Александр Белавин - Материк Тьмы

Я как шёл, повернув к барельефу лицо, так и остановился затормозив.

Шедший за мной Орин от неожиданности налетел на меня и спросил: «Риттер, что с тобой?! Ты чего тормозишь?! Привидение что ли увидел?»

— Орин, — ответил я, указывая на стену, — взгляни на это изображение. Тебе не кажется оно странным?

— Тут мне странным кажешься только ты. А изображение на стене совсем обычное. Охотники на отдыхе.

— А что ты мне скажешь об охотнике на переднем плане?

Гном подошел к барельефу, внимательно рассмотрел его и даже потрогал руками.

— Да нет тут ничего необычного.

— Значит, мне показалось, — я облегченно вздохнул, — пошли быстрее, а то отстанем от наших.

Мы заторопились, догоняя ушедшую вперёд группу.

— А что ты видел? — вдруг спросил меня Орин.

— Да понимаешь, я увидел, как охотник, лежавший на траве к нам спиной, вдруг обернулся и сказал мне, что мы зря сюда пришли.

— Вот как? — нахмурился старший из братьев-гномов, — Это странно.

— Что тут странного? — удивился я. — ты ведь сказал, что не заметил ничего необычного.

— Ну да, охотники на изображении были совсем обычными. Но ты-то что-то заметил, а ты у нас очень наблюдательный для человека. Я помню, двое из охотников сидели лицом к нам, а третий полулежал, повернув голову к собаке….

Я похолодел. Значит, не показалось.

Но возвращаться к странному изображению я не решился — мы уже почти догнали наших. А может быть, мне всё это показалось.

Пока мы шли дальше, другие выходы из подвала нам не попадались на пути. Неужели я ошибся, и нам придётся возвращаться обратно? И что потом? Рискуя нарваться на замковую стражу, искать другой вход в замок?

Есть ещё вариант идти через кухню. Но там полно кухонных рабочих, поваров и поварят. Это было равнозначно выйти во внутренний двор цитадели и заорать: «Морена!!! Выходи мля, биться будем! И подружку свою, Наану прихвати! Ну и стражу свою, до кучи!» А потом огребать от них всех.

— Смотрите внимательнее, — сказал я своим друзьям, — нам очень нужно найти другой выход из подвала.

Выход мы всё-таки нашли, но он был замаскирован.

Мы дошли до самого конца подвала. Но всё было напрасно. Ни единого выхода из этого чёртового подвала.

Ряды стеллажей с обычным вином уже давно закончились. В этом месте на стеллажах лежали уже бутылки не зелёного, а коричневого и тёмно-синего цвета, погребённые под толстым слоем вековой пыли. Вино, находившееся в них, было возрастом сотни, а может быть даже тысячи лет.

— Они же стоят на вес золота! — изумился увиденному богатству Дори.

Глаза у хозяйственных гномов нездорово забегали, приобретя какую-то сумасшедшинку.

Невзирая на все мои запреты, Дори схватил одну их бутылок и отбив горлышко сделал из неё большой глоток.

Лицо гнома вдруг скривилось в гримасе отвращения, и он выплюнул содержимое на пол.

— Уксус! Чистый уксус! — гнома трясло от негодования. — Вот до чего доводит беспечное отношение к благородному напитку. Варвары!

Он отбросил бутылку подальше от себя и отошёл в сторону с обиженным лицом.

Я не поленился и подобрал брошенную бутылку. Прочитав этикетку на ней, я чуть было не расхохотался. На этикетке чётким каллиграфическим почерком было написано: «Винный уксус».

— Дори! Ты же отхлебнул из бутылки с уксусом, а не вином. Ты не оправдал великую русскую поговорку «На халяву уксус сладкий!»

Все кругом расхохотались.

Дори скривился и обиженно отвернулся.

Я взял с соседнего стеллажа тёмно-синюю бутылку и прочёл на ней этикетку: «Амброзия Эйрхарда».

Откупорив бутылку, я понюхал горлышко. Из него пахло какими-то экзотическими фруктами. Сделав острожный глоток, я зажмурился от удовольствия. Мммм… вкуснятина.

Держа в руках бутыль с вином, я подошел к Дори и протянул её ему.

— Похоже, приятель, ты взял не ту бутылку. Попробуй ка вот это.

Дори недоверчиво взглянул на меня, но отказываться не стал.

Он сделал осторожный глоток из бутылки, и его физиономия расплылась в блаженной улыбке.

— Да! Это оно…. Это и есть самое настоящее счастье.

А к нам уже подошли девушки, протянув свои лапки к бутылке.

Всем нам досталось по паре глотков. Вино в бутылке быстро закончилось, а настроение пропорционально прибавилось.

Любопытный и вечно сующий, куда не надо нос, Хелик вдруг обратил наше внимание на то, что рельсы, идущие по центральному проходу подвала, не заканчиваются у последнего стеллажа с бутылками, а доходят до самой стены.

В этом месте на стене висела роспись, от пола до самого потолка, изображавшая собой степь, с рельсами, уходящими к горизонту. Рельсы на картине начинались с того места, где заканчивались реальные, и были как-бы продолжением их.

На рельсах был нарисован небольшой железнодорожный состав причудливой формы, состоявший из одного локомотива и двух вагончиков без крыш. Локомотив поезда был похож на самые первые экземпляры паровозов, с длинной паровой трубой, только форма котла была причудливая, сделанная в виде большой бочки с вином. Пар выходил из приличного размера крана.

Я только усмехнулся, дивясь фантазии художника изобразившего такое чудо механики в этом мире. В вагонах состава талантливый художник нарисовал несколько пар мужчин и женщин в прогулочных костюмах, наслаждающихся поездкой в поезде. Состав катил к горизонту, из-за которого поднималось багровое солнце.

Я рассмотрел картину и уже хотел отвернуться, как вдруг одна из девушек на картине, сидевшая в последнем вагоне, в розовом воздушном платье и шляпке с большими полями, повернулась ко мне и сказала тихим голосом: «Зря вы сюда пришли. Уходите пока не поздно».

Я хотел спросить ее, почему зря, но тут поезд, испустив пронзительный свист выпускаемого из котла пара, поспешил к горизонту и скрылся из вида.

Итак, вот и второе предупреждение.

Я моргнул, и наваждение исчезло. Поезд всё так же стоял передо мной, а девушка сидела спиной ко мне.

О том, что увидел, я решил не говорить своим друзьям. В лучшем случае они сочтут меня не совсем здоровым.

Но всё же это было неспроста. Это не был случайный морок. Это был знак, предупреждение, и предупреждение было, скорее всего, от самой системы, от игрового Искина. Нам грозила реальная опасность.

И тут я заметил пробивающуюся тонкую полоску света в месте стыковки картины с полом, и это отвлекло меня от удручающих мыслей. Сама картина была искомой нами дверью, которую нам предстояло открыть.

Оставив на карауле Алису, мы начали обшаривать стену в поисках замка или другого скрытого механизма.

Один из кирпичей на соседнем участке стены своей фактурой отличался от других. При нажатии на него стена с картиной отъехала назад и в сторону, открывая за собой длинный светлый коридор. По полу коридора были проложены настоящие рельсы, соединявшиеся с рельсами винного подвала. Рядом с входом, на рельсах, стояла небольшая тележка с парой сидений, обитых кожей.