Вячеслав Васильев - Двери в никуда (СИ)

— Да, да, конечно! — спохватился я, делая гостеприимный жест в сторону кресел, расставленых у низенького журнального столика. К сожалению, угостить вас нечем…

— Это не важно, — отмахнулся Танин босс. — Перейдём к делу. Таня, обрисуй общую ситуацию…

Так! Она, оказывается, тоже всё знала с самого начала! Могла бы и намекнуть, что предстоит! Боевая подруга, блин!

— Есть один человек… — начала вводить меня в курс дела Таня. В общем, не очень хороший человек…

— Угу. Пьёт, колется, бьёт жену, развращает малолетних, обижает домашних животных и представителей сексуальных меньшинств, — буркнул я.

— Да нет. — Таня помолчала немного. — Как раз наоборот. Ты же знаешь, такие мерзавцы не то что бы всегда, но очень часто оказываются примерными семьянинами, респектабельными членами элитных клубов, уважаемыми прихожанами местной церкви… Или мечети… Или синагоги.

— Надеюсь, этот конкретный мерзавец, о котором мы говорим, посещает не синагогу? Ты же знаешь, что задеть негра в Америке или еврея во всём мире, особенно богатого еврея, даже будь он хоть трижды негодяй, чревато… На всю жизнь останешься расистом или ещё хуже — антисемитом. Все плеваться будут…

— Нет, этот мерзавец, кстати его зовут Дитрих Грейпель, посещает лютеранскую церковь. Регулярно. И по национальности вовсе не еврей, а совсем даже наоборот — немец. Причём состоит в ультраправой 'Национал-демократической партии Германии', если тебе это о чём-то говорит.

— Да как-то ни о чём не говорит… — пожал плечами я.

— В общем, неофашист. Так что можешь считать себя антифашистом. Насчёт последствий: так мы же не собираемся кричать на всех углах, что обидели этого гада. А почему я считаю его гадом… Ты знаешь, он занимается и наркоторговлей, и работорговлей, и оружием приторговывает. Так что далеко не ангел. Конечно, это в принципе не настолько уж и грязные делишки. Если сравнивать наркодоллары с нефтедолларами, так наркоторговля — вообще благородный и высокоморальный бизнес, но всё же… Легальным путём его достать не удаётся — здесь, на Демократическом Западе, полиция и суды такие же продажные, как у нас, только местные 'свободные' масс-медиа об этом молчат. Вот и решили не совсем законным способом пошерстить немного его компьютер, накопать информации о его нелегальной деятельности, чтобы можно было передать материалы в суд. Тогда уж он не отвертится.

— Вы — добровольное общество друзей полиции? — усмехнулся я, глядя в глаза Шону. — Понятно, что не моё дело, но, раз уж пошла такая пьянка, хотелось бы уяснить вашу заинтересованность в наказании данного ублюдка. Как-то не очень я верю в то, что вы хотите его крови исключительно из альтруизма и благородства. Кстати, я заметил, что человеческая жизнь, особенно ваших врагов, для вас не очень дорого стоит. Так что почему бы вам его просто не шлёпнуть?

— Наш интерес… — медленно проговорил наниматель, откинувшись на спинку кресла и глядя куда-то сквозь меня. — Разумный вопрос. Скажем так: — Он очень сильно обидел… близкого мне человека. И должен за это понести наказание. Но, как ты говоришь, 'просто шлёпнуть', я его, увы, не могу. Поэтому и приходится прибегать к столь сложной комбинации.

— Хорошо. Уже больше похоже на правду, — кивнул я после некоторого раздумья. А где гарантии, что я не буду устранён, как ненужный свидетель, после выполнения задания?

— Ты мне не веришь? — вспыхнула Таня.

— Кто-то мне не так давно говорил, что не знает, в чём состоит задание… — сказал я, наморщив лоб. — Ты случайно не помнишь, кто это был?

— Ну, я была. Но так было надо. Ты потом сам всё поймёшь.

— Вот! — поднял я вверх указательный палец. — Ключевое слово 'потом'. Вот я и хочу быть уверенным, что это 'потом' у меня будет.

— Резонно, — согласился Шон. — Тогда давайте сделаем так:…

Он стянул со своей левой руки один из многочисленных перстней, сжал его в ладони, и что-то прошептал, закрыв глаза.

Ну, начинается… 'Раз, два, три, четыре, пять, начинаем колдовать!..'. И что сейчас будет? Гм… Оказывается — ничего. Перстень на раскрытой ладони Шона после шепота остался точно таким же, как и до шепота.

— Наденьте, — предложил мне хренов маг.

Я с опаской посмотрел на перстень.

— Ага, а он меня или подчинит вам, или убьёт меня, как только вы пожелаете…

— То есть, ты уже веришь в магию? — улыбнулся мой собеседник.

— В магию, не в магию, но во всякие странные вещи, которые вы можете делать — верю. Попробуй не поверь после вчерашнего…

— Хорошо. Таня, надень.

Таня спокойно надела дорогую цацку себе на палец.

— Меня зовут Оля.

Бесцветный камешек на перстне тут же вспыхнул ярким красным светом.

— В смысле? — удивился я. — Сменила имя, или так и звали?

— Меня зовут Таня, — улыбнулась Таня.

Камешек выдал зелёную вспышку.

— Ну, светится… Ну, красиво. Так как же всё-таки тебя зовут?

— Таня, конечно, — камешек успел вспыхнуть зелёным ещё раз, прежде, чем был снят с пальца. — Зелёная вспышка означает, что тот, на ком перстень, сказал правду, а красная, что солгал. Проверь.

Таня протянула перстень мне. Я осторожно взял его, повертел, и надел на указательный палец правой руки. Что бы такого сказать? 'Я — Макс'? Не годится. Они знают, что я Макс. Значит, если камешек не сам загорается, а его кто-то 'зажигает', зная правильный ответ, такая проверка мне ничего не даст. Надо что-то сказать, чего они не знают. И что?… Как там, в службе восстановления паролей? 'Девичья фамилия матери'? — легко могли узнать. Не знаю, зачем, конечно, но могли… 'Ваше любимое блюдо'? Жареная картошка. Нет, Таня знает. Интересовалась… Давно, правда, это было, но может помнить. Что же сказать?…

2009