, выделив карандашом её верхний край, завить ресницы и подвести их тушью… На результат её попыток страшно было смотреть, и она без сожаления всё смыла. Но с каждой новой попыткой становилось всё лучше, и вскоре она приноровилась.

Среди пары десятков замысловатых причёсок на уже начинавшей выцветать странице журнала Лика выбрала одну и отправилась к знакомой парикмахерше. Та высмеяла её план и предложила другой вариант. Лика согласилась, и получилось неплохо. В награду за труды — и как следующий пункт плана — она отправилась в магазин за платьем для школы. С джинсами давно пора было завязывать. Она долго вертелась перед зеркалом в лёгком и изящном чёрном платье с белым воротником и белыми полосками на рукавах. Выглядело неплохо. Платье было куплено, и на этом у Лики кончились деньги.

До тех пор, пока у неё не было подработки, можно было заняться другой задачей. На неё Лика смотрела с умеренным оптимизмом. Её вес был нормальным, средним — может, чуть-чуть больше нормы. Поэтому всё, что нужно было сделать с фигурой — это подтянуть спортивную форму. Лика отправилась на серьёзный разговор с физруком. Вначале он только отмахивался, но она добавила эмоций, объяснив, что он — её последняя надежда. Вскоре у неё была своя гиря — пятилитровая канистра с песком, — с которой она и начала приседать по вечерам.

Параллельно Лика много работала над своим поведением. Она всегда считала, что характер её не сахар — слишком гордый, слишком непреклонный. Люди же, похоже, больше любили добрых и покладистых. Для достижения цели ей не обязательно было таковой становиться — достаточно было такой выглядеть. Через несколько месяцев после скандала с Ромой она извинилась перед ним за ту истерику: распсиховалась, была не права. Рома вначале смотрел настороженно, но под конец её речи заулыбался.