Владимир Перемолотов - Кровь героев [СИ]

Когда Циндал появился перед императорами те, внешне сохраняя спокойствие и достоинство, уже готовы были кусать локти и грызть ногти.

— Сестра наша, Анна, пропала…. - сообщил ему Василий. Он старался быть сдержанным, но не получалось.

Сестра императоров — не просто сестра, это еще политические возможности. Отдав сестру в нужные руки, Империя много чего могла бы приобрести. Ну, а где выгода — там и интерес.

— Искать надо… — неопределенно сказал Циндал.

— Так ищи! — взревел Константин, не сдержавшись. — Ищи, колдун! И чтоб нашел!

— Иначе на кол сядешь! — добавил Василий.

— На галеры!

Маг сдержал глумливую улыбку. Что он может, это благородный дурак, не знающий, что такое настоящее могущество? Однако ссорится с императорами не с руки. Ну, пособачишься с ними, настоишь на своем и где потом искать пристанище, крышу над головой, слуг, хорошую библиотеку? Пусть уж идет все как идет. Хотя нет… Нечего им тут орать на умных людей…

— Можно попробовать, — сухо сказал Циндал. — Только вот какое дело, государи. Волшебство это непростое и вам выбрать сейчас придется. Либо я покажу, кто её украл, либо узнаю где она сейчас.

— Да как ты смеешь! — взъярился Константин. Маг мстительно, хотя и неслышно, хмыкнул и развел руками.

— Правила колдовства не мной установлены, а Всевышним! Либо то, либо другое… Но не все сразу.

Император сдался и осел, как пивная пена оседает над кружкой.

— Анну покажи!

— Нужно зеркало, — сказал маг. — Побольше. И какую-нибудь вещь принцессы.

Зеркала Императоры не пожалели. Четверо слуг отодрали от стены огромную, в рост человека раму с зеркальным стеклом, где по бронзовому ободу вились позолоченные виноградные лозы. Пятый принес что-то вроде шарфа или шали. Кланяясь, слуги поставили блестящее стекло перед Императорами, и маг обвязал вокруг него полосу тонкого шелка.

— Ну? — прорычал Василий. — Колдуй!

Циндал не ответил, но поклонился, взмахнул руками.

В первое мгновение ничего не произошло, а потом…

Потом по зеркалу пробежала рябь, словно по прудовой глади непонятным волшебством поставленной вертикально, ударили дождевые капли. Густо, густо… Кто-то из императоров за спиной мага вздохнул, перекрестился…

По стеклу побежали круги, оно задрожало и из глубины начало появляться изображение. Плеснуло зеленым, потом оранжевым и через вздох стало ясно, что за стеклом горит костер, около которого сидят люди. На траве лежало какое-то тряпье, лежало блюдо и несколько ковриг хлеба. Рядом с каждым лежали мечи, отблескивая в живом пламени красным.

Мысль пришла, махнула хвостом и сбежала. Потом вернулась. Кстати… Про умных людей… Эдак можно одним ударом двух птиц…

Правильно. Так и надо сделать!

Одна из фигурок шевельнулась.

— Анна!

Братья императоры наклонились и задышали — один над правым плечом, другой — над левым.

— Точно она!

Циндал вроде как удивленно вскинул брови. По краю зеркала, где неясно отражались оба императора, прошло движение.

— Вот так случай! — негромко воскликнул Циндал, привлекая императорское внимание. — Вон это кто!

— Кто? Знаешь их?

— Видал я, вроде, эти рожи… — вроде как неуверенно произнес маг. — Это Киевского князя люди. Убить меня хотели…

— А что не убили? — настроение у Императоров стало куда как лучше. Половину дела сделали — нашли сестру.

— Отбился. Киевскому князю тогда силу да удачу захотелось к рукам прибрать. А я мешал им.

Он вспомнил «Паучью лапку», и стиснул зубы, заталкивая поглубже нервную дрожь от этих воспоминаний. Одного раза хватило, второй ведь можно не пережить…

— Слабоваты они против меня оказались, — не моргнув глазом солгал маг.

— Это хорошо… — переглянувшись меж собой и согласно друг другу покивав, в один голос сказали Императоры. — Тогда так, колдун… Все свои дела побоку и лети туда, вези Анну назад.

— Я? — удивился Циндал. Василий кивнул, что мол, все правильно, что не ослышался маг. Все в точности так.

— Враг тебе со всех сторон знакомый, — добавил словообильный Константин, — тобой уже битый. Они тебя боятся. Тебе там только показаться — и все!

Маг открывал и закрывал рот, стараясь придумать что-нибудь, что заставит Императоров изменить решение, но Василий только рукой махнул и лицом удивление выразил, что маг еще тут, а не на полпути туда.

Императоры отвлеклись — в зеркале один из похитителей поднялся и нырнул в темноту…

Злость полыхнула в душе яркой вспышкой и Циндал, подхватив литого золота кубок, грохнул им по блестящему стеклу. Зеркало тонко звякнуло и мелким мусором посыпалось вниз, превращаясь в блестящую кучу сверкающего песка. Императоры отпрянули. В городе Василия заклокотало, но Циндал опередил императорский рев.

— Нельзя больше, — скрывая злобу и огорчение за поклоном ответил он на незаданный вопрос. — Еще чуть-чуть и они бы о нас узнали. А как тогда мне Анну выручать?

…Следующим утром проснулись рано — солнце еще не успело подняться над окоемом.

Но темнота не помеха тому, кто свое дело знает. И тому, кто в одном месте несколько дней ночует- тут уже не глазами, а ногами видишь.

Гаврила отвернулся от подернувшегося пеплом костра и, подхватив котел, пошел к бочажку — хоть и хорошо поели вчера, а только брюхо старого добра не помнит, ему новое подавай. За спиной послышались неразборчивые возгласы — все потихоньку поднимались. День предстоял не простой. Ночью, так ни чего не решив, они понадеялись на утро — недаром говорят, что оно вечера мудренее. Вот оно и пришло, только — Гаврила, конечно, отвечал только за себя — ничего у него в голове за ночь не прибавилось. Понятно, что вещи старых богатырей нужны, а где их брать теперь никто не знает. Сгорела надежда в колдовской башне. Над ухом прозудел комар. Киевлянин отмахнулся, рукой разогнал мусор на воде, опустил в бочажок котел и снова задумался.

Такой ночи, что во вчера осталась, и врагу не пожелаешь. У каждого, наверное, седых волос втрое прибавилось! Гаврила вздохнул. Но только хоть весь тут поседей от огорчения, а что-то все равно придумать придется. Никак нельзя им ничего не придумать.

Вздохнув, киевлянин наклонился над бочажком, потянул ручку котелка вверх. Вода перед ним пошла рябью, и он несколько мгновений не видел ничего кроме мельканья водяных колец — вил. В кольцах расходящихся волн он увидел темный силуэт — отражение его собственной головы…

Или нет? Что-то шло не так, там, внизу на воде.

— Это не я, — сказал он, наконец, рассмотрев отражение. Там дергалось от играющей на поверхности рыбьей мелочи лицо какого-то старика.

— Конечно не ты, — отозвалось отражение знакомым голосом, и Гаврила, соединив все это — голос и изображение в своей голове, обрадовался: